«Нет, неправда!» — напомнила она себе и невольно нахмурилась. Руки сами собой сжались в кулаки. Слова любимого насчет предвидения Алкариэль ни забыть, ни перепутать не могла, и от этого на фэа сразу стало легче. Она закрыла глаза, вдохнула глубоко и, вновь открыв, уже уверенно посмотрела на брата мужа.
Старший Фэанарион, словно предчувствуя что-то, был бледен. Или же это сказывалась чрезмерная усталость — Химринг выдержал больше недели непрерывного натиска войска Моринготто. Бессчетные орки, огромные стаи варгов, тролли, тянувшие колдовские штуки, что убивали на расстоянии, падшие майар… Нолдор вместе со своим лордом стойко выдержали удар, однако сейчас, когда Маэдрос увидел в палантире бледную жену Кано, внутри у него все сжалось и словно заледенело.
«Догадывается, что вести его ожидают не самые радужные? Возможно», — подумала леди Врат.
— Я должна сообщить, — заставила себя продолжить Алкариэль. — Макалаурэ погиб.
— Что?! — воскликнул ее собеседник, и голос его сорвался. — Как?!
— Он пал, защищая Врата.
И она заговорила, стремясь до мельчайших деталей передать все то, чему оказалась свидетельницей.
«Его братья все должны знать», — с горечью подумала Алкариэль.
Она поведала, что Глаурунг уничтожен, и в конце добавила:
— За Врата не беспокойся — крепость устояла, а я обо всем позабочусь. Перед отъездом Макалаурэ сказал, что в его отсутствие ответственность будет на мне. И еще… он добавил, что у него было предвидение.
Старший Фэанарион резко подался вперед:
— Какое?
— Он сказал, что вернется.
— Когда? Не имел ли он в виду возвращение в Аман?
— Нет, — уверенно покачала головой нолдиэ. — Речь шла о другом. Именно о возвращении домой. Он сказал, что не знает, когда это произойдет, а так же добавил, что мы еще непременно приведем в этот мир ребенка.
Долгую минуту Майтимо молчал, должно быть, осознавая услышанное, а после ответил:
— Что ж, до этого Кано никогда не ошибался. Будем верить, что и на этот раз он оказался прав. Но как… Впрочем, не будем загадывать. В любом случае твои слова внушают надежду. Мы будем ждать, все вместе. Но ты уверена, что тебе не нужна помощь?
— Пока нет. Родители и леди Тэльма меня хорошо обучили — я умею управлять землями. И я крепко держу в руках меч. Твари Моргота еще пожалеют, что убили Кано.
Она говорила спокойно и тихо, однако в глазах ее блеснул огонь, а рука сжала рукоять висящего на боку клинка.
— Оростель или Вайвион живы?
Алкариэль кивнула.
— Если что, сразу же вызывай — мы всегда придем на помощь, — заверил ее Маэдрос.
— Хорошо, — кивнула Алкариэль. — Непременно.
Еще некоторое время им пришлось обсуждать дела, но к Майтимо пришли, и скоро они попрощались. Алкариэль вздохнула и, посмотрев в окно, увидела там далекие пики гор. Лоб нолдиэ прочертила суровая складка.
— Они еще пожалеют, — пообещала она вслух самой себе и, развернувшись на месте, стремительно вышла из библиотеки. Увидев в дверях стража, попросила: — Позовите Вайвиона и Оростеля.
— Сейчас, леди.
— Я буду ждать в Ореховой гостиной.
Спустившись по лестнице почти бегом, она подошла к столу и, придвинув к себе пергамент и перо, погрузилась в размышления. Перед мысленным взором ее стояла карта окрестных земель, и теперь требовалось понять, на каких участках враг в ближайшее время будет наиболее уязвим.
— Вы звали? — услышала она спокойный, немного печальный голос Оростеля и, подняв глаза, увидела обоих эльфов.
— Да, — поднялась Алкариэль. — Как вы хорошо знаете, наша жизнь изменилась. Не навсегда, но, возможно, надолго.
— Что вы имеете в виду? — удивился Оростель.
Она поглядела внимательно сначала на одного, затем на другого, пытаясь понять, о чем оба думают. В глазах друга мужа читалась скорбь, а Вайвион, похоже, горевал не только о лорде, но и о своем невольном участии в его смерти.
— Не казни себя, — вдруг сказала она. — Теперь мы знаем о чарах Глаурунга, и, даже если Моргот выведет новых драконов, врасплох нас будет застать сложнее. Это опыт — суровый, но необходимый. А Макалаурэ вернется.
— Что?! — вскричали оба нолдо, и в глазах их зажглись надежда и недоверие одновременно.
— Да, вернется, он это предвидел. А до тех пор…
Она замолчала и, расправив плечи, серьезно, задумчиво поглядела на них. На лице ее читалась решимость.
— До возвращения мужа я, как леди, отвечаю за эти земли и за всех вас. Вы поможете мне? Будете моими советниками?
— Да, — не колеблясь, ответил Оростель.
— Я согласен, — произнес Вайвион.
— Тогда, — Алкариэль вновь опустилась на стул и придвинула к себе пергамент с расчетами. — Для начала я хочу знать, какими силами мы располагаем на данный момент. Сколько воинов погибло, сколько осталось живо? Много ли у нас опытных командиров? И как быстро смогут вернуться в строй раненые?
Она указала взглядом на свободные стулья рядом с собой, и нэри, расположившись, принялись докладывать.
Аэгнор летел по лесным тропам, спеша узнать и одновременно страшась того, что именно он может увидеть. Перед его мысленным взором вставали картины то радостной встречи, то абсолютно пустого селения, то… впрочем последние он старался гнать из головы.
Сгоревшие сосны появились перед нолдор неожиданно — не было ни почерневшего подлеска, ни обугленных кустарников или чуть закопченных стволов. Словно неведомая сила очертила границу, за которой начал бушевать огонь.
— Неужто сожгли?! — охнул один из нолдор.
Аэгнор грозно посмотрел на него:
— Скоро увидим. Вперед!
Черные сосны окружали поселение, но не приблизились вплотную.
— Лорд, дома стоят. Нетронутые пламенем! — радостно воскликнул один из спутников.
Впрочем улыбка тут же исчезла с его лица. Избы — единственное, что осталось в этом селении. Не смеялись, играя, дети, не скрипели колеса телег, не гоготали гуси и не мычали коровы — мертвая тишина встретила нолдор. Кровь была повсюду — в пыли троп, на стенах домов, на втоптанной в землю траве, на заборах, даже на некоторых крышах. Тела, изрубленные, обезглавленные, заколотые, валялись повсюду.
Орки не встретили почти никакого сопротивления, убивая еще сонных и испуганных пожаром людей. Временами попадались обглоданные кости, в основном небольшие — ирчи все же предпочитали нежное мясо.
Нолдор в молчании продвигались по селению. Сил вымолвить хоть слово не было ни у кого.
— Андрет! — наконец сорвался на крик Аэгнор. — Мелиссэ!
Он бросился в дом родителей жены, но не нашел там никого. Следов крови тоже не было.
«Может, успели уйти», — подумал он в надежде.
— Лорд, — глухо позвал верный и замолчал.
Слова не требовались. Лишь на мгновение прикрыл Аэгнор глаза и выбежал на задний двор, едва не споткнувшись о тело младшего брата супруги.
Андрет лежала в пыли с растрепанными волосами, в разорванном платье и застывшей мукой на лице.
Айканаро, как подкошенный, упал на колени:
— Прости меня. Не уберег. Ни тебя, ни дитя.
Он провел рукой по ее животу, на котором четко обозначился след грязного сапога орка:
— Клянусь, я отомщу! Моргот, слышишь меня?! Тебе не долго осталось творить черные дела! Ее смерть станет твоей смертью! Ненавижу!
Айканаро до боли сжал кулаки и бросил на север взгляд, полный гнева. Вновь посмотрел на жену и крепко зажмурил глаза — Андрет весело бежала по полю ему навстречу. Сильнейшая боль пронзила сердце Аэгнора. Хотелось рыдать, кричать, но слез не было, а слова замерли комом в горле.
— Андрет, — только и смог прохрипеть он.
Верные стояли поодаль, понимая, что ничем не могут помочь Аэгнору. Он все держал жену за руку и что-то тихо говорил, говорил, говорил… Наконец, он резко встал и повернулся к своему отряду:
— Похороните жителей. И Андрет. Пусть покоится здесь же, где жила и была счастлива. После возвращайтесь в крепость. И бейте, бейте тварей, что смеют творить подобное. Брату же моему передайте, что я отправляюсь в Ангамандо. Если повезет, то убью Моринготто, если нет… это все равно лучше, чем жить без нее.