Усевшись на камнях, она принялась мыть посуду.
Ладони покрылись мозолями и загрубели, на ногах красовались царапины. И все же настроение Лехтэ было прекрасным. Стук топоров и молотков казался волшебной музыкой. Давно, очень давно не занималась она ничем подобным, и сейчас будто сбросила двести лет, вернувшись в пору юности. Туда, где работала на пару с отцом, и мир был юн, и не было никаких бед.
Закончив наводить в лагере порядок, она занялась конем. Небо светлело, обещая приятный, погожий день.
— Все, я в Тирион, — заявила Лехтэ, застегивая седельную сумку.
— Давай, хорошей дороги, — откликнулся Нгилион, отрываясь от работы, и помахал рукой с зажатым в ней топором.
— Вкусного чего-нибудь привези.
Это был уже Сурион.
— Обязательно, сластена ты наш, — улыбнулась нолдиэ.
Телеро хмыкнул.
Утро только начиналось, и до вечера она успеет преодолеть много лиг. Лехтэ вскочила на коня и весело крикнула, предвкушая дорогу.
====== Глава 8 ======
Верфь осталась за спиной, а впереди ждали поля с травами по колено всаднику, реки, которые еще предстояло преодолеть, скорость и ветер в ушах и гриве.
Конь резво бежал, а эльфийка думала. Строительство корабля продвигалась бодрыми темпами. Но видел бы ее сейчас муж! При этой мысли она не удержалась и хмыкнула: все руки в мозолях и заусенцах, волосы вечно стянуты на голове в нечто жутковато-невероятное, штаны с рубахой.
«Пожалуй, Атаринкэ и не узнал бы, доведись ему меня сейчас увидеть», — в конце концов решила она.
Удивительно, но мысли о муже больше не причиняли боли. Наверное, дело было в том, что она собиралась отправиться туда, где он теперь находится, и если жив, то она его найдет, обязательно.
«А он точно жив. Уж гибель его я бы наверняка почувствовала».
Ведь невозможно не ощутить, когда тот, с кем связана фэа, уходит. Конечно, у нее не было случая убедиться лично, но Лехтэ была уверена.
«И хорошо, что не было», — подумала она.
В Тирионе ей предстояло пополнить припасы. Однако помимо этого ждало еще одно, не менее важное дело. Следовало сходить во дворец и поговорить с Арафинвэ.
— Не собираюсь я туда переселяться! Они что, хотят откупиться домом?! Заменить постройкой мне жену?!
— Прекрати, торон, ты говоришь лишнее, — сдержанно ответил Финдекано. — Никто не убивал Эленвэ.
— Но она мертва! Из-за них! Ненавижу!!!
— Турьо, прекрати! — рявкнул брат. — Ты сам сказал мне и отцу, что Финдарато веришь. Может, тогда не будешь помогать Врагу?
— Что??? Что. Ты. Сейчас. Сказал? Обвиняешь меня в измене? Или это твой обожаемый кузен тебя подговорил?
Удар был чувствительным, но сразу замолчать все ж не заставил.
— Так иди же к ним, отрекись от нас, от отца!
— Еще скажи от деда! Мало тебя приложил, — вздохнул Финдекано.
— Я добавлю, — неожиданно раздалось рядом. — Если кто смеет уверять всех, что поверил брату, а потом забывает о своих же словах, то мой кулак напомнит, — Ангарато неспешно подошел к Турукано и посмотрел тому в глаза. — Будем драться?
— Ах ты так решил все обставить? Значит, слова своего не держу?
Турукано резко развернулся, желая уйти, а потом, крутанувшись почти на месте, увесисто приложил кузена. Драка бы могла перерасти в нечто большее — проходящие мимо нолдор были готовы поддержать своих лордов не только словом.
— Прекратить! Тренировочная площадка не здесь! — грозный голос Нолофинвэ разнесся над площадью. — Ангарато, на охоту, сейчас же. Отряд уже у ворот. Турукано, на стройку. И не перечить.
Средний нолофинвион кивнул и молча удалился.
Работать ему пришлось вместе с Тьелпэринкваром, который весьма ловко справлялся с нелегкой в общем-то задачей.
— Атто, это будет наш дом? — подбежавшая Итарильдэ попыталась окликнуть отца. Тот ее не услышал, занятый заливанием раствора, скрепляющего камни.
— Вы уже сейчас можете жить на том берегу, — откликнулся куруфинвион. — Мы скоро закончим, и я вас провожу. Если твой отец не будет против.
— Хорошо, — ответила совсем юная эльдиэ, — я его попробую уговорить. Ему нужен дом, надежный, где будет тепло. А уютно сделаю я.
Итарильдэ вдруг резко развернулась и ушла, глядя под ноги и в свою фэа, вспоминая.
С Арафинвэ ей следовало обсудить кое-что важное. Конечно, сама она намерена уплыть, и больше никогда не вернется, ведь мелиндо путь домой заказан. И если она нужна ему, то останется там, где он. А если нет…
Тут Лехтэ всерьез задумалась, и на фэа набежало легкое облачко грусти. Если не нужна, и Атаринкэ ее прогонит, то возвращаться уже тем более не будет смысла. Потом решит, как поступить. В конце концов. Всегда можно оказаться в Амане через ворота Мандоса. Или просто начать новую жизнь, построив домик где-нибудь в глуши. Да мало ли вариантов… Но это все касается ее и только ее. А вот Нгилион и его команда — меньше всего она бы хотела, чтобы добрый телеро и его моряки потеряли дом по ее вине. На них не должно пасть никакого проклятия, или что там еще есть у Стихий в запасе. Для этого и нужен Арафинвэ Нолдоран. В конце концов, он наполовину ваниа и племянник Ингвэ. Пусть похлопочет!
Впереди показался Тирион, и Лехтэ остановилась, любуясь сверкающими в лучах Анара башнями. Уже совсем скоро настанет время прощания. Но это случится чуть позже, а пока она торопила коня, который и сам охотно мчался вперед, спеша на встречу с родным домом.
Нельяфинвэ сидел на кровати, сооруженной для него братьями. Тяжело откинувшись на немягкую подушку, он пытался есть, держа ложку левой рукой, а миску поставив на себя. Получалось неважно.
Карнистир, сидевший рядом, с трудом подавил желание забрать у старшего посуду и покормить его, как когда-то давно делал брат для него. Конечно, тогда Морьо сам был малышом, но разве Нельо не родился заново? Однако он помнил, как Руссандол сейчас старался все делать сам. И у него получалось! Медленно, но он справлялся, не показывая почти никому, каким сил ему это все стоило.
— Прогуляемся? — предложил Карнистир, когда пустая миска оказалась на небольшом столике. — Или поспишь?
— Я спал слишком долго, Морьо, — несколько сухо ответил старший. — Мне надо больше двигаться, вновь становится собой.
— Ты и так ты…
— Не притворяйся, все понял.
— Хорошо, садись, помогу одеться.
— Я уже сам смогу, — сказал он, вставая. — Лучше подскажи, где что лежит.
Рука слушалась плохо, правая пока еще висела плетью, но хотя бы не пыталась оказаться поднятой над головой.
Большая часть прежней одежды была пока велика сильно исхудавшему нолдо, и портным пришлось изготовить новую, простую, удобную, но с восьмиконечной звездой, вышитой на груди.
Морьо ждал, готовый в любой момент помочь брату, но тот упрямо продолжал бороться с пуговицами сам. Наконец, одолев последнюю, он с удовольствием присел на стул, но, не дав себе отдохнуть, принялся шнуровать сапоги.
Это была далеко не первая прогулка старшего фэанариона. Тогда он смог лишь выйти из шатра в сопровождении Макалаурэ и Финдекано, постоять немного, подставив лицо лучам Анара, сделать пару шагов и почти повиснуть на брате и кузене.
Сейчас же он шел рядом с Морьо, разговаривал, смотрел по сторонам и думал. Многие нолдор, что пришли в Эндорэ за Нолофинвэ, переселились в освобожденные для них дома на другом берегу Мистарингэ, но часть, конечно, решила остаться, так что строительство началось и здесь. Макалаурэ все же смог договориться с дядей, и сообщение между берегами было налажено. Сами эльдар работали вместе, разговаривали, делили пищу, ходили в дозоры и на охоту, однако стоило лишь кому-либо упомянуть о кораблях или же заговорить о льдах, искусно посеянная вражда вспыхивала моментально. И погасить ее удавалось одному Нолофинвэ.
«Возможно, это действительно выход. Да и причина звучит правдоподобно — он сын, а не внук Финвэ», — подумал старший фэанарион и даже, чуть кивнул, соглашаясь с собой.