— Чего ты хочешь? — спросил он прямо.
— Призови Эктелиона и Глорфинделя, — решительно сказала Идриль. — Отдай им приказ — пусть начинают готовиться к битве. Хлопот предстоит много, и годы, отпущенные нам, пролетят незаметно.
Тургон вздохнул и опустил взгляд. На лице его отчетливо читались обуревавшие его противоречивые эмоции. Итариллэ встала и, приблизившись, обняла отца и поцеловала его в лоб:
— Не буду тебе мешать. Поразмышляй обо всем, что я сказала. Но, мне кажется, это единственно верный выход.
Оставив Турукано в тяжелых раздумьях, она неслышно выскользнула за дверь и притворила ее за собой. А тот все стоял и смотрел в небо, раздумывая, что предпринять.
— Государь, вам письмо. Из Дортониона, — гонец спешно вошел в зал и протянул свиток, чуть склонив голову.
— Благодарю, — Финдарато взял послание брата. — Отдыхай. Мне все равно потребуется время, чтобы написать свое.
— Не уверен. Лорд Айканаро сказал, что не ждет ответа.
— Вот как! — удивился Финрод и быстро распечатал свиток.
«Все спокойно… дым над Тангородримом лишь временами… укрепления готовы… встретил свое счастье».
Тут Финдарато прервался и улыбнулся: «Теперь и Айканаро нашел любовь… Амариэ, как ты там одна, родная?»
Однако отбросив подобные мысли, король Нарготронда продолжил читать:
«Не прошу благословения, лишь понимания, а не будет и оного — переживу…»
— Что? — вскричал Финрод. — Она человек?!
— Простите, государь, я могу чем-то помочь? — гонец тут же поднялся с места.
— Нет, ничем. Прости, не сдержал эмоций.
Артафиндэ дочитал свиток.
— Ты прав, ответа не будет, — обратился он к дортонионцу. — Но я прошу тебя передать моему брату это.
Финрод подошел к шкафу и достал одну из шкатулок:
— Вот. Этот перстень. Больше ничего. Теперь ступай.
Финрод дождался, когда за гонцом закрылась дверь и обхватил голову руками:
«Как помочь тебе, брат? Ты же сам обрекаешь себя на вечные страдания. Она уйдет в положенный час, а ты… до конца мира останешься один. Айкьо, за что тебе эти муки?»
Немного успокоившись, Финдарато прислушался к голосу своей фэа:
«Я ничем не смогу помочь тебе. Ты выбрал свой путь. Надеюсь, ты узнаешь перстень отца и поймешь, что я хотел тебе сказать. Но сейчас… мое место не в Дортонионе. Я должен откликнуться на зов сестры».
— Эдрахиль, — позвал он верного и друга. — Завтра собираем совет.
— Дурные вести с севера? Я видел гонца из Дортониона.
— Нет, — немного помолчав, ответил он. — Пора отправляться в Дориат. С военно-дипломатической миссией.
— Я понял тебя… вас, государь.
— Оставь, — отмахнулся Финдарато. — Ты же знаешь, что я предпочел бы ограничиться переговорами.
— Но в прошлый раз, когда собрал нас, как только получил письмо, начал подсчитывать оружие и воинов армии Нарготронда!
— Я ПРЕДПОЧИТАЮ, но не исключаю и иное решение проблемы. Если там правда правит тьма… с ней нельзя договариваться.
— А синдар? Ты готов сражаться с ними?
— Только в крайнем случае.
— Даже так?
— Я никого не поведу за собой силой! Надо — уйду один.
— Не надейся! От меня точно не сбежишь, — как мог, постарался разрядить обстановку Эдрахиль.
Финрод кивнул и, назначив время совета, вернулся к себе. На душе было тревожно, и ему очень хотелось, чтобы и Артанис ошиблась в своих подозрениях, и Айканаро никогда не встретил ту деву.
Едва небо на востоке сменило цвет с чернильно-черного на чуть более светлый фиолетовый, Искусник с Лехтэ спустились во двор, где их уже ожидали верные с лошадьми. Ворота отворились, выпуская лорда и его спутников, и Лехтэ спросила, посылая коня рысью:
— В ближайший лес?
— Да, — подтвердил Искусник. — Я знаю один солонец…
— Отлично, — обрадовалась жена, и глаза ее блеснули азартом, который, не замедлив, передался и мужу.
Он задорно улыбнулся ей, и оба, не сговариваясь, пустили коней в галоп. Те летели вперед, словно несомые ветром, грудью разрезая мягкое море трав, и ветер свистел, путаясь в гривах, а так же в волосах всадников.
Ближе к лесу нолдор вновь поехали рысью, а после и шагом.
На горизонте уже успели показаться первые лучи Анара, позолотив восток. Природа просыпалась, и пернатые, прочистив горлышки, завели свою ежедневную радостную песнь. Журчал вдалеке родник, и Лехтэ заметила чуть задумчиво:
— Немного жаль в такое утро лишить зверя жизни.
Курво только головой покачал. Как в жене уживаются столь противоречивые чувства — любовь к охоте и любовь к зверям, он до сих пор понимал с трудом. Однако, несмотря ни на что, обе они мирно сосуществовали в груди нолдиэ и друг другу не мешали.
— Если хочешь, — ответил он, — мы просто погуляем.
— Посмотрим, — откликнулась она.
Спешившись, она приподняла ветку ели и скользнула вглубь леса. Мягко ступая знакомыми, много раз хожеными тропами, Лехтэ с удовольствием вдыхала аромат утра. Курво шел рядом, а верные держались на несколько шагов позади. Наконец, когда до солонца оставалось не более полулиги, Лехтэ заметила на дереве след кабана.
— Мельдо? — она остановилась и взглядом указала на находку.
Тот покачал головой, но жена не сдавалась:
— Все-таки оленя мне жалко.
— А без добычи ты уехать не можешь никак? Я угадал?
— Верно.
Раздался тяжелый вздох. Наконец, спустя несколько минут, Искусник решил:
— Хорошо. Но я буду рядом.
Лехтэ поцеловала его с благодарностью в щеку и скользнула вперед, двигаясь параллельно следу. Вскоре оный вывел их на небольшую полянку, окруженную дубами, и стало ясно, что кабан тут кормился. Взяв у одного из верных копье, нолдиэ обошла ее по периметру и заняла позицию с подветренной стороны.
Анар постепенно понимался, и вскоре умытые росой травы засеребрились, окрасившись в яркие изумрудные оттенки. Стояла тишина, нарушаемая лишь пением птиц и стрекотом кузнечиков. Наконец, вдалеке послышался шум.
Один из верных скользнул в темноту и, вернувшись несколько мгновений спустя, махнул рукой.
— Это он, — пояснил Искусник жене. — Наш кабан.
Лехтэ напряглась и перехватила поудобней копье. Зверь вышел и принялся завтракать. Нолдиэ резко поднялась в полный рост и послала оружие в полет.
— Что ж, по крайней мере теперь ясно, что в кольчуге ты чувствуешь себя превосходно, — подвел он итог, глядя на безжизненно упавшего зверя.
Верные остались разделывать тушу, а Куруфин с женой направились к ближайшему ручью. Тот весело прыгал по камням, и Лехтэ, сев на берегу, любовалась. Курво же, встав чуть поодаль, не сводил взгляда со своей мелиссэ. С блестящими глазами, в которых еще светился азарт, с немного растрепавшимися волосами, она сейчас была удивительно похожа на ту юную, порывистую Тэльмэ, которую он полюбил в Амане. Сев рядом, он бережно провел немного шершавой ладонью по ее щеке и, отведя в сторону темную прядь, поцеловал в шею.
Над их головами раскинули ветви скальные и черешчатые дубы, образуя шатер.
Лехтэ вздрогнула от неожиданности и обернулась к мужу:
— Мельдо…
Тот прислушался, как гулко бьется в груди сердце, а после подался вперед и поцеловал супругу. Та ответила ему с пылом, запустив пальцы в волосы, и тогда Искусник, решив на время забыть, что он лорд и должен бы помочь верным, отбросил в сторону сомнения и, отодвинув подол платья Лехтэ, провел рукой по ее нежной коже и увлек за собой на траву.
«В конце концов, наши спутники еще не скоро справятся с тушей, а дозорные хорошо охраняют границы Химлада».
Мысль растворилась, уступив место страсти.
====== Часть 6. Битва темного пламени. Глава 72 ======
— Теперь надо планировать наступление. Я могу рассчитывать на поддержку Химлада? — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнес Маэдрос.
— Конечно. Не думаю, что кто-то из братьев откажется, — ответил Куруфин. — Когда планируешь?
— Не прямо сейчас, — позволил себе улыбнуться Нельо. — Тебе же еще надо поставить защиту остальным.