Сегодня она была одета в простое сиреневое платье, однако менестрелю казалось, что вся фигура ее по-прежнему излучает тот же свет, что вчера.
Алкариэль подалась вперед, но сразу смущенно отпрянула, и Фэанарион с трудом подавил желание ее обнять.
— Вчера, — заговорила она, — когда мы ехали, я заметила, что окрестности крепости совсем не такие, как в Химладе.
— Разумеется, — подтвердил он. — Я тут устраивал все по своему вкусу.
— Там были такие красивые мостики и беседки. И очень много деревьев.
— Хотите, я вам покажу это все? — обрадовался он возможности побыть вдвоем с Алкариэль.
— А вы можете? — обрадовалась она. — То есть, я ни от чего важного не оторву?
— Ни в коем случае, уверяю.
Он протянул руку, и дева, смущенно помедлив, улыбнулась и решительно взяла его под локоть. Маглор вновь ощутил, как счастливо запела фэа, и вместе с девой отправился туда, где тек ручей и где, как он точно знал, был самый уютный уголок.
— А вы расскажете о себе еще что-нибудь? — вдруг спросила она.
— «Еще»?
— Ну да. Леди Тэльма мне кое-что уже поведала…
— Понимаю. Расскажу непременно. И даже, если мы найдем лук, попробую на нем сыграть.
Алкариэль звонко рассмеялась, и, крепче обхватив его руку, уже без робости пошла рядом.
====== Глава 68 ======
— Завтра поедем на север? — голос брата вырвал Макалаурэ из приятных раздумий.
— Да, как договаривались, — кивнул тот.
— Насколько там сейчас безопасно? — уточнил Куруфин.
— Ты планируешь ее испытать на настоящих раукар?
— Пока нет. Но Лехтэ хочет поехать со мной. Мне важно знать.
— Я понимаю. Ее воспитанница тоже отправится? — сразу же спросил Кано.
— Думаю, да, — сказал Искусник. — Так что там сейчас? Спокойно?
— Вполне. Но я тогда возьму с собой больше верных, чем собирался изначально.
Куруфин кивнул и оставил брата одного со светло-мечтательной улыбкой на лице, которая, впрочем, быстро сменилась ставшей привычной за многие годы собранностью и серьезностью.
На следующее утро достаточно большой отряд нолдор покинул крепость во Вратах и устремился на север, уверенно глядя в сторону пиков Железных гор.
— Как только мы узнаем, что защита работает, вы… вы атакуете Ангамандо? — тихо спросила Лехтэ мужа, и по ее словам было непонятно, хочет ли она, чтобы эксперимент оказался удачным или нет.
— Мелиссэ, рано или поздно это случится. Однако сначала надо будет создать подобное для всех крепостей, во всяком случае тех, кто не на юге, — пояснил Куруфин. — Да и такой приказ должен отдать Ноло. Или Майтимо, если другие откажутся.
— Курво, ты опять за свое! — немного осадил его Макалаурэ. — Где ты видел трусов среди нолдор?
— А так ли много нолдорской крови…
— Уймись! В конце концов не тебе и не сейчас говорить такие речи!
Взглянув на жену, Искусник согласился с братом, осознав, что невольно обидел и ее.
— Прости меня! — наклонился он к супруге. — Ты же знаешь, кого именно я имел в виду.
— Скажи мне, почему ты так противишься Нолофинвэ? — спросила она.
— Я не нарушил ни единого его приказа. Но знать, что король теперь он… это невыносимо!
— Насколько я понимаю, его распоряжения были мудры, — попыталась переубедить мужа Лехтэ.
— В мирное время сложно настолько ошибаться. Для этого нужно быть Артаресто…
— Курво!!! — вмешался Маглор.
— Уж сколько лет я Курво! — огрызнулся он. — Лучше скажи, как ты планируешь вызвать страх и ужас, что сеял Моринготто?
— Мы подожжем траву. Сухую, — поспешил добавить Макалаурэ.
— Что ж. Так мы хотя бы поймем, происходит ли тушение огня. И есть ли противодействие страху, — добавил Искусник, задумавшись и разом забыв обо всех разногласиях.
Лехтэ тихо улыбнулась и уже хотела о чем-то рассказать Алкариэль, однако та неотрывно глядела на Маглора, и в ее глазах читался чистый восторг и восхищение. И что-то еще, напомнившее Тэльмиэль о них с Атаринкэ в Благом краю.
— Огонь отлично гасится! Ты смог! — воскликнул Макалаурэ, глядя, как потухает вспыхнувшая трава.
— Не торопись с выводами, — отозвался Куруфин. Он, хоть и был доволен результатом, но все же считал недостаточным эффект песни, сложенной сыном.
— Чего-то не хватает, Кано, — сказал он. — Какого-то компонента, элемента…
— С чего ты взял? — удивился Маглор. — Пламя быстро угасло.
— Ты просто поджег траву, но даже этого хватило, чтобы вызвать легкий страх. Прислушайся, менестрель.
— Есть такое. Но живое не может не опасаться пламени, так что…
— Моринготто специально сеет ужас. Эта песня не сможет противостоять ему.
— Что предлагаешь?
Куруфин не ответил, чувствуя, что решение рядом, совсем близко. Он даже потянулся рукой, словно желая схватить мысль, а поймал локоть Лехтэ.
— Мелиссэ…
— Да? — она взглянула на Искусника, но тот уже наблюдал за братом, полностью поглощенным беседой с Алкариэль. Глаза Макалаурэ сияли, и их свет готов был пронзить и рассеять любую тьму, желая принести любимой счастье.
Куруфин перевел взгляд на жену, что с удивлением продолжала на него смотреть:
— Любовь.
— Что? — одновременно спросило несколько голосов, в котором явственно слышался и голос Лехтэ, и Макалаурэ, и даже Алкариэль.
— Недостающий элемент — это любовь. Она сможет противостоять страху и ужасу, именно ей суждено остановить и развеять тьму!
— Но Курво…
— Возвращаемся, Кано, я понял. Теперь действительно осталось немного. Скоро будет надежная защита.
— Когда?
— Точно не скажу, но ты и Майтимо получите ее первыми, — ответил Искусник.
— А как же… — Маглор немного замялся, подозревая, что опять вызовет гнев брата.
— Ноло подождет! — понял его Куруфин. — После вас Морьо. Затем можно и в Барад-Эйтель привезти. И в Дортонион. Они ж тоже из своих окон видят пики Тангородрима.
Макалаурэ знал, что в этом вопросе с братом спорить бесполезно, а потому согласно кивнул и вновь обернулся к воспитаннице Лехтэ — дорога назад обещала быть прекрасной.
Ворота за Куруфином и его отрядом закрылись, и Макалаурэ, взбежав на стену, долго смотрел уезжающим вслед. Светлая фигурка Алкариэль сияла ему, словно свеча в ночи, но и этот огонек становился все меньше. Дева постоянно оглядывалась, и фэа менестреля рвалась вслед за ней. Сердце то болезненно сжималась, то, казалось, вовсе готово была расколоться на части. Сколь быстро эта юная нолдиэ стала ему дорога!
Он судорожно вздохнул и опустил взгляд, а его плечи поникли. Внезапно налетевший порыв северного ветра взметнул темные волосы и принялся отчаянно рвать листву на деревьях. Маглору вдруг показалось, что он слышит чей-то довольный смех, и рука его сама собой невольно сжалась в кулак. Вновь нашедши взглядом крохотную светлую точку на горизонте, он принялся неотрывно смотреть на нее, и даже после того, как Алкариэль окончательно скрылась из виду, лорд Врат все равно продолжил стоять на стене. Маглор пытался понять, как ему быть дальше, как жить теперь, когда все так неожиданно изменилось.
Скоро день миновал, сгустились сумерки. Макалаурэ наконец сошел со стены и, отмахнувшись от обеспокоенного Оростеля, пристально глядевшего на друга, отправился в библиотеку. Став перед палантиром, он некоторое время размышлял, с кем стоило бы связаться, но, так и не решив, без сил опустился в кресло и принялся смотреть на закат.
Далеко на севере, там, где за равнинами Лотланна возвышались черные пики, сидел на каменном троне тот, кто наравне с Сильмариллами занимал в последние столетия все его мысли. Однако теперь, хотя фэа по-прежнему исподволь напоминала о Клятве, сердце звало на запад. Туда, куда теперь направлялась Алкариэль. Любимая.
Последняя мысль согрела душу, и Макалаурэ светло и искренне улыбнулся. Тоска отпустила, а смех девы, словно наяву зазвучавший в ушах, разогнал печаль. Менестрель вскочил, будто намеревался прямо сейчас побежать вслед за ней, однако вспомнил, что его мелиссэ теперь далеко, и, подойдя к окну, вновь вгляделся в знакомые до последней черточки детали пейзажа.