— Не может быть, — прошептала Тэльмиэль.
И сын ее эхом откликнулся:
— Как же так?..
Долго стояли братья посреди ущелья, глядя друг другу в глаза, и чтобы рассказать друг другу о своей боли, им не нужно было пользоваться ни простыми привычными словами, ни осанвэ. Вздохнув, они одновременно тихо произнесли:
— Мы отомстим. За всех.
Вскочив на лошадей, лорды продолжили путь. Лехтэ выехала немного вперед, и теперь ее конь шел бок о бок со скакуном Ириссэ:
— Как твои дела? Ты давно нас не навещала.
— Все хорошо, — ответила та и, посмотрев через плечо на Даэрона, продолжила рассказ, очевидно избегая пока упоминать замужество: — Я много путешествовала, в основном по равнинам Эстолада.
Курво и Тэльво ехали на шаг позади, вполголоса переговариваясь, в основном о делах, когда же их беседа завершилась, Аредэль заговорила, чуть повысив голос и обращаясь ко всем сразу:
— Я очень благодарна, что Химлад стал нашим домом в эти тяжелые времена. Не только кузен, но и все нолдор приняли нас и были готовы помочь. Однако раз лордов не было на месте, то я должна спросить: можем ли мы с супругом оставаться в этих землях?
— Конечно, Арельдэ… — начал было Куруфин и вдруг вздрогнул, осознав смысл вопроса: — С кем?!
— С Даэроном, — она указала на него широким жестом. — Познакомься, лучший менестрель Дориата.
Куруфин вмиг помрачнел, тут же вспомнив погибшего брата.
— Другой менестрель мне не нужен, — немного не к месту ответил он.
— Если ты против, мы уедем, — вздернув подбородок, немного резко произнесла дочь Нолофинвэ.
Куруфин отмахнулся:
— Ириссэ, ты можешь оставаться здесь сколько пожелаешь! Но как и когда этот синда успел стать твоим супругом?! Вряд ли твой отец или братья нашли время благословить ваш брак.
«А ведь она еще и не знает ничего про Ноло», — подумал Искусник, но сразу не решился сообщать еще одну печальную весть.
— Нет. Но мы заключили союз.
— И поклялись именем Единого! — вмешался в разговор Даэрон.
— Еще одни! — рявкнул с гневом Курво.
— Что? — в один голос спросили супруги.
— Неважно! Но с тем, кто берет дев в жены, не спросив ее родичей, у меня разговор короткий! — рука Куруфина сама собой потянулась к мечу.
— Отец! — взволнованный Тьелпэ подъехал ближе, очевидно намереваясь в случае необходимости остановить происходящее.
— Мельдо, может, стоит послушать Ириссэ? Она не выглядит несчастной, — Лехтэ также подъехала почти вплотную, желая, подобно сыну, удержать мужа от возможного опрометчивого шага.
— Не смей! — сдвинув брови, строго произнесла Аредэль. — Это я предложила заключить брак без согласия родичей. Это мой выбор. Если же не готов его принять, то…
Ласковая рука Тэльмиэль легла на локоть Искусника и слегка сжала его. Тот попытался сбросить досадную помеху, но супруга оказалась настойчива.
— Не горячись, мельдо, — прошептала она, чуть подавшись вперед и обдав теплым дыханием ухо мужа.
Внезапно ярость, что неожиданно захлестнула Куруфина, исчезла, рассеявшись так же быстро, как и появилась:
— Что ж, в таком случае, желаю вам счастья. Пусть Химлад станет вам домом, если того пожелаете.
Родичи молча переглянулись, удивившись столь резкой перемене, а Лехтэ, сначала улыбнувшись, почти сразу нахмурилась — что-то странное происходило с ее мужем.
Галадриэль чуть отодвинула свисавшую прямо перед глазами тонкую березовую ветку и оглянулась на мужа. На серьезном, задумчивом лице его читалась тоска и затаенная печаль.
Лес Бретиль остался позади, впереди простирались бескрайние поля, поросшие высокими, по колено всаднику, травами. Хотя они еще не утратили своей изумрудной глубины, однако блеск их уже успел слегка поблекнуть, и тонкое пение бегущей по стебелькам воды утихло.
— Совсем скоро задуют холодные северные ветра, — проговорил Келеборн, и словно в подтверждение его слов внезапно налетевший резкий порыв оторвал от ближайшего цветка крохотный белый лепесток и закружил в воздухе. Эллет подставила руку, и тот тихонечко опустился ей в ладонь, — поля побелеют, но мы еще успеем достигнуть цели.
— Куда же ты хочешь отправиться, мельдо? — поинтересовалась она.
— Сердце мое стремится на восток, — признался Келеборн, — но я знаю, что должен сперва побывать у моря.
— Оно величественно и прекрасно, — согласилась жена.
Синда покачал головой:
— Не в этом дело. То, что случилось с нами, оставило в глубине фэа след. Я сам себе сейчас напоминаю арфу, все струны которой расстроены и не способны произвести на свет хоть сколько-нибудь слаженную мелодию. Мне нужен совет кого-нибудь, кто мудрее меня.
С минуту Галадриэль молчала, рассматривая бледные мазки золота на горизонте, а после кивнула:
— Ты прав — владыка Новэ как нельзя лучше подходит для этого. Что ж, значит, держим путь в Бритомбар. Кажется, он сейчас там.
Келеборн наклонился к уху коня и шепнул ему что-то. Тот тихонько заржал, отвечая согласием, и уже собирался сорваться с места, когда росшие позади супругов кусты орешника раздвинулись, и на поле выехали две дюжины вооруженных синдар. На лицах их светилась решимость.
— Вы что-то хотели? — удивился сын Галадона.
Один из воинов, должно быть старший над ними, кивнул и выехал на шаг вперед:
— Да. Мы бы желали присоединиться к вам, принц.
Тот в ответ отрицательно покачал головой:
— Вы не знаете, куда я направляюсь.
— Это не важно. Куда бы вы ни держали путь, вы не можете отправиться один — дороги опасны, и риск встретить орков слишком велик. Мы будем ехать с вами и охранять.
Келеборн вздохнул и посмотрел в небо. Там, в вышине, бежали легкие перистые облака, предвещая скорое похолодание.
— Таково ваше желание? — наконец спросил он.
— Да, — откликнулся предводитель, и остальные верные загудели, выражая согласие.
С минуту принц синдар обдумывал предложение, а после согласился:
— Хорошо, отправляемся вместе. Как тебя зовут?
— Садрон.
Галадриэль мягко улыбнулась, давая тем самым понять, что одобряет решение супруга, и тот протянул ей руку, легонько сжав пальцы.
Тем временем Садрон послал двух воинов вперед разведывать дорогу, и Келеборн, убедившись, что все наконец готово, скомандовал отправление.
— Владыка, фэар опять отказываются подчиняться нам, — со злостью и долей страха произнес майа.
— Ты хочешь, чтобы я лично отлавливал их и заключал… то есть сопровождал к местам исцеления?! — начал сердиться Намо.
— Что вы, и мыслей подобных не было, — спешно произнес майа. — Но, возможно, мы могли бы получить что-то более действенное, чем сеть?
— Они научились избегать ее? — удивился владыка Мандоса.
— Увы, — скорбно донеслось в ответ.
— Как? Мне нужен подробный отчет! — рявкнул вала.
— Все началось с появлением души Макалаурэ. Мы делали все, как вы и велели, чтобы она не могла петь. Однако где-то произошла ошибка… и сын Фэанаро теперь действительно исцеляет фэар. Прискорбно, но многие и правда готовы к возрождению.
— Плохо. Очень плохо. Как вы допустили подобное?! — разгневался Намо.
— Не уследили, — покаялся майа. — Он смог каким-то невероятным образом встретиться со своим отцом. Доказательств у нас нет, но…
— Я помню, вы тогда еще чуть не уничтожили душу Финвэ… — протянул Намо.
— Это досадное недоразумение! Мы действовали…
— Помолчи, — отмахнулся вала. — Уже тогда можно было понять, что фэа Макалаурэ способна на многое.
— Да, он не просто распутал нити, но сжег их, — признался майа.
— Но я об этом узнал, лишь когда сам увидел душу короля нолдор! Ты хоть понимаешь, что теперь и она готова к возрождению?!
— Вы же не допустите этого? — в испуге спросил майа.
— Конечно, нет. Не время. Пусть здесь разбирается с женами и сыновьями, — произнес Намо.
— Сыновьями? Но мы не принимали душу ни Нолофинвэ, ни Арафинвэ, — удивился слуга.