— Верно. И что ты предлагаешь?
Она с надеждой поглядела на мужа. Тот задумчиво покусал губу и наконец произнес:
— Великий Сирион, что протекает через Дориат, уже помог нам однажды. Мне думается, стоит попросить реку поучаствовать еще раз.
— То есть?
— Пусть вода сама принесет сюда структуру заклятия. Ей это сделать будет не трудно. Мы напоем ей Песню, и…
— Ну, на мою просьбу Ульмо вряд ли откликнется, — призналась Артанис.
— Допускаю. Но отказывать мне у него нет причин.
— Тогда…
Она встрепенулась и поднялась, опершись ладонью о землю:
— У тебя ведь кольцо аванирэ с собой?
Келеборн поднял руку и продемонстрировал.
— Тогда действуй!
Он рывком вскочил и мягким, пружинящим шагом пошел к реке. Галадриэль, в волнении сжимая руки, следовала за ним. Синда опустился на колени и коснулся пальцами воды. Он распахнул осанвэ и впустил в душу ласковый шелест волн. Почувствовав отклик, принялся излагать просьбу.
«— Ты поможешь нам?» — спросил он в конце концов.
И ощутил всей фэа, всем сердцем горячее согласие — реке были противны зло и тьма.
И тогда он запел. Ту самую Песню, которая помогала им в Минас Тирите в первый раз. Звуки летели и растворялись в волнах. Прошло совсем немного времени, и все было кончено.
— Сирион согласен посодействовать, — проговорил он, вставая. — Вода принесет заклятие, и нам останется только записать его на твой браслет. Река же будет хранить обе копии — колдовства, наложенного на меня, и магии Завесы.
Галадриэль подошла и молча, обняв мужа, поцеловала его. Келеборн улыбнулся и, ответив жене, предложил:
— Быть может, пообедаем?
— Давай! — охотно согласилась она.
— Отец! — резким движением распахнув дверь кухни, Тьелпэринквар замер, пораженный увиденным.
Куруфин стоял у стола и сосредоточенно, вдумчиво собирал сумку: лембас, фрукты, запеченное мясо и даже кувшинчик с медовухой.
— Ты чем тут занят? — на всякий случай уточнил Тьелпэ, подходя ближе.
В распахнутое окно врывались буйные краски лета, щебет птиц и сияние Анара. Хотелось бросить все хлопоты и отправиться погулять, но разговор откладывать не стоило.
Искусник обернулся и, с любопытством посмотрев на сына, пояснил:
— Я пригласил твою мать на прогулку. А ты чего такой взъерошенный?
Еще раз окинув того внимательным, оценивающим взглядом, он наконец оставил свое занятие и подошел ближе.
Куруфинвион вздохнул и безотчетным движением запустил пальцы в волосы.
— Понимаешь, — заговорил он, подбирая слова. — Посоветоваться надо…
— И я даже догадываюсь, о чем.
Что именно видит на его лице атто, он знать не мог, однако подозревал, что многое. За минувшие сутки он несколько раз ловил в зеркале свой взгляд, в котором отражались обуревавшие его эмоции и то новое чувство, которому он сам пока никак не мог подобрать название.
— И что скажешь? — с надеждой подался вперед Тьелпэ, однако Атаринкэ покачал головой.
— Сначала ты сам расскажи — может быть, я не прав.
— Сомневаюсь. Однако…
Он снова вздохнул, собираясь с мыслями, и наконец заговорил. Он делился всем тем, что случилось с ним и теперь не давало покоя: первый сон, заставивший проснуться и взяться за флейту, недавняя песня, слышанная лишь им одним. Тьелпэринквар говорил и в то же самое время чувствовал, как собственные мятущиеся мысли его приходят в порядок. Он следил взглядом за отцом, а тот расхаживал не спеша по кухне из угла в угол, время от времени качая головой и чуть заметно хмурясь, а после наконец остановился и, оглянувшись невидящим взглядом, уселся на краешек стола.
— Что происходит, отец? — спросил сын с волнением в голосе, окончив повесть.
Искусник вздохнул и, мгновение помолчав, ответил:
— То, что должно было однажды случиться. Ты вырос.
— Но это ведь не любовь? Мне кажется, — тут Тьелпэ запнулся, поняв, что снова не в силах подобрать слова. — То есть, мне думается…
Куруфин усмехнулся:
— Конечно, нет. Когда придет любовь, ты это поймешь сразу же, уверяю. Это чувство ни с чем невозможно спутать. Однако твоя фэа уже выбрала свою единственную. Пусть даже ты, йондо, этот момент проворонил.
Он снова встал и прошелся по комнате. Тьелпэ с волнением следил за ним, обдумывая услышанное.
— Фэа выбрала? — уточнил он наконец.
— Да, — кивнул Курво. — И я рад по крайней мере тому, что твоя избранница нолдиэ, пусть даже из Второго Дома, а не синдарская дикарка.
— Атто!
— Что?
Их взгляды встретились, и Тьелпэ первый, махнув рукой, с облегчением рассмеялся. Атаринкэ весело ухмыльнулся в ответ и, покачав головой, снова заговорил:
— Ты теперь стоишь на перепутье, и перед тобой расстилаются две дороги. На первой тебя ждет любовь, и если ты сделаешь хоть один шаг по этой тропе, то уже не сможешь свернуть. Вот только никто не даст ответа, ожидает ли тебя в конце счастье.
— А вторая?
— Там ты можешь не предпринимать ничего для поисков своей девы, отказаться от намерения быть когда-либо вместе и жить, как прежде. Но ты уже не сумеешь полюбить другую, даже если захочешь, и будешь обречен на одиночество.
На несколько мгновений повисла тишина, и стало отчетливо слышно, как над клумбой под окном жужжит шмель.
— И это выбор? — наконец спросил Тьелпэ.
Куруфин кивнул:
— Да.
— Что ж, тогда я знаю, что намерен предпринять.
— Я и не сомневался, — признался отец. — Ты свободен в своей судьбе, в отличие от нас — от меня и твоих дядьев.
Куруфинвион рывком поднялся и заглянул отцу в глаза:
— Ты так говоришь сейчас, словно не счастлив.
На лице Атаринкэ отразилась целая гамма чувств:
— Не так. Конечно, я счастлив, если ты обо мне и твоей матери. Но все гораздо сложнее. Впрочем, не забивай себе этим голову, йондо, и просто радуйся, что эта доля тебя обошла. Ты будешь искать Ненуэль.
— Обязательно!
Куруфин улыбнулся:
— Я так и знал.
— Хотя прямо сейчас это вряд ли возможно.
— Понимаю. Что ж, значит, у тебя есть время в деталях продумать план. А пока мне
все же надо закончить сборы.
Разговор завершился, и Тьелпэ, от души поблагодарив отца, вышел во двор и отправился в сад. Мысли текли свободно и ровно, а фэа пела.
«Любовь уже, или еще нет, но это чувство действительно прекрасно! Я все сделаю, чтобы ее найти!»
Новые ощущения с непривычки немного пугали, но в то же время прибавляли уверенности и сил. Тьелпэринквар чувствовал эту бурлящую внутри энергию, это пламя, что разгоралось все жарче. Он горы был готов… да хоть в одиночку сравнять пики Тангородрима с землей, хоть проникнуть в тайный город Турукано и незамедлительно увезти ту, что однажды станет его мелиссэ. Однако недаром отец намекнул, что торопиться не стоит — сперва и впрямь нужно разобраться в себе, понять новые эмоции и научиться их контролировать — он же не хочет испугать свою избранницу необузданным порывом. Ему предстоит пройти еще долгий путь, и чувство изменится, станет более глубоким и зрелым… А до тех пор можно наслаждаться необычной яркостью мира, открывая нечто новое вокруг и в себе самом, строить чудесные планы…
Сунув руки в карманы котты, Тьелпэ не спеша отправился бродить по дорожкам сада. Сердце его учащенно билось, а мысль летела через равнины Эстолада туда, где должна была теперь находиться Ненуэль, дочь Глорфинделя.
====== Глава 63 ======
Теплый радостный ветер ворвался в окно мастерской, принеся ароматы меда и трав. Тьелпэринквар улыбнулся умиротворенно и мечтательно и отложил инструмент. Время близилось к полудню, а, значит, можно было сделать небольшой перерыв и немного прогуляться.
Накинув на плечи легкую куртку, он вышел, осторожно притворив за собой дверь, и направился в сад.
В последнее время он все больше времени проводил за ювелирным столом, чем у наковальни. Фэа, летевшая навстречу новому, такому волнующему и неизведанному, просила действий и в то же время сосредоточения. В памяти по-прежнему звучали слова песни, столь четко и ясно, словно он слышал их собственными ушами.