— Я готова! — объявила она.
На ней красовалось новое нарядное платье, глаза сияли, а в волосах сверкали звездочки украшений, подаренные мужем. Он подошел и, обняв любимую, поцеловал:
— Великолепна!
— Ты тоже, — эхом откликнулась она и посмотрела с нежностью.
Протянув ладонь, супруга провела осторожно по его волосам, как и прежде перевитым золотом, и, держась за руки, они покинули дом и вышли в сад.
Анар уже успел опуститься к самому горизонту, причудливо раскрасив крыши и кроны деревьев. Цветы и травы укрыли густые тени, и кое-где начали загораться светильники.
— Как красиво, — прошептала Армидель, и можно было подумать, что она видит эту картину в первый раз. А может, так оно и было? Ведь прежде были иные закаты.
Фингон обнял жену и помог ей сесть. Открыв корзину, достал пирог, и любимая, закрыв глаза, с удовольствием вдохнула дурманящий аромат.
— Тебе какой с какого боку отрезать кусочек? — спросил он.
Жена задумалась и выбрала, указав пальцем:
— Этот.
— Отлично.
Он разлил по кружкам напиток и взял нож. Армидель уже потянулась было к своей части, однако муж неожиданно покачал головой:
— Я сам.
Она с готовностью сложила руки на коленях, а он, взяв кусочек пирога, поднес его к губам жены. Та откусила и объявила с еще полным ртом:
— Очень вкусно.
— Благодарю, — отозвался муж.
Придвинувшись ближе, он обнял одной рукой Армидель, другой же по-прежнему продолжал ее угощать. Она запивала малиновый пирог травяным напитком, и оба беседовали, склонившись голова к голове и глядя на догорающий закат.
Когда с первым ломтиком было покончено, супруга облизала пальцы Фингона и в свою очередь взяла часть, чтобы муж не остался без ужина. Тот ел с удовольствием, не спеша, наслаждаясь каждым откушенным кусочком, и взгляд любимых глаз делал их еще слаще. Доев до конца, он наклонился и сделал наконец то, что давно хотел — поцеловал жену. Сперва коснулся ее губ, потом скул и шеи, а после вновь вернулся к губам. Когда же стало трудно дышать, он опустился на одеяло, увлекая ее за собой, и руки продолжили начатое, живя как будто собственной жизнью.
— Люблю тебя, — услышал он шепот Армидель и ощутил, как пальцы ее запутались у него в волосах.
— Я тоже тебя люблю, — ответил он, продолжая целовать.
Мироздание зазвенело, словно туго натянутая струна, и он спросил себя, не настало ли их время детей. Прислушавшись к голосу фэа, взглянул на кольцо аванирэ и потянулся к разуму жены. Она посмотрела ему прямо в глаза, и ответ предстал перед ними обоими ясно и четко — нет. Пока еще нет. Разумеется, за годы, прошедшие со дня свадьбы, они много раз обсуждали, что хотят однажды привести в мир ребенка. Но пока им для счастья вполне хватало друг друга.
Рука Финдекано опустилась ниже и медленно подняла подол платья жены, обнажив ее бедро. Казалось, что в отдалении звенит чей-то тихий, мелодичный смех, веселый и задорный. Чей это голос, узнать было нельзя, и Армидель, прислушавшись, спросила:
— Ты это чувствуешь?
— Да, — ответил он, не колеблясь.
— Уже скоро.
Фингон кивнул и наклонился, коснувшись губами виска жены:
— Согласен.
И оба надолго забыли об окружающем мире.
Мощные лапы волкодава уносили пса с каждым скачком все дальше и дальше от Химлада. Картины давнего прошлого то и дело вставали перед глазами Хуана. Он вспоминал, как маленьким щенком резвился и играл с Тьелкормо, как впервые загнал для него оленя, как… Много таких как было в их жизни. Не забыл он и то, что именно Охотник попросил брата отковать защитные пластины, что не раз спасали ему жизнь в бою. Что хозяин ни на шаг не отходил, когда все же его ранили. И это несмотря на то, что ему самому досталось в битве!
Муки совести обострялись и при воспоминаниях о маленьком лорде, которого он даже катал, словно конь.
«Что думают они сейчас? Простили ли? Или прокляли, подобно Намо?» — думал пес, устремляясь на запад, туда, откуда ветер доносил отвратительные запахи — вонь орков.
«Нет. Он на такое не способны, — убеждал себя Хуан. — Вернусь — все объясню. Даже заговорю! Но сейчас надо спешить».
Быстро напившись воды из Келона, Хуан поспешил дальше, надеясь, что не опоздает, и что его помощь действительно понадобится той, что приходится родственницей его драгоценному хозяину.
====== Глава 60 ======
Не то, чтобы скитания надоели Ириссэ, но она порой терялась в догадках, где, а главное, как, найти любимого. В том, что тот неизвестный менестрель полностью завладел ее фэа, дева не сомневалась. Аредэль лишь не могла понять, почему он не предпринимает никаких шагов, не пытается отыскать ее. Неужели их пути пролегли в разных краях Белерианда? Иногда Ириссэ чудилось, что ее мельдо в плену. Тогда она устремляла свой взор на север, но никак не могла разглядеть его душу за мрачными пиками Тангородрима. Ее фэа звала на юг, но кто или что могло там удерживать менестреля, она не знала.
Почти отчаявшись, проделав долгий путь, Аредэль некоторое время вновь погостила у Амбаруссар, однако о цели своих странствий близнецам не рассказала.
— Ириссэ, мы не желаем оставлять тебя на Амон Эреб силой, но знай, тебе здесь всегда рады, — на прощание сказал Питьо, стараясь не показать, как тяжело у него на душе от этого расставания.
За него проговорил Тэльво:
— Мне… нам, — приглядевшись к брату, поправился он, — кажется, что ты стремишься навстречу неведомой опасности. Будь осторожна! Пожалуйста.
— Так ничего и не расскажешь? — немного не к месту спросил Амрод.
— Нет, — качнула головой Аредэль. — Простите меня, но нет. Я должна пройти этот путь. Он только мой.
Ворота за девой закрылись, и Ириссэ устремилась на север, туда, где лежали Химлад и Нан Элмот, что однажды уже привлек ее своими странными чарами.
Костер согревал и создавал уют. Поленья потрескивали, и то и дело взлетали ввысь огненные мотыльки искр. Аредэль неотрывно глядела на пламя, стараясь понять, что за сила прячет ее любимого. Прислушавшись к своей фэа, она ощутила неподалеку отголоски магии, очень похожей на ту, что поработила менестреля. Во всяком случае, Ириссэ была уверена, что это так. Не желая более медлить, она залила костер и решительно направила коня в сторону древнего леса, где когда-то Эльвэ встретил свою жену. Когда же дева достигла берегов Келона и уже собиралась войти в воду, огромная тень бросилась ей навстречу и, обдав холодными брызгами, повалила на землю.
Хуан успел. Удержал. Уберег. И, несмотря на явно выраженное недовольство Аредэль, с радостью вылизывал ей лицо, не давая подойти к реке.
— Ну вот, мы и на месте, — объявил Келеборн и, спрыгнув с лошади, протянул руки, чтобы помочь жене спешиться. — Почти.
Прямо перед глазами чуть заметно подрагивала Завеса из теней и чар, а за ней расстилались леса Дориата. Сердце щемило, а фэа металась, не зная, радоваться ей или грустить. Эти просторы — его родной дом, но сколь опасен и негостеприимен он стал!
Галадриэль, безошибочно угадав настроение мужа, подошла и положила руку ему на плечо.
— Мы справимся, — сказала тихо она. — Все будет хорошо.
— Я надеюсь на это, — откликнулся Келеборн. — Но все же как-то неспокойно.
— Мне тоже.
Он обернулся, посмотрел внимательно любимой в глаза и, потянувшись, поцеловал. Она нежно улыбнулась и слегка взъерошила его волосы.
Верные, сопровождавшие их от самого Минас Тирита, тревожно переговаривались и оглядывались по сторонам. Пора было сделать то, ради чего они приехали, и переступить черту.
— Что будем делать, если Завеса нас не пропустит? — уточнила Галадриэль, слегка нахмурившись.
— Разобьем лагерь здесь и попросим кого-нибудь из пограничников отправить гонца к Тинголу, — ответил синда.
Однако подобных мер не понадобилось — едва они сделали первый шаг, как стало ясно, что Завеса для них не преграда. Келеборн и Галадриэль провели коней и, обернувшись, дали знак верным. Те, подобно им самим, оказались на территории королевства без ощутимых или заметных глазу проблем.