— Ее русло тоже неверное? — полюбопытствовал муж. — Туда наши разведчики точно ездили и составляли карту на местности.
— Охотно верю, — согласилась дочь моря. — Но есть проблема. Понимаешь, русло этой реки очень зыбкое — оно песчаное и весьма неглубокое, и по этой причине часто меняется. Во время весенних разливов рукава сливаются в одно большое озеро, а когда вода спадает, то нельзя угадать, где водный поток проложит себе путь. Иногда новое течение отстает от прежнего даже на лиги.
Нолофинвион поднял брови, не пытаясь скрыть изумления. О таких явлениях ему прежде и слышать не доводилась. А жена между тем с увлечением продолжала:
— Бывает и так, что подобные реки со временем заболачиваются. Фалатрим уже исправляли дважды это искажение и возвращали им первоначальный облик. Конечно, это стоило многих сил, а меня и вовсе в те годы еще не существовало на свете. Если захочешь, тебе потом при встрече расскажет отец. А еще в среднем течении Сириона есть топи.
— Да, о них мы знаем, — подтвердил Фингон. — Рядом с горами Андрама.
— Верно. Вот только территория топей маловата на картах — на самом деле она больше. Я тоже исправила. Еще есть не отмеченное озеро в горах и несколько мелких речушек.
Нолофинвион улыбнулся и, присев рядом, снова поцеловал любимую:
— Как хорошо, что я встретил тебя, мелиссе, такую замечательную помощницу.
Армидель зарделась, довольная похвалой мужа, а он тем временем поинтересовался:
— Закончишь до вечера?
— Да, вполне. Осталось немного. Когда мы отправляемся на свадьбу Келеборна с твоей кузиной?
— За час до рассвета. Так что стоит лечь пораньше, чтобы выспаться.
Она кивнула в ответ с готовностью:
— Все поняла и исполню в точности.
Финдекано посмотрел на жену взглядом, в котором легко читали любовь и восхищение.
— Отлично, — откликнулся он. — Тогда пойду, проверю наших лошадей. Когда закончишь исправлять карту, отдай ее художнику — пусть перерисует.
— Непременно, не волнуйся.
Они попрощались, и лорды Ломинорэ вернулись каждый к своим делам.
Через несколько минут из ворот крепости выехал отряд разведчиков, который должен был проверить безопасность пути до Минас Тирита.
Когда в Минас Тирит приехал Финдарато, настало время праздника.
Готовиться и украшать крепость нолдор начали заранее. Пусть все обряды в точности соблюсти не удастся из-за того, что родители невесты остались в Амане, однако это не должно помешать родным и друзьям от всего сердца порадоваться за будущих новобрачных.
Для церемонии единогласно выбрали сады позади донжона. Галадриэль за время, проведенное на острове, успела полюбить это место. В жару там всегда было прохладно, а в холод тепло и безветренно. Густые кроны, раскинувшись над головами, смыкали ветви наподобие арок, и когда листва тихонечко шелестела на ветру, могло показаться, что деревья поют. Птицы, летавшие с одного берега реки на другой, любили отдыхать в эльфийском саду.
— Согласен, лучше места мы не найдем, — ответил Келеборн на вопрос мелиссе и, оглядевшись по сторонам, тепло и немного мечтательно улыбнулся.
— Покидая Аман, — говорила Галадриэль, развешивая на ветках крохотные колокольчики, — разве могли мы подумать, что найдем здесь, в Белерианде, свою судьбу? Сначала Ангрод, потом Финдекано, теперь мы с тобой. Еще Артаресто, кажется, наконец встретил ту, на которой хочет жениться. И, может быть, это еще не все.
— Так думаешь? — улыбнулся в ответ Келеборн.
— Очень хочется верить.
Нисси из верных что-то шептали, склонившись то над одним кустиком, то над другим. От их усилий трава росла выше и гуще, и все чаще эльдар, проснувшись поутру, находили под окнами новые распустившиеся цветы, которых прежде в пределах крепости не росло.
Прибывшим на праздник гостям отвели самые лучшие покои. Юные воины из числа верных съездили на другой берег в ближайший лесок и набрали там несколько полных корзин ранней, однако от этого не менее спелой и ароматной малины.
Наконец, настал день, когда Ородрет объявил за семейным ужином:
— У нас все готово к празднику.
— Тогда не будем медлить, — откликнулся Финдарато.
Свадьбу было решено отпраздновать на следующий день, на вечерней заре.
За окнами постепенно темнело небо, все отчетливее проступали пронзительно-яркие звезды. Закончив есть, Келеборн и Галадриэль взялись за руки и вышли в сад.
Теплый ласковый ветер доносил из-за реки медвяные ароматы лугов и свежесть хвои. На сердце было томно и одновременно радостно. Словно фэа, с восторгом принимая грядущий день, пыталась угадать, какие препятствия и трудности ее ждут в будущем. Однако этого знать не мог никто.
Задумчиво остановившись посреди сада, Келеборн с Галадриэлью долго стояли, глядя на звезды, а после с упоением и восторгом целовались. Пели кузнечики, и воздух был словно напоен ожиданием чуда.
Наконец, когда ночь перевалила за середину, пришло время прощаться.
— До завтра, мелиссе, — прошептал Келеборн и, обхватив двумя ладонями лицо девы, осторожно, бережно поцеловал ее веки.
Галадриэль улыбнулась нежно и ласково и запустила пальцы в его волосы. Расставаться обоим не хотелось, но утешала мысль, что это их последняя ночь, проведенная порознь.
Все так же держась за руки, жених и невеста вернулись в дом, и Келеборн, дождавшись, пока Галадриэль скроется в своих покоях, отправился отдыхать.
— Я прошу… нет, требую! Я должен встретиться с сыном! — разнеслось по уныло-серому залу.
— Мы оба этого очень желаем. Владыка, почему отказано именно нам? — серебристый, как некогда ее волосы, голос фэа достиг ушей Намо.
— Я знаю — почти все, кто внял твоему зову, вольны проводить время в обществе тех, кто им дорог, — не унимался первый.
— Ты не прав, — глас Мандоса, казалось исходил не только от самого вала, но и от стен Чертогов. — Здесь каждый получает то, что нужно для восстановления фэа. Вашему сыну всегда недоставало покоя.
— Поэтому ты запер его одного? Чтобы изменить или сломать? — негодовал нолдо.
— Мне виднее. Не тебе ли не знать, что противиться нашей воле бесполезно? И даже опасно.
— Ты смеешь угрожать мне?
— Мельдо, прошу, не надо, — взмолилась фэа, что была рядом.
Намо тем временем выслушал доклад одного из майар, что подобно ледяным ветеркам и сквознякам шныряли по Чертогам, приглядывая за всем происходящим и сообщая своему владыке о любых изменениях. При этом они оставались невидимыми для душ, обитавших там.
— Переведите его в особые покои. Пусть познает Ничто, коль не может угомониться и понять раз и навсегда, каким дОлжно быть эльфу.
— Будет исполнено!
— Мы ждем ответ, владыка, — напомнила о себе с мужем Мириэль.
— Все еще здесь?! Я уже дал его — вы не увидите своего сына! Ни-ког-да!
— Ошибаешься, — тихо произнес Финвэ. — Не мы, так он найдет способ вырваться из твоего плена!
— Не дерзи мне! Впрочем, тебя ждет незабываемая встреча.
Намо приказал дверям распахнуться, чтобы впустить еще одну фэа.
— Мельдо!
— Индис?!
Душа Мириэль вмиг потускнела, но Финвэ незримой нитью, что связывала их, удержал ее, любимую и дорогую, рядом. Однако что делать дальше, Нолдоран не знал.
Когда лучи Анора коснулись шпилей белоснежных башен Минас Тирита, Маглор, Финдекано с женой и остальные гости, торжественно одетые, вышли в сад.
Деревья казались окутанными загадочной, мерцающей розовато-золотой дымкой. Таинственно перезванивались колокольчики, словно спешили сообщить новости. Какие? Должно быть, как хороша невеста, или же что-то иное, не менее важное. Птицы перелетали от стола к столу, накрытых чуть в стороне в тени деревьев. Пышным, ярким ковром покрывали землю цветы. Гости шептались, у Армидель восторгом и ожиданием горели глаза, и даже Маглор чуть заметно улыбался, вспоминая, как сам еще совсем недавно, каких-то двести лет назад, мечтал в Амане встретить свою возлюбленную. Увы, тогда не сложилось, а позже, в Белерианде, ему стало не до того. Но здесь и сейчас, всего один вечер, он мог себе позволить открыть сердце радости.