Возразить Айканаро не посмел никто, и вскоре одинокий всадник устремился на север — туда, где возвышались пики Тангородрима.
Анкион устало опустил меч — ни одного живого орка более не было в северном форте Таргелиона. Нолдор тогда подоспели вовремя. Почти. Башня еще держалась, но и защитников практически не осталось. Израненные и измученные сражением, они постепенно отступали, но не сдавались.
Теперь же надлежало очистить двор, стену и лестницы от туш ирчей, а также помочь целителям, что уже разбили лагерь и занимались ранеными.
Возвращение основного войска было воспринято с воодушевлением, однако известие о новом оружии Врага и о потерях заставили нолдор зябко повести плечами.
— Где та дрянь, что швырялась то ли пламенем, то ли еще чем? — спросил Анкион. — Ее бы изучить.
— Где-где, у Моринготто в… — Карантир сделал паузу и опять перешел на кхуздул. — Не далась она нам в руки. Стоило к ней прикоснуться, как она разлетелась на куски. А рядом было не так уж мало воинов…
— Не вини себя!
— Должен был заподозрить подобное, но…
— Ты сделал все, что мог, — тихо произнес он.
Морифинвэ на какое-то время замолчал и наконец произнес:
— Докладывай обстановку.
— Всех тварей, посмевших ступить на камни башни, мы уничтожили. Однако выжегшего ворота слугу темного пламени ни мы, ни защитники более не видели.
— Плохо.
Нолдо кивнул:
— Раненые на попечении целителей, павшими… сейчас занимаются.
— Сколько выжило?
— Чуть более десятка.
Карнистир до боли стиснул кулаки:
— Они будут отмщены.
— Не сомневаюсь, лорд.
На протяжении нескольких дней продолжались бои. И раз за разом ирчи терпели поражение, пока наконец не наступила тишина.
Некогда красивая и цветущая равнина превратилась в свалку тел. Хищно каркали вороны, тоскливо выл ветер. Казалось, не осталось ни живой травинки, ни одного нетронутого цветка — засохшая кровь покрывала землю, незатронутую огнем.
«Видимо, здесь я больше не нужен, — подумал Карнистир. — Усилю гарнизон форта, отправлю раненых в крепость и… надо ехать к следующему форту, не вышедшему на связь. Хоть он и южнее, но… да и надо найти выжегшего ворота рауко. Вряд ли он сбежал на север».
Раздав указания, Морифинвэ скомандовал было отправление, но все же ненадолго заглянул к целителям. Собственная рана еще болела, но уже доставляла ему меньше беспокойства.
— Лорд, все готово. Мы скоро будем переправлять раненых, — доложил один из целителей.
Морифинвэ кивнул и продолжил искать глазами Лантириэль.
— Она сейчас не сможет выйти к вам, — с пониманием проговорил нолдо. — Ей приходится петь почти без отдыха. Да и то, когда она замолкает, то готовит снадобья.
Карантир вновь кивнул.
«Значит, договорим уже в крепости. Когда все закончится, — решил он. — Кольца все равно со мной. Вернусь и сразу к ней».
Войско Таргелиона двинулось на юго-восток. По пути им попадались лишь небольшие отряды орков, с которыми нолдор достаточно легко разделывались. Однако обстановка постепенно нагнеталась, словно что-то они упустили из виду, не учли.
В форте все еще шел бой. Ирчей было немало, но их неплохо сдерживали нолдор. В целом ситуация не внушала серьезных опасений. Куда страшнее смотрелась дыра в стене.
«Неужели и здесь Враг использовал ЭТО?!» — ужаснулся Карантир.
Подойдя на достаточное расстояние, лучники принялись обстреливать напиравших друг на друга ирчей. Твари с воплями развернулись, но нолдор вновь спустили тетивы. Самые упорные продолжали бежать вперед, несмотря на ощетинившихся копьями эльфов.
Бой был относительно недолгим. На этот раз численный перевес оказался недостаточно большим. Ирчи, не ожидавшие такого отпора, предпочли разбежаться, спасая свои шкуры. Однако далеко уйти им не удалось — с востока на них надвигалась огромная стальная шипастая многоножка. Ни единой щелочки между тяжелых пластин-щитов, она перемещалась так, словно и правда была единым организмом. Гномий хирд вступил в бой. Дети Махала сминали тварей Моргота, а нолдор Таргелиона усилили натиск, не оставляя ни одному орку шанса на спасение.
— Благодарю доблестных потомков Дюрина, что пришли на помощь, — произнес Карантир, когда все было кончено.
— Мы помним договор, лорд, — ответил командир наугрим. — Беда попыталась прийти и в наш дом, но каменные стены, на которых лежит благословение Махала, остановили тварей.
— А одну мы сбросили в глубокий колодец! — встрял в разговор молодой гном.
— Помолчи, Дили! Я сам расскажу, как огненный выродок пожег все наши наземные постройки, как без жалости убивал все живое на пути, стегая своей плетью…
— Рауко достиг гор? — удивился Карнистир.
— Да, вы так называете этих убийц. Он был у нас…
— Но попался в ловушку! И теперь лежит на дне самой глубокой пропасти!
— Дили!
— Понял. Молчу.
— Прости, лорд. Это племянник моей двоюродной тетки. Юн, горяч и…
— Я понял. Он достойный сын Махала.
— Да, он храбр и умел, — согласился с Карнистиром науг.
— Я думаю, в знак нашей общей победы мы согласуем иные пошлины. На год, — предложил Карантир, понимая, что иначе гном первым начнет этот разговор, и тогда изначальные условия будут совсем другими.
— Лорд! — нолдо летел к Карнистиру. — Мне только что между делом сообщил один из… наугрим, — нолдо явно хотел употребить иное слово, — что полсотни ирчей все же прорвалось на юг. Еще до нашего появления.
— Да, обошли нас с фланга, земляные трусливые черви! — рявкнул гном. — Но разве для крепости это проблема? Меньше, чем за час управитесь.
Однако Морифинвэ его уже не слушал.
«Ланти, держись, я уже спешу!» — думал он, когда вылетел на юг вместе с ударным отрядом, оставив бОльшую часть войска в форте.
— Они могли пойти другой дорогой, — заметил скакавший рядом верный.
— Раненых сопровождали не только целители, — произнес другой.
Хохот тварей эльфы услышали издалека, и Морьо приложил неимоверные усилия, чтобы сразу не рвануться вперед — обстановку все же стоило сперва разведать.
Воины бесшумно подъехали к поляне и замерли, отказываясь верить своим глазам. Орки пили и жрали, вырывая порой друг у друга куски, некогда бывшие эльфийскими телами. Туши убитых соратников нисколько не омрачали их пир, а за обладание одним ятаганом даже завязалась драка. Впрочем, было зрелище и поинтереснее — насытившиеся ирчи обнаружили нескольких еще живых нолдор и принялись стрелять в них, желая продлить мучения несчастных как можно дольше. Если же орк умудрялся пустить стрелу так, что та обрывала жизнь, то ему больше не разрешали принимать участие в забаве. Жрать, впрочем, не запрещалось.
— Убить! Всех! Каждого!!! Ни одна тварь не уйдет! — прокричал Морифинвэ, вылетая на поляну.
Орки заметались, завизжали, некоторые попытались схватить оружие. Нолдор в гневе были страшны. В их глазах, знавших истинный свет, теперь горело ярчайшее пламя ненависти, и многие твари падали на землю, закрываясь руками, лишь бы не встречать эти взгляды.
Сбежавших преследовали, загоняли конями и без жалости убивали.
Последний ирч сдох от руки Карнистира, и тот развернул жеребца назад. Морьо боялся увидеть, но понимал, что должен найти любимую.
«Или то, что от нее осталось», — он вспомнил чавкающих орков, и боль захлестнула фэа.
Верные обследовали место стоянки в надежде найти еще живых. Троим повезло — твари не стали поднимать перевернутую ими же телегу. Еще двух обнаружили под тушами убитых орков. Раненые, с переломанными костями, они еще дышали. Только целителей, что могли бы им помочь, уже не было. Они вместе с сопровождавшим отрядом защищали своих подопечных от налетевших на них ирчей.
Этот оттенок волос Морьо узнал бы из тысячи.
— Ланти! — он кинулся к любимой. Ее руки еще сжимали лук и стрелу, которую дева так и не успела отправить в полет. Шипастая дубина сделала свое дело. Первый удар пришелся в спину, уронив синдэ на землю и переломав ей ребра. Второй, в голову, оборвал жизнь возлюбленной Морьо.