— Благодарю.
Тьелпэринквар кивнул и поднял с пола лист ацеласа. В памяти всплыли слова прадеда Финвэ о целебных свойствах этого растения.
— Дайте, пожалуйста, воды, — попросил он.
Целитель подал чашу, и Тьелпэ, растерев в руках листок, кинул его в воду. В воздухе поплыл чистый, сладкий аромат родника.
— Выпей, — поднес он получившийся напиток к губам Айвендила. — Это придаст тебе сил.
— Лорд Ангарато, — попросил Энвинион, — помогите нам. Еще четверо верных у порога Мандоса.
— Разумеется, сейчас, — согласился Арафинвион.
— Лорд Тьелпэринквар? — обернулся к Куруфинвиону целитель.
— Да, конечно, — согласился тот.
Убедившись, что с Айведилом уже все хорошо, Тьелпэ встал и подошел ко второму ложу.
— Как его зовут? — поинтересовался он.
Целитель ответил, и все повторилось: зов, возвращение, чаша напитка.
— Странно, — пробормотал Ангрод с недоумением, вставая. — У меня ничего не выходит.
— Почему? — удивился Куруфинвион.
— Не знаю. Я делаю то же, что и ты, и верный слышит меня, я это чувствую. И, тем не менее, он уходит. Попробуй сам.
Тьелпэринквар потер лоб и, убедившись, что второй верный действительно вернулся, занялся подопечным Ангарато.
Мгновения бежали, слагаясь в минуты, в часы. На бледном небосклоне уже загорелась пока еще неяркая розовая заря, когда измученный Куруфинвион, глотнув протянутого ему целителем мирувора, наконец встал и вытер холодный, липкий пот со лба и объявил:
— Все, больше они не торопятся в Чертоги.
Все пятеро нолдор, пострадавших во время нападения Саурона, вернулись в этот мир, послушавшись зова Тьелпэринквара.
— Теперь вам бы и самому отдохнуть, — напомнил целитель. — Да и ожоги перевязать заново стоит.
— Конечно, — не стал спорить тот.
— Я у тебя в долгу, — заметил Ангрод.
— Прекрати, — отмахнулся от него Тьелпэ. — Я же не мог бросить их там, у порога небытия.
Он без сил опустился на ближайший стул, и Энвинион, оживившись, принялся доставать бинты и мази. Куруфинвион сморщился, но предпочел не вступать в пререкания.
Ангрод задумчиво посмотрел на видневшийся кусочек неба и, закусив губу, спросил сам себя:
— И все же, хотел бы я знать, почему у меня ничего не получилось. Я ведь делал все то же самое.
Ответа он, разумеется, так и не получил, ведь никто его не знал. Пожав плечами, Арафинвион попрощался с Тьелпэ, пообещав заглянуть чуть позже, и отправился проверять посты.
— Почему до сих фэа Канафинвэ Фэанариона не предстала передо мной? — владыка Мандоса начинал гневаться, и в его обычно бесцветном голосе уже слышалась ярость.
— Просим простить нас, Мудрейший, — заговорил один из майар.
— Уповаем на вашу милость, — подержал его второй.
— Возможно, его фэа исцеляется сама, и нет необходимости…
— Это уже мне решать! — голос Намо разнесся по серому залу. — Вы упустили его, так найдите и приведите ко мне.
— Все исполним, владыка! — поклонившись, майар быстро покинули валу.
— Поищем в чертогах Финвэ? — предложил один наиболее вероятное место, где могла быть душа Макалаурэ.
— Конечно, — согласились его спутники.
— Только сразу захватим сеть, — уточнил второй.
— Думаешь, пригодится? — удивился первый.
— Сработала бы, — усомнился третий. — Он все же сын Пламенного.
— Но и на него же нашли управу! — возразил первый.
Остальные майар пристально посмотрели на него:
— Ты забыл, что ли, как мы потеряли эту фэа?!
Первый промолчал.
— Проклятый выродок Куруфинвэ! Ты еще пожалеешь о содеянном! — Саурон, отойдя на безопасное расстояние, тяжело привалился к камню. — Ты будешь захлебываться своей кровью, молить меня о пощаде, но я продолжу истязать твое жалкое тело!
Картины, представшие пред мысленным взором падшего майа, радовали и наполняли тьмой его сущность, а фану — силой.
«Тьелпэринквар корчится на дыбе, а он, великолепный Артано, приближается к нему с раскаленными щипцами… Или же цинично выливает воду прямо перед лицом Куруфинвиона, вздернутого на вывернутых руках к потолку. Или…» — жаркое пламя опалило майа, резко вернув его к реальности.
— Не бывать этому! — ощутил он нечто, похоже на осанвэ.
— Куруфинвэ? — удивился он.
— Фэанаро! Я всегда предпочитал зваться так, жалкий прислужник убийцы!
— Но как?
Лишь опаляющий смех послужил ему ответом, а вместо столь приятных глазу картин теперь почему-то представлялись нолдор с острыми мечами и пламенеющим взглядом. Желая поскорее прогнать наваждение, Саурон со злостью пнул подошедшего к нему с флягой орка и приказал:
— Шевелись, падаль! Нас ждут южные земли!
«С арафинвионовской мямлей я уж справлюсь», — решил он про себя.
— Молодец, Кано, ты понял основное, — похвалил Фэанаро. — Скоро попробуем с тобой заглянуть за край мира.
— Я очень жду этого, отец, — ответил он.
— Понимаю. Но учти — сразу не пытайся дотянуться до жены и братьев. Тебе предстоит научиться контролировать не только себя, но и потоки… — Фэанаро замолчал, стараясь описать то, чему невозможно было подобрать слова ни на одном из языков квенди, — … потоки мыслей Единого.
— Но разве можно их подчинить? — удивился Маглор.
— Нет. Лишь договориться.
Макалаурэ кивнул и отступил от отца, пропуская к нему подошедшую Мириэль.
— Аммэ, — тепло поприветствовал ее Фэанаро.
— Я пришла предупредить — мне не понравилось то, что несли по коридорам майар.
— Куда они направлялись?
— Сюда, к Финвэ. Он обещал их задержать, но ты же сам понимаешь…
— Неужели они прознали о наших планах?! — воскликнул Макалаурэ.
— Или же кто-то из них услышал твое пение, — предположила Мириэль, а после повернулась к сыну: — В любом случае, йондо, тебе бы сейчас уйти.
— Я не отдам им Кано!
— Но…
Громкий голос Финвэ, донесшийся из соседних палат, оборвал спор.
— По какому праву вы нарушаете мой покой?! Я желаю тишины и уединения!
— И потому прячешь одну из жен, сына и внука там?! — ответил один из вошедших и начал разворачивать сеть.
— Я требую объяснений! Сам владыка Намо говорил о необходимости покоя…
— Отойди с дороги, король, — зло произнес другой майа.
— Я когда-то уже слышал подобное. Давно. Еще при жизни. Но не задолго до того, как оказался здесь. Я не отступил тогда, не пропущу вас и сейчас!
Третий майа взмахнул рукой, и серые нити паутины опутали фэа Нолдорана. Свет, исходивший от души, померк, и лишь маленький тусклый огонек еще трепетал, не позволяя Финвэ оказаться за Гранью.
Времени, что выиграл король, хватило для того, чтобы вломившиеся в соседние палаты майар застали там лишь печальную фэа Мириэль.
— Где твой сын и внук? — рявкнул один из них.
— Это я вас должна спросить об этом! Вы не давали мне увидеться с моим Фэанаро! Вы потеряли душу Канафинвэ! А теперь напали на моего мужа! Какому владыке вы служите?! Отвечайте!
— Вы забыли, что находитесь в Чертогах Намо?
— Я ничего не забыла! Что вы сотворили с моим супругом, псы Мельк… Моринготто?! — Мириэль подлетела к фэа короля и замерла рядом.
— Мы никогда не служили…
— Что с Финвэ?! — появившаяся из коридора Индис замерла на пороге, а мгновение спустя оказалась рядом с ним.
— Это была вынужденная мера, — ответил один из майар.
— Но, кажется, мы перестарались, — тихо добавил другой.
— Не будем более беспокоить вас. Душам для исцеления нужна тишина, — заявил третий, и майар мгновенно исчезли, оставив фэар эльфиек рядом с почти угасшей душой их мужа.
Воины Барад Эйтель сдерживали противника, не давая тому проникнуть в южные земли. Нолдор Финдекано и отряды из Гондолина обороняли более северные крупные форты, расположенные западнее главного укрепления Хисиломэ. Бои продолжались, но ярость орков постепенно угасала, как таяло и их количество.