— Вы скоро отправляетесь на север, да? — спросила она любимого.
Нолофинвион посмотрел на жену, потом перевел взгляд за окно, словно видел там что-то, недоступное взору других, и наконец ответил:
— Да, время пришло. Места под наши крепости уже разведаны, и подготовка завершена. Теперь, с кораблями твоего отца мы сможем быстро доставить все необходимое и возвести твердыни нолдор, которые обезопасят Белерианд с моря. Оркам будет тогда гораздо труднее совершать вылазки. Однако командовать и руководить строительством будет Тарион.
— Что? — не сдержала удивленный возглас Армидель.
Финдекано широко и ласково улыбнулся:
— Я долго думал и принял решение остаться в Дор Ломине. Тарион справится, а я…
Он покачал головой, отложил письмо и, подойдя к любимой, посмотрел ей в глаза:
— Я не хочу покидать свои земли, пока не вырастет наш ребенок.
— Ему еще только предстоит однажды родиться, — напомнила Армидель.
— Верно, наше время детей еще не пришло. Но рисковать понапрасну я не хочу. Кто знает, сколько нам отпущено мирных, спокойных лет. Не потеряем ли мы с тобой драгоценное время, пока я буду возводить вдали от тебя крепости? Нет, решено — пусть отправляется Тарион.
Армидель протянула руку и бережно провела пальцем по щеке мужа.
— Согласна с тобой, — отозвалась она и тут же задумалась. — Интересно, как фэа чувствует приход времени детей? Мама говорила, что это ощущение ни с чем не спутаешь, а объяснить невозможно. Как будто сам воздух, мироздание вокруг меняется. Оно даже звучит иначе.
Фингон на миг задумался и признался:
— Не знаю. Дома меня не очень-то интересовали такие вопросы, а теперь не у кого спросить. Моя мать далеко, в Амане, а отца не хочу тревожить напоминаниями…
Он нахмурился, и по лицу его промелькнула тень боли, почти сразу исчезнув, однако жена ее уловила.
— Как жаль, — вздохнула она, — что я не могу познакомиться теперь с твоей аммэ. Но может быть, еще представится случай… Кто знает, какие судьбы нам уготовил Единый.
Нолофинвион вздохнул, и черты его лица разгладились. Он обнял любимую и погладил ее по плечу:
— Будем надеяться. А пока, не хочешь посмотреть, куда направятся корабли фалатрим?
— Очень хочу! — с энтузиазмом воскликнула она.
Муж рассмеялся и увлеку жену к столу. Расстелив карту, принялся показывать места будущих крепостей, поясняя намерения и планы нолдор. Дочь моря спрашивала, уточняла, на ходу давала советы, и обсуждение, поначалу казавшееся непродолжительным, затянулось до самого вечера. И только голос Аредэль, пришедшей, чтобы позвать увлекшихся родичей к ужину, вернул обоих к действительности.
Ириссэ проснулась среди ночи и распахнула глаза. Сердце стучало в бешеном ритме, отдаваясь пульсом в висках, а голос, так явственно слышимый ею, постепенно затихал. Он, как и прежде, пел о любви, но на этот раз деве показалось, что менестрель просил о помощи.
«Пора мне покинуть Ломинорэ. Здесь я его точно не найду, — размышляла Аредэль, собирая необходимые вещи. — Брат одну не отпустит, а верные мне только помешают. Придется убежать. Нехорошо, конечно, но… Другого выхода нет. А записку ему я оставлю. Финьо поймет. Должен».
На незаметную, как казалось ей, подготовку ушло около недели. Ириссэ собиралась днем отправиться на прогулку и, отдалившись на достаточное расстояние, забрать заранее по частям отвезенные вещи из охотничьего домика. Второго же коня она просто позовет из пасущегося на лугах табуна.
Однако ее планам не суждено было сбыться.
— Ириссэ, не расскажешь мне, что с тобой происходит? — остановил ее Финдекано.
— В каком смысле? — изобразила удивление дева.
— Сестренка, я ж отлично тебя знаю. Что ты задумала? Решила уехать?
Аредэль, поймав пронзительный взгляд старшего брата, кивнула и протянула ему письмо:
— Прочти завтра, когда я уеду на прогулку. Там все объяснено.
— Хорошо, но может, все же возьмешь с собой небольшой отряд?
Дева в ответ лишь покачала головой. Фингон нахмурился, но сердце подсказывало, что ему нельзя удерживать сестру:
— Что ж, как знаешь. Просто помни, что я всегда буду за тебя, поддержу и помогу.
— Финьо! — она растроганно обняла брата, ненадолго уткнувшись ему в плечо.
— Все собрала?
Ириссэ молча кивнула.
— Тогда ложись спать. Неизвестно, когда тебе еще предоставится возможность отдохнуть в постели.
— Знаешь, это глупость, конечно, но… расскажи мне сказку, как раньше, как дома, — неожиданно попросила дева.
— Хорошо.
Аредэль уютно устроилась на диване, брат сел рядом и, вспомнив ее любимую, начал историю про храбрых всадников, про мудрых мастеров и про то, как они нашли своих любимых. Ириссэ сидела, прикрыв глаза и положи подбородок на колени. Голос Финдекано, как и в детстве, убаюкивал, и вскоре она задремала, чтобы вновь услышать песню, что так всколыхнула ее фэа.
— Я на встрече с гномами присутствовать буду? — спросила Лехтэ у мужа, когда тот помог ей спешиться.
— Конечно. Уже не надеялась ли ты избежать одной из своих обязанностей? — пошутил он и весело улыбнулся. — Не выйдет — ты леди Химлада и должна быть рядом со мной.
— Тогда мне стоит поторопиться, — Тэльмиэль рассмеялась и поспешила к себе.
Нолдиэ всерьез задумалась, замерев у шкафа, и посмотрела в окно на закат. От того, какое впечатление она произведет на гномов, во многом будет зависеть их отношение ко всему Химладу и к мужу в частности. А это значит, что леди должна быть безупречно прекрасна.
Мысль озарила ее, как вспышка молнии в грозу, и Лехтэ просияла.
— Когда приедут наугрим, пришли ко мне верного с известием, а сами с Тьелпэ идите их встречать без меня. Я выйду после, буквально через пять минут. Вы не успеете заскучать, — потянулась она осанвэ к мужу.
— Хорошо, — согласился он, не ощутив ничего беспокоящего в просьбе жены, скорее наоборот, ему самому стало крайне интересно, что же задумала любимая. — А мне пока стоит найти брата и убедить его если и не произнести приветственную речь, то хотя бы присутствовать при встрече наугрим, желательно в надлежащем виде, а не в маскировочном костюме охотника.
Лехтэ, смыв с себя дорожную пыль, тщательно расчесала волосы и заново заплела их, неброско украсив нитью жемчуга, и потянулась к самому главному — самому наряду.
Должно быть, сестра Миримэ смотрела в будущее, когда составляла для нее свиток с указаниями. И теперь сияющее светом Анара платье придется как нельзя более кстати — такого подгорные гости точно не видели. Да и мужа стоило порадовать: что бы он ни говорил, она чувствовала тревогу и все нараставшее напряжение, которое порой прорывалось резким словом или сердитым взглядом. Сам он всячески избегал разговоров на эту тему, а Тэльмиэль не настаивала, стараясь лишний раз улыбнуться и тем поддержать любимого.
Уже успела прогореть заря, и на небесах стали появляться звезды. Лехтэ поднесла платье к окну, и ей показалось, будто в самом деле вновь показалось дневное светило. Нолдиэ оделась и подошла к зеркалу. Наряд сиял собственным светом, бросая золотые блики на лицо Лехтэ, и вся ее фигура казалась окруженной сиянием. Волосы поблескивали крохотными искрами, и витой серебряный венец в виде цветочной лозы стал прекрасным дополнением. На палец же она надела привезенное из Амана кольцо в виде ромашки — подарок мужа.
«Теперь я и правда готова», — решила Тэльмиэль и кивнула своему отражению.
В дверь постучали, и через мгновение в комнату вошел верный. Секунду он молча рассматривал открывшееся ему зрелище, а после приложил в знак восхищения ладонь к груди и объявил:
— Гости прибыли. Лорды ждут вас.
— Тогда пойдемте.
Они прошли по коридорам к главному крыльцу, и верный, опередив ее на секунду, вышел во двор и объявил:
— Леди Тэльмиэль, супруга лорда Куруфина.
Лехтэ замерла на миг, борясь с внезапно подступившим волнением, потом вдохнула поглубже и улыбнулась самой прелестной улыбкой, на какую была способна. И переступила порог, выйдя на крыльцо.