За зимой пришла весна. Правда выдалась она затяжной, долгой, словно некая злая сила не желала выпускать землю из снежного плена. Нолдор чувствовали тяжесть, что навалилась на их леса и поля, но чем помочь — не знали.
Айканаро же ощущал нечто странное, однако объяснений не находил. Словно изменилось что-то после одной из ночей, проведенной в объятиях любимой.
Лишь спустя некоторое время, все стало ясно.
В тот день впервые звонко запели птицы, и побежали еще робкие, но уже по-весеннему звонкие ручейки.
Андрет подошла к мужу и замерла, словно не решаясь сказать. Айканаро внимательно посмотрел на жену и ободряюще улыбнулся, чувствуя ее эмоции.
— Я не знаю, как принято сообщать о таком у нолдор, — начала она, — но… у нас будет ребенок!
— Так вот оно что! — вскричал Аэгнор и обнял удивленную Андрет. — А я понять не мог, почему… впрочем, не бери в голову. Я очень рад. Хотя это и несколько неожиданно. Понимаешь, эльдар… они не могут зачать дитя без взаимного желания.
— Так ты не хотел, чтобы у нас… чтобы я…
— Что ты! — тут же заверил ее Аэгнор. — Просто думал, что через годик-два. Но так еще лучше! А кто у нас?
— Милый, я не знаю, — вздохнула Андрет и поспешила добавить, — извини. Правда, не знаю. Люди так не могут.
— Значит, будем ждать, — он вновь обнял жену и поцеловал ее в макушку. — Но мне кажется, что будет дочка.
Топот копыт разбудил Ириссэ среди ночи.
— Турко! — выскочила дева из дома и замерла, обнаружив жеребца кузена одного.
— Что с ним? Где все остальные? — спрашивала она и не понимала ответов. Лишь в одном не сомневалась дева — Охотнику нужна помощь.
Аредэль завела коня под навес, налила воды и положила скошенной днем травы:
— Отдыхай, мой хороший, мы не оставим твоего хозяина в беде.
Будить Даэрона не пришлось — менестрель сам проснулся, услышав звуки во дворе.
— Что будем делать? — спросила Ириссэ, закончив рассказ.
— Надо поспешить в Химлад, — ответил Даэрон.
— И бросить Тьелко одного?
— Чем мы поможем ему? Нас также схватят и…
— Ты… да ты просто…
Аредэль все же вовремя удержала рвавшиеся с языка слова. Все же речь менестреля не была лишена смысла. Их или не пропустят, или…
— Прости, мельдо. Ты прав. Когда сможем выехать?
— Завтра, — уверенно ответил Даэрон и, посмотрев на небо, уточнил: — Сегодня, но немного позже.
Ириссэ кивнула и начала собираться. Прощаться с уютными домиками не хотелось, но выбора у них с любимым не было.
Некоторое время ехать им приходилось вдоль границы Дориата. Порой Аредэль слышала голоса стражей, и тогда ей казалось, что Даэрон решит вернуться, однако менестрель лишь вздрагивал и невольно начинал торопить коня, принявшего нового седока лишь по просьбе хозяйки, что сейчас управляла жеребцом Охотника.
— Скоро уже будем среди нолдор, — сидя у костра после долгого дневного перехода, сказала Ириссэ.
— Надеюсь, они меня примут, — обеспокоенно проговорил Даэрон.
— Конечно! Не сомневайся, мельдо.
— Легко сказать, — усмехнулся менестрель. — Столько лет я слышал, что… Впрочем, тебе лучше не знать.
— Но теперь ты понимаешь, что это неправда? — обеспокоенно спросила Аредэль.
Даэрон ответить не успел. Рядом испуганно заржала лошадь Ириссэ и грозно захрапел жеребец Келегорма.
— Варги! — вскричала дева и схватила лук.
Одна из тварей тут же переключилась на эльфийку. Раненая, она полетела на Аредэль, словно и не чувствовала боли от пронзивших ее тело стрел. Даэрон не был искусным воином или охотником, однако отлично умел метать ножи.
Кинжал вошел в глазницу по самую рукоять, когда Ириссэ уже и не надеялась на спасение. Вторая тварь трусливо удрала, оставив эльфов лишь с одним жеребцом.
— Теперь мы будем в Химладе не так быстро, как хотелось бы, — проговорила она. — И… мне будет очень не хватать…
— Я понимаю. Давно ты с ним?
— С самого его рождения.
Даэрон обнял любимую:
— Мы живы. Сейчас это главное.
— И Турко… там… с этой!
— Он нолдо. Он выдержит.
Ириссэ обняла Даэрона за шею, уткнулась ему в грудь и наконец дала волю слезам.
Впереди их ожидали долгие месяцы пути.
— Химринг, Врата, Таргелион, — перечислял вполголоса Куруфин, сосредоточенно вглядываясь в линии на карте.
В распахнутое окно влетел резкий порыв ветра, взметнув пламя стоявшей на столе свечи. Искусник поморщился и, подойдя к окну, резким движением закрыл створки. На горизонте собрались низкие серые тучи, предвещая скорую грозу. Сидевшая в кресле у камина Лехтэ взяла кочергу и поворошила поленья. Пламя весело вспыхнуло, выбросив сноп искр. Курво обернулся к стоявшему у стола сыну:
— Итак, на очереди у нас Дортонион и Хисиломэ.
— Верно, — согласился сын. — Но мы не знаем, сколько времени нам отведено. Мне кажется, стоит ускорить события.
— Что ты предлагаешь?
— Пусть к Нолофинвэ установку отвезут мастера. Мы дадим им указания, как ее активировать. Они справятся.
Куруфинвэ нахмурился и вновь подошел к карте, некоторое время сосредоточенно размышляя.
— Хорошо, я согласен с тобой, — ответил он наконец. — А в Дортонион поедешь ты и…
Он оборвал себя на полуслове и обернулся к жене. Лицо Искусника неуловимо изменилось, отразив целую гамму эмоций, однако он быстро вновь овладел собой. Подойдя к любимой, он сел на корточки и взял ее ладони в свои:
— Мелиссэ, ты все же хочешь отправиться к Арафинвионам?
Лехтэ кинула в ответ:
— Да.
Подавшись вперед, она ласково улыбнулась мужу и бережно провела пальцем по его щеке. Тьелпэ деликатно отвернулся и, подойдя к окну, принялся вглядываться в надвигающуюся непогоду.
— Ну подумай сам, — продолжала тем временем Тэльмиэль, — что может со мной случиться? Ведь это тут, совсем рядом с Химладом. Можно сказать, у тебя на виду. Со мной будут верные и сын. А я еще ни разу не была в тех краях. Говорят, там необыкновенные сосновые леса.
Искусник тихонько хмыкнул и покачал головой:
— И все-таки мне не спокойно. Не знаю, почему. Но раз ты так сильно хочешь, то отправляйся. Только надень мифрильную кольчугу.
— Непременно, не переживай.
Искусник пружинистым движением встал и, наклонившись, поцеловал любимую.
— Мне кажется, — заговорил Тьелпэ, — что непогода к утру развеется.
— Тогда отправитесь с рассветом, — ответил ему отец. — Возьми усиленный отряд.
— Хорошо.
— Когда будешь подъезжать к Аглону, — распорядись выставить дополнительные посты, особенно на границе с Дортонионом.
— Мы справимся, отец. С мамой все будет хорошо.
Искусник промолчал. Подойдя к карте, он некоторое время невидяще вглядывался в очертания северной твердыни, а после вдруг резким движением смял и отшвырнул в сторону. Тьелпэринквар подошел к отцу и, уверенным движением сжав его плечо, посмотрел в глаза.
— С нами все будет в порядке, — уверенно сказал он.
Искусник некоторое время молчал, а затем кивнул.
— Пойду готовиться, — сообщил Тьелпэ и вышел, оставив родителей одних.
Лехтэ встала и подошла к мужу. Обняв его за шею, она спросила:
— Что тебя тревожит?
Тот только вздохнул и покачал головой:
— Не знаю.
Обняв жену, он прижал ее к себе. Тэльмиэль положила голову ему на плечо, и муж принялся безотчетным движением перебирать ее волосы.
— Мне жаль, что я не могу отправиться с вами вместе. Так я был бы гораздо спокойнее. Но Турко все еще нет, а дел в Химладе много. Я не могу сейчас оставить крепость на верных.
— В следующий раз мы непременно поедем вдвоем.
— Обязательно.
Он наклонился, и губы его, шершавые и сухие, коснулись мягких уст любимой. В окно ударили первые капли дождя, а несколько секунд спустя разразился ливень. Горизонт раскололи одна за другой несколько мощных, в пол неба, молний, но супруги уже не замечали их. Искусник целовал жену, ее глаза, губы, шею. Руки его ласкали знакомое до мельчайших черточек тело. Короткий шелковый плащ, что укрывал плечи Лехтэ, мешал ему, и он резким движением сорвал его, отшвырнув в сторону.