И потянулись страждущие к Финроду, и пел он до самого восхода Анара. Когда же золотые лучи коснулись вершин сосен, он подошел к вождю, жестами объяснив ему, когда вернется. Добившись понимания, уставший Фелагунд также беззвучно растворился в кустах, где обессиленно повис на руке одного из верных.
— Уходим, но недалеко, — распорядился он. — Нас не должны найти.
— Кто это, государь? — поинтересовался один из спутников.
— Вослед идущие. Вторые дети Единого, насколько я понял, — отозвался Фелагунд.
— И этим должна достаться Арда?! — ужаснулся другой.
— Очень надеюсь, что в этой части валар … не совсем точно выразили свои мысли. Или же это ошибка перевода с валарина. Лично я не вел со Стихиями бесед, лишь читал свитки.
— Хотелось бы, чтобы вы оказались правы, государь. Иначе…
— Иначе это конец. Который, впрочем, неизбежен.
— Не будем о грустном, — улыбнулся один из нолдор. — Отдохните и решите, как нам дальше быть с этими … вторыми.
Теплые весенние лучи Анара постепенно прогревали воздух и землю, уставшую от долгой и холодной зимы. Птицы радостно пели, славя начало теплых и светлых дней. Легкие облака бежали по ярко-синему небу, а ветер привольно гулял в кронах сосен.
Эльдалоттэ прислонилась к стволу и прикрыла глаза, ощущая пробуждение природы, радость келвар и олвар.
Ангарато расположился рядом, на пушистом мху.
— О чем задумалась? — окликнул он жену.
Та лишь пожала плечами и улыбнулась:
— День уж больно хорош! Такой теплый, ласковый.
— Прямо как ты, — Ангрод вскочил на ноги и обнял любимую, целуя.
— Мы же никуда не торопимся? — зачем-то уточнил он, нежно проведя ладонью по ее щеке, шее, ключицам.
— Ты хотел успеть вернуться в крепость до отъезда Айканаро на север…
— Подождет! — ответил он, вновь привлекая к себе жену. — В конце концов, отправится завтра.
Эльдалоттэ не возражала, с удовольствием запустив пальцы в волосы мужа.
— Мелиссэ, — Ангарато посмотрел ей прямо в глаза. — Что ты сейчас ответишь на вопрос, который я давно задаю тебе? Может, уже пора?
Эльфийка вздрогнула и мотнула головой:
— Прости меня, но нет. Я слишком часто вижу во сне пламя у стен крепости. Я не готова привести в этот мир ребенка.
— Как скажешь, родная, — с печалью согласился Ангрод. — Но знай, мы одолеем Врага, и твои сны станут совсем другими. Только представь — к тебе будут тянутся маленькие ручки и бежать крохотные ножки…
Эльдалоттэ прижалась к плечу мужа:
— Я боюсь. За тебя. И особенно за Айкьо.
— Это все зимние сны, любимая. Ты же помнишь, почти беспрерывно дул северный ветер. Что хорошего он мог принести?
Та кивнула.
— А сейчас тепло и светло, птицы поют, травы шелестят… как ты прекрасна, мелиссэ!
Сосны своим ветвями укрыли супругов от любопытных глаз Ариэн, позволяя лишь только золотым лучам скользить по их сплетенным телам.
— Обещай мне, что не будешь сражаться с раукар, — лежа на плече у мужа, тихо произнесла Эльдалоттэ.
— Я не могу. Если они придут в Дортонион, и я, и брат встанем у них на пути.
Она лишь вздохнула и плотнее прижалась к любимому.
Алкариэль нахмурилась и сдула упавшую на лоб прядь волос.
— Перебирай струны чуть нежнее, — напомнила сидевшая рядом Лехтэ и, наклонившись, поправила руки малышки.
— Хорошо, я постараюсь, — пообещала та.
Играть уже сочиненные кем-то мелодии ее маленькая подопечная научилась вполне достойно, и теперь было решено попробовать исполнить что-то свое, по вдохновению. Алкариэль согласилась с заметным желанием, однако мелодия, даже самая простенькая, никак не рождалась. Малышка начинала сердиться и резко, невпопад дергать струны.
— Давай ненадолго прервемся, — предложила леди, и дочь Халтиона с готовностью положила инструмент на скамейку рядом.
Дурманяще пахли разморенные Анаром травы. Жужжали шмели, а со стороны тренировочной площадки доносился звон оружия.
— Попробуй прислушаться к голосу своей фэа, — начала Лехтэ, и юная эллет с готовностью закрыла глаза. — Что она тебе говорит? Радостно ей или грустно? Чего она хочет?
Алкариэль сосредоточенно сдвинула брови, немного покусала губу и наконец сказала:
— Ей весело и любопытно. Она хочет узнать еще больше нового.
— Вот и славно, — улыбнулась Лехтэ. — Теперь попробуй передать свое настроение через музыку. Просто прикасайся к струнам и проверяй, какие издают наиболее подходящие звуки. Как поймешь, что нашла нужные, пользуйся только ими, откликнувшимися тебе.
— Хорошо!
Малышка распахнула глаза и вновь с готовностью взяла инструмент. Пристроив его поудобнее на коленях, она принялась трогать струны одну за другой. Алкариэль то согласно кивала, то сердито мотала головой, будто пыталась отогнать надоедливого комара. Наконец, глубоко вздохнув, маленькая ученица расслабилась и действительно попробовала сложить мелодию.
— Уже гораздо лучше, — похвалила ее Лехтэ.
Эльфиечка довольно улыбнулась и, вдохновленная успехом, продолжила. Разумеется, музыка выходила еще очень неловкая, и все же это была именно ее собственная мелодия, продиктованная фэа, а не что-либо иное, сочиненное ранее другим эльда.
— Попробуй поменять некоторые ноты местами, — предложила наставница.
Ученица принялась экспериментировать, и скоро мотив стал более мелодичным и плавным.
— Вот это ты уже сможешь продемонстрировать родителям вечером, — сообщила Тэльмиэль.
— Ура! — обрадовалась ученица и, обернувшись, посмотрела с нетерпением: — Леди Тэльма, а мы будем сегодня бегать?
— Обязательно, малышка, — подтвердила та.
Бег, а еще метание копья и стрельбу из лука Алкариэль очень любила. Даже сильнее, чем танцы, и это несмотря на то, что двигалась и исполняла различные па ее юная подопечная действительно весьма талантливо.
Они еще немного позанимались, а потом, когда звон оружия смолк, Лехтэ завершила урок и отправилась с ученицей на опустевшую тренировочную площадку.
Малышка заняла исходную позицию и по сигналу наставницы пустилась вперед.
«Сюда бы Артанис, — подумала нолдиэ и улыбнулась собственным мыслям. — Вот бы кто смог действительно превосходно обучить ее всем спортивным премудростям».
Но, поскольку они с родителями малышки не собирались делать из нее чемпионку всенолдорских состязаний, которые, впрочем, в Белерианде не проходили, было решено, что умений самой леди вполне достаточно.
Алкариэль с разбегу перемахнула через препятствие и задорно рассмеялась.
— Молодец! — крикнула ей в ответ Лехтэ.
А бегунья, достигнув, наконец, мишени для метаний, схватила тренировочное копье и прицелилась.
На краю площадки появилась тень, и Тэльмиэль, обернувшись, увидела отца малышки. Тот, перехватив ее взгляд, кивнул, и вновь сосредоточился на дочери. Алкариэль же тем временем занесла руку и, приложив последнее мощное усилие, послала копье в полет.
— Ура, почти в самый центр!
— Поздравляю! — крикнул Халтион, и дочка бросилась к нему на шею.
Стоило сделать перерыв, да и самой Лехтэ было любопытно заглянуть наконец в мастерские и посмотреть, как дела у мужа и сына.
— Беги пока домой, — объявила она. — Отдыхай и играй. А вечером приходи — потанцуем.
— Скоро праздник Сбора урожая! — напомнила юная эллет.
— Верно. И ты должна быть на высоте.
Малышка решительно вскинула руку, демонстрируя серьезность намерений всех перетанцевать, и, весело рассмеявшись, помахала на прощание и пошла вместе с отцом. Лехтэ же, наскоро перекусив прямо на кухне, направилась к мастерским.
Куруфин устало отодвинул очередные расчеты и, не найдя в них ошибки, перешел в ту часть мастерской, где предстояло осуществить задуманное.
«Сколько всего уже сделал и сам, и с сыном, а с этой установкой никак не получается! И ведь чувствую, что решение уже совсем близко, почти рядом…» — думал он.