Глаза Эонвэ гневно сверкнули, а рука легла на эфес меча.
— Ах да, чуть не забыл, — ехидно ухмыльнувшись, добавил Тьелпэринквар. — В знак нашего соглашения и доброй воли нолдор мы преподнесем дар.
Он развернул тряпицу, и свет сильмарилла озарил всех, присутствовавших при разговоре. Яркий, горячий, подобный лучам Лаурелина, он согрел, но не обжег эльфов, а Эонвэ заставил отпрянуть на шаг назад.
— Отдай! — прохрипел он и протянул руку к кристаллу.
— Только после того, как Манвэ подтвердит наш договор!
— Он что, лично должен явиться сюда?! Чтобы… чтобы…
— Я все сказал. И жду, — спокойно ответил Тьелпэринквар.
Гул голосов, слышимый всеми нолдор, нарастал. Некоторые даже улавливали в нем звонкие ноты Нессы и Ваны, печальный мотив Ниэнны, сухой шелест Вайрэ и искреннюю, неподдельную радость Йаванны, готовой оживить Древа. Их супруги молчали. Обстановка накалялась. Ощутимо пахло грозой и надвигавшейся бурей. Однако воздух у земли пока был спокоен. Лишь облака высоко в небе пришли в движение и вскоре выстроились в исполинскую фигуру.
— Мы принимаем твои условия, Тьелпэринквар Антолайтэ Куруфинвион. Отдай сильмарилл моему глашатаю. Пусть же Отец наш простит мне и моим братьям и сестрам минутную слабость. Мы не хозяева вам, а защитники. Отныне.
— Благодарю, владыка, за твое решение. Ваше, — тут же поправился Тьелпэ и протянул Эонвэ камень.
— В добрый путь, — прошептал он, обращаясь к сильмариллу.
Ласковое сияние окутало нолдор и исчезло вместе с с крылатым посланником и Владыкой ветров. А сильный порыв в следующий миг разогнал облака и поднял пыль с руин Ангамандо, присыпав эльфов горкой пыли.
— Надо отправить гонца в гавани! Пусть готовятся встречать и строить суда. Нам вскоре понадобится много кораблей, — распорядился Тьелпэринквар.
Воины Химлада уже собирались исполнить приказ, когда их остановил так никуда и не ушедший Финдекано.
— Мои верные справятся быстрее — они не раз бывали у Кирдана. Если, конечно, ты не против, — добавил он, обращаясь к Тьелпэринквару.
— Ты прав. Тем более слово короля — закон, — светло проговорил он.
Финдекано чуть нахмурился и, немного подумав, наконец улыбнулся и снял с головы венец.
Яркий луч Анара ослепительным бликом сверкнул на золоте короны нолдорана. Финдекано смотрел на него, слушал голос собственной фэа и с каждым мгновением все яснее понимал, что принял верное решение.
Кровь его стремительно бежала по жилам, гулом отдаваясь в ушах. Было непривычно легко и радостно. Казалось, роа пытается воспарить, сбросив непосильный груз, предназначенный не ему. Келвар и олвар замерли, прислушиваясь к происходящему, и даже посланец валар, вернувшийся по приказу Манвэ, молча стоял в ожидании. На лицах нолдор застыл немой вопрос — они пока не догадывались, что хочет сделать Финдекано. А тот еще раз внимательно обвел собравшихся взглядом, посмотрев в глаза каждому, и уверенно заговорил:
— Тьелпэринквар, мне сейчас тяжело подобрать правильные слова, но ты все же выслушай и постарайся понять. За все те сотни лет, что нолдор провели в землях Белерианда, ты сделал для Перворожденных гораздо больше меня.
— О чем ты? — не понял Куруфинвион.
Он глядел на старшего родича внимательно, едва заметно хмурясь, всей фэа чувствуя, что сейчас произойдет что-то действительно важное.
— О Песне, снимающей с фэар смертных и квенди темные чары, о камне, многим вернувшем здоровье. Об остановленных балрогах, которые могли совершить чудовищные злодеяния.
— Не я один их задержал, — напомнил Тьелпэринквар.
Фингон согласился:
— Верно. Но больше никто не спасал абсолютно всех квенди, что уже когда-то умерли или еще могут умереть. То, что ты сейчас сделал, поистине бесценно. И я уверен, что именно ты должен носить корону нолдорана. Я отдаю ее добровольно по данному мне судьбой и нолдор праву. Прими же.
Старший Нолофинвион сделал шаг вперед, протянул венец, который когда-то носил Финвэ, и склонил голову.
Верные потрясенно ахнули, послышались тихие восторженные и удивленные возгласы. Тьелпэ глядел прямо перед собой, едва ли веря происходящему, и качал головой.
— Но я сделал это не для того, чтобы получить корону, — наконец ответил он. — Я просто хотел помочь.
— Именно поэтому ты достоин, — уверенно парировал Фингон.
Куруфинвион совершенно по-детски развел руками, огляделся по сторонам и заметил неподалеку своих родичей.
— Дядя? — спросил он Майтимо.
Тот кивнул в ответ:
— Да. Я согласен с Финдекано.
— Я тоже, — раздался вдруг знакомый голос, который Куруфинвион менее всего сейчас ожидал услышать.
Воины расступились, и вперед вышел тот, кого Тьелпэринквар еще недавно видел мертвым и кого сам отнес в лагерь.
— Отец?! — воскликнул он и кинулся к нему, стиснув в объятиях.
Курво рассмеялся в ответ и проговорил не без труда:
— Потом я тебе все подробно расскажу, а пока — принимай корону.
Он бросил быстрый выразительный взгляд на стоявшую рядом Лехтэ, а воины, до сих пор молча взиравшие, начали один за другим громко выкрикивать:
— Достоин!
— Он точно достоин!
Голоса, подобному шумящему морю, усиливались, и Тьелпэринквар ответил всем наконец:
— Покидая вместе с родичами Аман, я не предполагал, что это однажды случится. Я подчиняюсь решению нолдор и своего родича Финдекано Нолофинвиона и принимаю свою судьбу.
Куруфинвион приблизился к нему и склонил голову, и тогда Фингон, легко и радостно улыбнувшись, возложил на нее королевский венец.
Воины взорвались ликующими возгласами, а Нолофинвион проговорил:
— Айя, нолдоран!
— Поздравляю тебя, — откликнулся и посланец валар.
Тьелпэ поднял лицо к небу и закрыл глаза. Широкий, яркий сноп света вдруг брызнул из-за облака, облив его фигуру золотом, и тихая мелодия заиграла в отдалении. Но были ли это эльфы, доставшие инструменты, или сама природа, никто так и не смог сказать.
====== Глава 124 ======
— Только в такие моменты до конца понимаешь, как же на самом деле хорошо жить, — раздался задумчивый голос Тьелкормо.
Тяжелый полог палатки откинулся, и Охотник вышел, опираясь на плечо Тинтинэ. Замерев на пороге, он вдохнул полной грудью. На меланхоличном, все еще немного бледном лице его застыло выражение покоя. Отсутствующий взгляд был обращен к небу. Ярко светили звезды, и теплый, ласковый ветер играл полотнищами стягов. Умиротворяюще потрескивали вдалеке костры, однако тут и там то и дело раздавался скрежет металла и стоны раненых, не дававшие забыть о том, что произошло недавно.
— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой в голосе поинтересовалась Тинтинэ, и Турко, посмотрев на нее, улыбнулся ласково.
— Хорошо, — ответил он, — лучше многих иных.
Деву такой ответ не устроил, она нахмурилась и уже намеревалась что-то сказать, когда увидела две приближающиеся фигуры. Куруфинвэ и Майтимо подошли и приветствовали обоих:
— Alasse.
— Какие новости? — спросил братьев Тьелкормо.
Тинтинэ перевела взгляд с любимого на его родичей и обратно и уже намеревалась незаметно уйти, когда Турко решительным жестом обнял ее и тем самым пресек попытку.
Майтимо ответил так же тихо и вдумчиво:
— Целители все еще борются за жизнь Глорфинделя. Алкариэль просила мастера Рамиэля помочь им. Удивительно, что он все еще жив.
— Наверное, все дело в том, что верные успели вовремя, — предположил Курво.
Майтимо кивнул:
— Согласен.
— В любом случае, надеюсь, что Индилимирэ не понесет первую в ее жизни утрату, — вставил Тьелкормо, и всем показалось, будто Итиль на один короткий миг закрыло облако.
— Может, присядем? — предложил Курво. — Тебе, наверное, еще тяжело стоять.
— Да, немного, — согласился Турко.
Они прошли к костру, и старший лорд Химлада сел на бревно с помощью Тинтинэ.
— Не уходи, — попросил он ее, привлекая к себе, и, уткнувшись носом в ее волосы, вдохнул нежный, такой знакомый и до боли родной аромат.