Взгляд Айканаро переместился южнее, и эльф вздрогнул от неожиданности. Там, на равнине перед северной твердыней, бились двое — эльф и падший вала. Аэгнор устремился туда, всей душой желая помочь неизвестному родичу.
Расстояние было велико. К тому же ему приходилось огибать каменные глыбы, что в изрядном количестве лежали на поле. К тому времени, когда Айканаро приблизился к месту сражения, Моргот уже направлялся к распахнутым для него вратам. Нолдо, на чьих доспехах он разглядел знаки Второго Дома, лежал на земле.
Противоречивые чувства раздирали душу Аэгнора: ринуться за Врагом или же помочь родичу, который мог быть еще жив. Во всяком случае варги, вышедшие из ворот, никогда так не стремились к мертвым.
Колебания были недолгими, и Арафинвион, выхватив меч, устремился от входа в Ангамандо, преграждая путь волкам Моргота.
— Что говорят целители? — спросил Эктелион, не оборачиваясь, и плотнее запахнулся в плащ.
Ветер гнал по небу прозрачные перистые облака, забирался под одежду, выгоняя оттуда тепло. С полей, усеянных трупами ирчей, несло гарью и смрадом. Глорфиндель невольно поморщился и ответил, тяжело покачав головой:
— Плохо. Они не смогут собрать ноги Хурина заново, остаток жизни ему придется провести калекой.
— Какая страшная участь.
— Быть может, мастера смогут придумать что-то. Какие-то подпорки, чтобы он мог передвигаться…
Лорд Дома фонтанов склонил голову и долго стоял, с горечью рассматривая острые пики скал под стенами крепости.
— Мне жаль, что все так случилось, — наконец проговорил он. — Но мы должны исполнить долг до конца, ведь эти двое аданов нам помогли.
— Ты хочешь похоронить Хуора? — догадался Глорфиндель.
— Да. И не в общей могиле.
— Согласен. Тогда пойдем?
Эктелион кивнул, соглашаясь, и оба нолдо спустились с валганга. Дежурные стражи распахнули ворота, и лорды торопливо отправились туда, где еще совсем недавно кипел бой с балрогом. Ноги скользили, галька то и дело срывалась вниз, и тогда приходилось хвататься за камни и выступы скал, чтобы не упасть.
— Как мы с тобой тогда сражались, можешь мне сказать? — не выдержал Эктелион.
— Не знаю, — признался Глорфиндель. — Сам об этом сейчас думаю.
Наконец, показался обрыв, и нолдор замерли, глядя вниз. Спуститься можно было либо по веревке, либо сделав крюк длинной в пару лиг.
— Нам ведь еще предстоит его поднимать, — заметил Эктелион.
— Согласен. Тогда пошли.
Несшие дозор на стенах стражи наблюдали за ними, готовые прикрыть в случае необходимости, однако противников поблизости не наблюдалось. Вой ветра в расщелинах заставлял то и дело вздрагивать, оглядываясь и ища несуществующую опасность.
— Кто же теперь будет вождем людей? — подумал вслух Эктелион.
— Хороший вопрос, — откликнулся Глорфиндель. — Не знаю. Финдекано пишет, что Галдор и Хадор погибли. Хурин теперь без ног, и детей у него нет. Во всяком случае, пока.
— А жена Хуора? Она, кажется, беременна.
— Да, он говорил. Но даже если Риан родит сына, ему еще нужно вырасти. Быть может, Финьо…
— О чем ты? — не понял Эктелион.
— Люди присягали ему на верность. Будет правильным, если до поры до времени он будет их полновластным вождем.
Нолдор замолчали, обдумывая сказанное.
— Впрочем, решать все равно не нам, — закончил разговор Глорфиндель.
— Это точно.
Вскоре показалась небольшая плоская площадка, усеянная острыми обломками, и лорды поняли, что пришли на нужное им место.
В этот самый момент облака разошлись, и свет Анара осветил тело Хуора, по-прежнему нанизанное на пики скал. Рядом валялась исковерканная мертвая фана балрога. Эктелион торопливо снял плащ и расстелил его на камнях. Вдвоем с Глорфинделем они сняли адана и, завернув его, подняли и отправились в обратный путь, оказавшийся из-за ноши в несколько раз труднее.
Густые тени то и дело скрывали узкую тропку, и тогда приходилось идти практически наугад. Анар скользил по небу, и можно было подумать, что уже наступил глубокий вечер, хотя на самом деле едва минул полдень.
Верные, получив сигнал со стен, поспешили распахнуть ворота, и рог горько протрубил, извещая воинов о прибытии лордов и их печальной ноши. Эктелион и Глорфиндель вошли и, положив тело на истоптанную множеством ног траву, огляделись по сторонам. Навстречу им уже спешил Турукано.
Остановившись, он склонил в знак уважения голову и предложил:
— Похороним его сегодня вечером?
— Думаю, так будет лучше всего. Он и так долго ждал.
Нолофинвион сделал знак воинам, и они подхватили тело Хуора. Другие принялись готовить могилу. Позади крепостных стен, у подножия южных склонов Эред Ветрин. Там, где бескрайнее море трав встречалось с небом, и куда так и не ступила нога врага. Ладья Ариэн плыла по небу, как в прежние, мирные и спокойные времена, словно ничего не случилось. Словно и не шла война…
— Они и без того живут так обидно мало, — заметил с горечью Эктелион, глядя, как розовеет закат. — И когда уходят до срока, погибая в бою…
Стоявший рядом Глорфиндель кивнул:
— Это одно из тех искажений, которые невозможно перенести.
Люди, бывшие теперь на северных рубежах, собирались во дворе крепости и, понурив со скорбью головы, спускались вниз. Туда, где должна была пройти церемония и где уже лежало на носилках тело Хуора.
Двое крепких молодых аданов вынесли из Палат Исцеления Хурина и с ним на руках отправились туда, где должен был найти последнее успокоение его брат. Оба лорда шли вслед за остальными людьми и эльфами, и, когда уже остались позади склоны гор, прозвучал рог, протяжный и тонкий, словно пение первых весенних птиц. Прибыл принц Финдекано.
Тургон вышел навстречу брату и, когда тот спешился, крепко обнял. Поняв, должно быть, что происходит, старший Нолофинвион снял шлем и, приблизившись, опустил голову.
— Прощай, Хуор, сын Галдора, — проговорил он тихо. — И благодарим тебя за все.
На лицах собравшихся читалась печаль и тоска. Плечи Хурина вздрагивали, а лицо его искажала гримаса страдания.
Эктелион и Глофиндель приблизились и, не сговариваясь, запели песню, что шла теперь из самых глубин их фэар, Песню прощания.
Легкий ветер трепал плащи и волосы воинов. Металл доспехов блестел, отбрасывая яркие блики. Финдекано наклонился, закрывая лицо Хуора краем плаща, и тогда двое воинов, стоявших рядом и ждавших сигнала, подхватили носилки с телом и, опустив в могилу, принялись закапывать.
А песня на квенья все лилась и лилась, и в ее звуках слышалась, вопреки всему, не печаль, а надежда.
«Быть может, песни знают гораздо больше, чем любой из живущих?» — подумал Эктелион и поднял глаза к небу. Там, в вышине, парил сокол.
====== Глава 84 ======
«…В широко распахнутые окна щедро лились звуки музыки, доносился смех, и аромат цветущего сада пленял воображение. Был Праздник Середины лета, поэтому в той части дворца Финвэ, где располагались библиотеки, стояла задумчивая, не нарушаемая почти ничем тишина. «Почти» — потому что некто тут все-таки был. Маленькая темноволосая эльдиэ на вид всего лишь лет восемнадцати распахнула резную ореховую дверь и, пройдя внутрь одного из залов, огляделась.
Радостно струящиеся серебряные лучи Тельпериона давали достаточно света, однако та, что скорее всего принадлежала к народу нолдор, явно решила, что этого недостаточно. Она взяла со стола переносной светильник и, постав его на одну из полок, немного пыхтя, перетащила высокую деревянную стремянку туда, где лежало множество свитков, помеченных надписью «баллады». Проворно вскарабкавшись наверх, она устроилась по возможности более комфортно и принялась рассматривать свои находки. Некоторое время ей никто не мешал, однако спустя четверть часа или немного больше в двери показалась фигура темноволосого юноши чуть постарше, лет около тридцати. Лицо его выражало крайнее удивление. Немного постояв на пороге, он прошел внутрь, приблизился к стеллажу, у которого сидела эльдиэ и, убедившись, что на него не обращают внимания, окликнул ее: