— Заткнись, — коротко рявкнул Морьо.
Продержаться оставалось немного — переправлялись уже его эльдар.
Тряхнув головой, чтобы смахнуть мешающую видеть кровь, Морьо понял, что мир закрутился и что сам сейчас рухнет.
— Уходи! — голос Аракано вернул к реальности. — Я прикрою.
— Вместе уйдем! Лучше ему помоги.
Карнистир передал раненого друга кузену, и они, как и другие оставшиеся эльдар, вошли в воду. С противоположного берега на тварей Моринготто обрушились стрелы, не давая тем помешать уйти последним из отряда послов.
Убедившись, что все эльфы на том берегу, командир ирчей развернул отряд в Ангамандо: задание выполнено — эльдар измотаны и в ущелье.
***
Лучники, патрулирующие границы королевства Тингола и Мелиан, получили приказ не пропускать, не вступать в долгие беседы, не оказывать содействия эльдар, которые бесчестным путем проникли в Эндорэ. Элу лично разговаривал с их командиром, сообщив настолько ужасающие подробности, что тот поначалу даже отказывался верить.
— Моя супруга сообщила мне об их злодеяниях. Стоит ли сомневаться в словах майэ? — гневно и несколько спесиво завершил аудиенцию Тингол. — Исполнять! И не забудьте отбить у них внука моего брата!
На границе было спокойно — даже пауки не пытались подойти близко к Завесе, желая полакомиться сочным мясом и горячей кровью эльдар. Однако некое напряжение ощущалось постоянно — что-то должно было случиться, неизбежно произойти. Словно некий рок, подобно низкой туче, навис над Дориатом.
Синдар перебрасывались краткими фразами, в основном предполагая, как ужасны должны быть пришельцы из Заморья, раз способны на столь мерзкие дела.
— Отбить бы у них того несчастного, — то и дело доносилось в лесу.
— Думаешь, легко отдадут? А я не желаю стрелять в квенди!
— Как считаешь, его так и водят на веревке?
— Заковали в железо, небось…
— Да какие это эльдар! Хуже орков.
— Тихо!!! Готовьтесь к бою!
— Идут?
— Пауки! И эти… пришлые.
***
Когда все эльдар пепеправились через реку, первым делом были выставлены дозоры, следящие и за противоположным берегом, и за окрестностями этого.
Раненые получали необходимую помощь, а для двоих, что пока так и не пришли в сознание, спешно сооружали носилки.
Ангарато по сравнению с кузенами выглядел до неприличия целым — царапины и синяки во внимание не принимались.
Морьо, как только его голова была перевязана, развил кипучую деятельность по организации временного лагеря, так что никакие уговоры не могли его заставить лечь и немного отдохнуть.
Дозорные сменялись чаще обычного, давая друг другу возможность привести в порядок оружие и броню, набраться сил.
— Надо бы отойти подальше, — задумчиво предложил Аракано, когда наконец предоставилась такая возможность. Сам он был сильно исцарапан летучими мышами, и маленькие, но глубокие порезы не желали затягиваться, кровили, болели и заставляли отвлекаться.
— Не стоит, — отозвался арафинвион. — Разведку вперед не выслать, да и нам всем нужен отдых.
— Запомни этот день! Я согласен с ры… с Ангарато, — торжественно заявил Морьо и рассмеялся, правда тут же болезненно поморщился, но сделал вид, что все в порядке.
Его жеребец, так удачно нашедший переправу, тем временем собрал разбежавшихся коней и обследовал окрестности небольшого лагеря, но далеко не уходил и старался держаться ближе к реке, а не к горам.
Из ущелья тянуло гнилью, не болотом, а сладковатым душком тухлятины, словно где-то околела небольшая лань. Запах тревожил, но из-за него одного менять место стоянки было бы неосмотрительным.
— Думаешь отправиться дальше завтра? — спросил Ангарато.
— Да. Оставаться здесь опасно. Мы не знаем, как нас встретит Эльвэ, но раз он противостоит Врагу… больше шансов, что раненых не оставят без помощи. Да и нести надо лишь двоих, — непривычно спокойно рассуждал Морьо.
Аракано молчал, задумчиво глядя в темный провал ущелья, куда им с восходом Анара предстояло ступить.
Однако пробудиться эльдар пришлось еще в темноте. Сигнал тревоги заставил вскочить и схватиться за оружие. Кони метались и испуганно ржали — на нолдор надвигались пауки.
Конечно, они не были столько огромны, как Унголиант, породившая их, но несомненно также злобны и ненасытны, как и их мать. Покрытые твердым панцирем тела приближались, подобно единому мохнатому многоногому организму.
Эльфийская сталь с трудом пробивала почти бронированные туши тварей, но отлично справлялась, когда речь шла об их конечностях. Пауки лишались ног, но продолжали стрелять клейкими нитями в эльдар. Острые жвалы потомков Унголиант справлялись даже с доспехами, впрыскивая в отчаянно сражающихся нолдор яд.
Несмотря на сложности, несколько тварей уже лежало неподвижно на земле, не представляя более опасности, еще три лишились почти всех ног и, окруженные эльфами, вскоре издохли от их мечей.
Ангарато первым нашел еще одно слабое место пауков помимо брюха, добраться до которого и остаться невредимым было почти невозможно. Глаза тварей были уязвимы и прямой удар убивал порождение тьмы. Однако это знание недешево далось арафинвиону — острые жвалы успели сомкнуться на руке, смять стальную защиту и прокусить плоть, которая незамедлительно начала неметь.
За время боя пауки вынуждали нолдор продвигать все дальше и дальше в ущелье, выглядевшее даже в рассветных лучах Анара серым и неживым. Полузасохшие чахлые кустики, кривые хиленькие деревца, мрачные камни и лоскуты паутины, свисающие повсюду.
— Кажется, нас гонят в логово, — прокричал Аракано.
— Вперед и направо! — неожиданно раздался громкий голос Карнистира. — Под деревья!
Морьо был прав — немного дальше лес переставал выглядеть больным, его пышная зелень радовала глаз и внушала чувство безопасности. Измученные схватками нолдор, поддерживая раненых собратьев, устремились под защиту деревьев, откуда в следующий миг полетели стрелы. Метили лучники правда в пауков, которых и отогнали еще парой залпов. Показываться, однако, они не спешили, и Моринфинвэ с Аракано решили первыми шагнуть навстречу неожиданным союзникам.
Проснулась Лехтэ еще с рассветом. Едва новое дневное светило позолотило восточный край неба, она вздрогнула, заслонила лицо руками и открыла глаза. Откинув одеяло, встала и подошла к окну, распахнув створки. Свежий утренний ветер радостно влетел в комнату, мгновенно пробрав до костей.
На сердце было тревожно и муторно. Странно, мать мужа она не видела с того самого дня, когда Фэанаро изгнали из Тириона. Не то чтобы намеренно ее избегала, вовсе нет, однако дороги их больше не пересекались. Даже в долгую ночь накануне Исхода Лехтэ наблюдала ее только издалека — подходить не стала. Зачем? Что они могли бы друг другу сказать? Да Нерданэль и сама не искала с невесткой встреч. Однако теперь Тэльмиэль вдруг поняла, что уехать навсегда из Амана и даже не сообщить об этом Нерданэль было бы нечестно.
Одевшись в одно из платьев, которые всегда хранились в доме родителей, она привела себя в порядок, тщательно расчесалась, заплела волосы и спустилась вниз.
На кухне было тихо, однако в очаге стоял, дожидаясь ее, горшочек с кашей. Значит, атто уже ушел по делам, но позаботился о дочке. Лехтэ улыбнулась и, достав свой завтрак, разожгла огонь. Следовало вскипятить воду и приготовить травяной напиток.
Несколько лет назад по Аману стали гулять странные слухи. Фэанаро погиб. Нолдор удивлялись, перешептывались — неужели так скоро? Они ведь должны были едва доплыть до Эндорэ.
— И разве стоило все это таких усилий? — пожимали плечами некоторые.
Вначале Лехтэ не знала даже, чему верить. В конце концов, сплетни могут быть и ошибочными. Однако потом стало известно, что Нерданэль заперлась в своих покоях и больше не выходит, и тогда она поняла, что все правда.
Допив настой, Тэльмиэль убрала посуду и, накинув плащ, выскользнула за дверь.
«Как много пробудившихся теперь осталось в Тирионе, кроме отца и Махтана?» — вдруг подумала она.