— Хорошо, — наконец ответил Куруфинвион. — Мы поприветствуем хозяев, немного отдохнем и сразу отправимся на место.
— Я выдержу, — просто сказала Лехтэ.
— Даже не сомневаюсь, — заверил сын.
Наскоро позавтракав, отряд продолжил путь. Командир волновался, то и дело оглядывался и все всматривался в скрытый деревьями горизонт. Наконец, не выдержав, он подозвал к себе одного из дортонионских дозорных:
— Скачи в крепость и узнай, нет ли каких-нибудь новостей, — приказал он.
— Вы что-то чувствуете, лорд Тьелпэринквар? — забеспокоился тот.
— Пока не знаю, но мне неспокойно.
— Хорошо, я быстро.
Гонец умчался, а отряд нолдор в сопровождении оставшихся провожатых продолжил путь, сократив время стоянок.
Ладья Ариэн плыла по небосклону. Наконец, когда вечерняя заря позолотила его западный край, появился посланец.
— Лорд Ангарато сообщает, что пока все спокойно, но добавляет, что они усилят дозоры.
— Хорошо. Тогда мы немного изменим маршрут.
— Что ты хочешь сказать? — забеспокоилась Лехтэ.
— Мы не станем заезжать к хозяевам, а сразу отправимся на место. Думаю, родичи нас простят. Навестим их, когда все будет сделано.
Старший отряда нолдор кивнул, соглашаясь с решением лорда, а Лехтэ отметила вслух:
— Ты прав.
Гонец после короткого отдыха вновь отправился к Арафинвионам с сообщением, а Тьелпэ, убедившись, что кони набрались сил, скомандовал отправление.
Когда на небо взошел Тилион, посеребрив темневшие среди густого подлеска дорожки, двигаться стало немного проще. Вагай то и дело громко всхрапывал, и в голосе его слышалась решительность пополам с возмущением. Нолдиэ успокаивающе гладила друга по шее и уверенно вела вперед. В середине ночи эльдар, не разбивая лагеря, подкрепились лембасом, накормили коней и продолжили путь. Восход Анара позволил вновь перейти на рысь, и скоро стало ясно, что они приближаются к северной границе Дортониона.
Увидев холмы, Тьелпэ вздохнул с облегчением. Воины стали разворачивать детали установки, а Куруфинвион все всматривался, хмуря брови и порой покусывая губу.
«Как он сейчас похож на своего отца», — подумала Лехтэ, невольно отмечая тот же самый напряженный взгляд, разворот головы и даже складку между бровей.
Тангородрим дымился, густо выбрасывая в небо клубы черно-серого дыма вперемешку с пеплом. Земля тревожно вздрагивала.
— Торопитесь! — вдруг крикнул сын и, соскочив с коня, принялся помогать верным.
Сердце Лехтэ билось в груди, предчувствуя приближение чего-то недоброго. Гнев Моринготто рос, грозя выплеснуться и смести все на своем пути.
— Я чем-то могу вам помочь? — спросила прямо она.
— Да, — не оборачиваясь, ответил сын. — Достань вон те шестерни.
Нолдиэ спешилась и бросилась выполнять указание. Установка стремительно обретала законченный вид. Анар бежал по небу, казалось, вдвое быстрее обычного. Наконец, когда зенит остался позади, а по склонам Тангородрима поползли пылающие огнем трещины, Тьелпэринквар вставил в самое сердце кристаллической решетки крупный изумруд и дернул пусковой ворот. Установка осветилась нежным зеленоватым светом.
«Цвет жизни», — подумала мельком Лехтэ, а вслух поинтересовалась:
— Готово?
— Да, — подтвердил сын.
Он обернулся, явно намереваясь что-то еще сказать, но слова его потонули в грохоте. Из недр Тангородрима выплеснулись потоки лавы. Они побежали вниз по склонам, заливая прилегавшие равнины, и устремились вперед, словно огненные моря. Дортонионцы закричали что-то, но Лехтэ опять не смогла разобрать слов. Браслет ее тревожно запел, и Тьелпэ крикнул, перекрывая грохот и вой:
— Твари Моринготто и все его колдовство! Скорее, аммэ! Скачи и предупреди о нападении Ангарато с Айканаро! Мы примем удар и задержим врага!
— Но как же… — попыталась возразить она.
Впрочем, мгновение спустя нолдиэ сообразила, что здесь, среди холмов, от нее уж точно никакого толку не будет, и кивнула:
— Хорошо, я постараюсь успеть.
— Благодарю, — откликнулся сын.
— Пусть будет с тобой благословение Единого, — закончила мать.
Дортонионские стражи обрисовали ей маршрут и присоединились к верным Химлада. Вскочив на коня, Лехтэ наклонилась к самому уху Вагая и попросила:
— Вперед, в крепость! Поспешим.
Рука, оцарапанная той паскудной мышью, как называл Тхурингветиль Карантир, действовала еще плохо, но хотя бы слушалась своего хозяина. Целители уверяли, что на полное выздоровленте уйдет несколько недель, а то и месяц, но лорд Таргелиона ждать не собирался. Как сообщили ему верные, Лантириэль, не иначе как узнав о недуге Карнистира, спешила в крепость и должна была прибыть через день или два.
Морифинвэ решил, что начнет разговор и сразу же преподнесет любимой кольцо. А дальше… только Единый знает, что им суждено.
Работа спорилась, хотя порой Карантир откладывал инструменты и растирал левой рукой правую.
«Морготово отродье! Ты не помешаешь моим планам!» — думал он и упрямо продолжал свое дело.
Когда два серебряных обруча легли на стол, Карнистир отер со лба пот, еще раз внимательно оглядел кольца и, завернув их в тряпицу, убрал в карман. Быстро разложив по местам инструменты, он вышел из мастерской и почти сразу увидел Лантириэль.
Дева в пыльных дорожных одеждах спешила к нему.
— Что с вами произошло, лорд? — взволнованно спросила она, оглядывая любимого.
— Все в порядке, — отмахнулся Карантир, не сводя с нее глаз.
Та недоверчиво посмотрела на Морьо.
— Нет, все не так, — наконец заговорил он. — И не то. Я скучал. По тебе. Очень. И… я люблю тебя.
Лантириэль замерла, осознавая только что услышанные ею слова.
Морьо ждал ответа, а потом сделал шаг вперед, и их губы встретились.
Поцелуй, сначала нежный, почти что невесомый, становился все более жарким, словно то пламя, что кипело в крови у Карнистира, передалось и его возлюбленной. Лантириэль прижалась к нему всем телом, обняла за шею и ответила так, что никакими словами бы не смогла передать.
— Люблю, — наконец прошептала она, сделав глоток воздуха и сама потянулась к губам Морьо.
— Мелиссэ, — Карнистир опустил руку в карман, намереваясь надеть ей на палец кольцо. — Я…
— Лорд!!! Тревога! — гонец летел к Морифинвэ. — Нападение на севере! Ард-Гален в огне…
— Что с остальными крепостями? Неужели Врата пали?!
— Неизвестно. Полчища орков приближаются, замечено несколько балрогов и прочей дряни.
— Пламя?
— Остановилось. Сработала защита.
— Отлично. Что с северными фортами?
— На связь вышел лишь один. Боюсь…
— Готовьтесь к обороне крепости. А я с тремя отрядами выступаю на север.
— Может, останетесь?
— С ума сошел?! Выполнять!
— Ланти, ты будешь в крепости. Раненых привезут сюда. Ты…
— Нет! Я еду на север с тобой. И прикажи еще нескольким целителям отправляться — наша помощь уже нужна там.
— Но…
— Нет, возлюбленный мой лорд. И ты сам понимаешь, что я права.
Конница Таргелиона вылетела из ворот менее, чем через час. Морьо старался не думать, как, а точнее почему, войско Моргота прорвалось на юго-восток от Врат. Он и предположить не мог, что все северные крепости почти одновременно приняли удар. Во всяком случае те, что принадлежали сыновьям Фэанаро.
— Именно так, Повелитель! Мы захватим восток и лишь потом ударим по нагорьям, дабы повергнуть ниц их короля, — Саурон рассмеялся, представляя распростертого пред черным троном Нолофинвэ.
— А если они придут на помощь? Или мы быстро не разделаемся с этими, — Моргот зло сплюнул, — сыновьями нолдорского выскочки?
— Понимаю вас, Господин, но даже если устоит Химринг… Вы ведь о нем? Мы прорвемся на юг через Аглон. Врата возьмет наш милый малыш, а земли этого, как его, Карантира… да тьфу на них — пара дней, и они наши!
— Пошли туда слуг моего огня!
— Как скажете, Повелитель.