Ваниар, оставшиеся ждать Индис, решили проследовать по ее следам, когда минуло три обещанных дня. Крепость равнодушно встретила их, однако позволила по следам найти тело госпожи.
Поднять и придать земле его у них не получилось — трава крепко удерживала Индис, не отпуская ее от могилы мужа.
Когда на небо поднялся сияющий Итиль, а Галадриэль, попрощавшись, отправилась отдыхать, Келеборн переоделся в простую рубашку и штаны и отправился в мастерские — завтра им понадобятся два серебряных кольца.
Конечно, сделать их можно было попросить любого из верных, самого искусного, конечно. И все же синдарскому принцу, хотя он и не был слишком умелым в подобном деле, хотелось сотворить их самому. Как и свадебные, которые потребуются немного позже.
Найти кого-нибудь, кто помог бы ему указаниями, не составило труда.
— Тебе приходилось когда-нибудь прежде работать с серебром? — уточнил мастер, выслушав просьбу.
— Да, — уверенно ответил Келеборн. — Я пробовал, и даже кое-что получалось.
— Что ж, тем лучше. Тогда приступим.
Он достал необходимые инструменты и указал Келеборну на стол у окна.
Горели светильники, бросая чуть подрагивающие блики на стекла, потрескивал огонь в очаге. Во дворе снаружи было тихо и удивительно уютно.
Мастер принялся объяснять, а синда слушал его и сосредоточенно, в малейших подробностях повторял.
Мысли его витали вокруг той, что завтра наденет кольцо себе на палец, и ему от всего сердца хотелось, чтобы оно защитило невесту от всех бед. Он думал об их любви, и огонь ее пылал в его фэа все ярче и жарче.
Наконец, оба кольца были готовы.
— Ступай к себе, — велел ему мастер, едва заметно улыбаясь. — Может быть, ты еще успеешь немного отдохнуть.
Келеборн повиновался и, едва его голова коснулась подушки, погрузился в крепкий сон.
Теперь на месте будущего города, названного на языке нолдор Ондолиндэ, беспрестанно слышался шум молотов, переклички мастеров и веселый, жизнерадостный смех.
Скальное основание тяжело поддавалось обработке, поэтому возведение лестниц стопорилось.
— Атто! — ворвалась Идриль в дом, где Тургон как раз совещался с одним из верных. — Ты должен это посмотреть и одобрить!
Принцесса решительно подошла к столу и придвинула отцу свернутые в рулон чертежи. Вид ее был весьма причудлив и непривычен: волосы собраны в небрежный пучок, из которого в разные стороны торчали выбившиеся пряди, подол и лиф платья испачканы строительной пылью, а щеки глиной. Турукано смерил дочь оценивающим взглядом, весело хмыкнул и развернул свитки:
— Что это? Перила?
— Да. Мастера хотят из металла, а я считаю, что лучше мраморные. Железа в наших месторождениях не так уж и много — его стоит поберечь для чего-нибудь более важного.
Тургон кивнул:
— Согласен.
Он взял перо и размашисто подписался внизу свитка. Итариллэ быстро схватила план и, поблагодарив отца, выбежала из дома.
С голубого чистого неба ярко светил Анар, слепя глаза. Дева окинула взглядом строительную площадку, в которую превратился теперь холм Амон Гварет, и улыбнулась. План будущего города был уже готов в деталях. В южной части, богатой родниками, нолдор намеревались возвести множество фонтанов, а еще собирались насадить деревья — мэллорны, березы и сосны с елями. В восточной части планировали устроить многочисленные мастерские, а королевский дворец, как и полагалось, стоило разместить в центре. Украшением многочисленных площадей занималась уже заметно подросшая Ненуэль.
Идриль проворно взобралась по приставной деревянной лестнице, перепрыгнула через основание будущей городской стены и отправилась искать подругу. Та в компании мастера Ферниона сидела посреди изрядно утоптанной площадки и перебирала разноцветные полудрагоценные камни.
— Нет, этот тоже не подойдет, — покачал головой нолдо, и дева со вздохом отложила в сторону яркий и, безусловно, красивый аквамариновый камень.
Сдув в очередной раз с лица непослушную прядь, Ненуэль нахмурилась, а после развязала налобную ленту и заново уложила волосы.
— Узор с каждым разом становится все беднее! — пожаловалась она. — Теперь опять придется его переделывать, уже по третьему кругу. А ведь такая красивая была задумка!
Фернион тихонько вздохнул:
— Понимаю твою досаду, но что поделать, если мы ограничены в материалах? Окрестные месторождения не столь уж богаты или разнообразны. Хорошо хоть мрамора вдоволь, а вот всего остального, увы, не хватает.
— В Амане было не так? — спросила Ненуэль, и на лице ее зажглось вдохновение.
Она никогда не видела далекую родину своих родителей, и, может быть, именно поэтому та представлялась ей еще прекраснее, чем была в действительности.
— О да, — согласился мастер. — Там встречалось несметное множество самых разных камней, и весьма прочных при этом, потому мозаики создавались поистине великолепные.
— Тогда…
Юная мастерица нахмурилась и закусила губу. Взяв в руки папку, она открыла ее и принялась что-то быстро править. Наконец, закончив, нетерпеливым жестом отбросила чертеж и провозгласила:
— Когда я окончательно вырасту, я подумаю, что можно сделать с этой проблемой. Идея у меня уже есть.
Ненуэль принялась разбирать остальные камни, откладывая в сторону те образцы, которые могли впоследствии пригодиться, и то и дело возвращалась к исправлению схемы. Идриль же отправилась в мастерские, где отдала Сарниону подписанный чертеж. Пристроившись за столом у окна, она продолжила работу над одним из будущих фонтанов для Дворцовой площади.
Чуть позже, когда ладья Ариэн начала уверенно клониться к западному краю неба, она закончила эскиз и решила проведать место, где в последний раз видела юную подругу. Ненуэль сидела в тени мраморной глыбы и рисовала.
В котлах уже весело булькал ужин, и Итариллэ невольно сглотнула слюну, только сейчас ощутив, как сильно проголодалась. Нолдор подходили и рассаживались поудобнее, оживленно переговариваясь о дневных делах. Показавшийся Глорфиндель увидел дочь и подошел, намереваясь обнять, но заметил, как сильно та увлечена своим делом и не стал мешать, только с интересом заглянул через плечо. Через мгновение брови его поднялись.
— Тьелпэ? — наконец удивленно спросил он.
Ненуэль подняла взгляд и с недоумением посмотрела на атто:
— О чем ты, пап?
— Кого ты рисуешь? — спросил тот прямо.
— Эльду, с которым танцевала в Бритомбаре. Хочу чуть позже на этом сюжете опробовать новую технику. А что, ты его знаешь?
В глазах юной нолдиэ зажглось вдохновение и одновременно радостное ожидание.
— Конечно, — подтвердил Глорфиндель. — Да ты и сама прежде не раз виделась с ним у Митрима, только была еще совсем крохой, а потому не помнишь. Это Тьелпэринквар, сын Куруфина. Он еще делал тебе игрушки и возил на плечах. Похоже, в Бритомбаре вы оба друг друга не узнали.
Глорфиндель рассмеялся весело, а Ненуэль нахмурилась с досадой:
— Нет, не помню.
— Не удивительно. Но не расстраивайся. Главное, не огорчай историей о танце нашего короля — он Первый Дом не очень-то любит.
— Вот кстати, — оживилась дева, — никогда не могла понять, почему он столь сильно убивается по жене, она ведь наверняка скоро возродится, а лорд Турукано ведет себя так, словно потерял ее навеки. Или он думает, что она не захочет его более видеть?
Глорфиндель вздохнул и, сев рядом, обнял дочь:
— Поймешь потом, обещаю. Когда станешь старше.
Поцеловав Ненуэль в макушку, он сменил тему:
— А чем ты еще сегодня занималась?