А далеко позади него Ириссэ летела вперед, не слушая никого, ведомая лишь материнским чутьем, говорящем, что ее сын жив и что его везут на север. Вот только верную дорогу он подсказать ей не мог, и потому эльфы направились чуть западнее, тем самым невольно удлинив свой путь.
— Мельдо, ну где же он? — в очередной раз спросила Аредэль, когда уставшие кони вынужденно перешли в шаг.
— Мы обязательно его найдем! Не сомневайся, — незамедлительно ответил Даэрон, тщательно пряча собственное беспокойство. — Он жив. И это на данный момент самое главное.
— А если…
— Не думай об этом. Поверь мне, наш сын… он выстоит. И вернется к нам. Я знаю, — говорил менестрель, убеждая себя и супругу.
Земля снова вздрогнула, на этом раз более ощутимо. Трещины мелкой сетью быстро покрывали черные камни, а издалека доносились звуки рогов армии нолдор. Ломион встрепенулся и открыл глаза. Сквозь поредевшие тучи на землю падали лучи Анара, с каждым мгновением становившиеся все ярче. Пленивший его орк ослабил хватку, а вскоре и вовсе убрал лапу с шеи эльфа, пытаясь прикрыть глаза. Он шипел и грязно ругался, а солнце тем временем становилось все ярче и жарче.
И Ломион рискнул. Оттолкнувшись от холки варга, он спрыгнул на землю и перекатился. Стянутые кожаным ремнем ноги затекли и плохо слушались, однако уставший от долгого бега волк Ангбанда не торопился догонять добычу без приказа своего наездника, более всего желавшего сейчас оказаться в спасительной тени. Мелион же прыжками приближался к скалам, надеясь быстро найти острый осколок и перерезать им путы. Он падал, полз, поднимался и снова падал, пока под рукой у него не оказался подходящий кусок базальта. Ослабевший от голода и жажды, Ломион слишком долго перерезал кожаный ремень. Когда долгожданная свобода была совсем близка, знакомая лапа больно впилась ему в плечо.
— Удрать решить, дрянь, — зло прошипел орк и со всей силы ударил эльфа по лицу. Голова закружилась, щеку обожгло болью и по шее побежали горячие струйки.
— И сбегу! — сипло прокричал Ломион, резко выбросив вперед руку с зажатым в ней осколком. Орк не ожидал такой прыти от пленника, и потому в следующий миг темная кровь из рассеченной брови залила ему глаз.
— Убью! Искалечу! — прорычала тварь и подозвала варга. Юный эльф вновь услышал звук рога, безошибочно узнав в нем сигнал Химлада, и поспешил туда, где в распахнутые Черные врата заходила армия нолдор. Он петлял, прятался за крупными камнями, пытаясь укрыться от щелкавших уже совсем рядом клыков. Острая боль обожгла ногу, и Ломион в отчаянии упал. Нож вошел в икру по самую рукоять. От досады хотелось кричать, но сил не было даже на это. Мелион видел, как, довольно скалясь, приближалась вдоволь наигравшаяся им тварь, как заносила свою мерзкую лапу, чтобы вновь схватить его. Решившись, он выдернул кинжал и сжал в руке. Черное оружие неприятно жгло ладонь, а кровь толчками вытекала из раны.
— Только посмей еще тронуть меня! — произнес он, глядя орку в глаза. И в этот миг скалы содрогнулись до основания. Глубокие трещины прорезали породу, грозясь рассыпаться на мелкие осколки. Варг жалобно завыл и бросился прочь, оставив растерянного орка одного. Тот, впрочем, уже не спешил нападать. С недоумением посмотрев вдаль, он не увидел привычных пиков Тангородрима. Зло сплюнув, он провел лапой по подбородку, выругался и пошел прочь, совершенно утратив интерес к эльфу. Оторвав рукав рубашки, Ломион перевязал ногу и медленно направился туда, где развевались флаги нолдор.
Мелион был уже близок к своей цели, когда прямо из скалы, или же абсолютно незаметной двери, вышел некто в черных доспехах. Он не был похож ни на нолдо, ни на тех, кого мама называла атани. Злоба и гнев ощущались в нем, и Ломион поспешил спрятаться за камнем.
Саурон заметил юного эльфа, но погоня была близка, и потому лишь походя бросил в него заклинание, отрезающее фэа от роа. Мерзкие скрежещущие звуки окружили Ломиона, его душа заметалась, но всплывший в памяти голос отца помог ей удержаться в теле, тут же провалившемся в забытье.
— Эарендил, не торопись! — крикнул Туор сыну и остановил коня.
На камнях, сердито хмурясь и потирая ушибленный бок, сидел темноволосый эльфенок.
— Vandë omentaina!{?}[Добрая встреча (кв.)] — приветствовал нолдор малыш.
— Сомневаюсь, что она добрая, — ответил названный сын Финдекано и покачал головой. — Впрочем, смотря с чем сравнивать. Кто ты и откуда тут взялся?
Малыш не без труда поднялся и с важным видом представился:
— Меня зовут Мелион, я сын Даэрона и Ириссэ. А оказался на севере не по своей воле — орк утащил.
Нолдор переглянулись, и Туор попросил одного из верных:
— Останься с ним, пожалуйста, и доставь к целителям.
— Хорошо, — кивнул тот и обеспокоенно добавил: — А как же вы, лорд?
— Мы справимся. Его еще надо найти.
Услышав последние слова, эльфенок встрепенулся:
— А вы кого-то ищете, да?
Туор нахмурился и посмотрел в ясное, пронзительно синее небо.
— Да, ищем, — ответил он наконец. — Одного падшего майя, который сбежал с поля боя. Его необходимо покарать.
— Я видел недавно одного! — обрадовался возможности оказаться полезным малыш. — Он убежал вон в ту сторону, на запад, к горам Эред Ветрин.
Мелион махнул рукой, указывая более точное направление, и Туор ответил ему:
— Благодарю тебя от души! Выздоравливай скорее и больше не попадайся врагу, а нам пора. До встречи!
— Удачи вам! — пожелал эльфенок.
Туор с сыном в сопровождении десятка верных умчались, а Мелион с воином отправились в сторону лагеря нолдор.
Травы стелились под копыта коней. Анар садился за горизонт, а после снова поднимался за спинами всадников. Нолдор не делали привалов, опасаясь, что враг их исчезнет, спрячется в какую-нибудь известную только ему одному нору, чтобы через много лет явиться вновь и пустить все усилия союзников прахом.
— Дайте лошадям лембас, — распорядился Туор, — и подкрепитесь сами. Пять минут, и продолжаем путь.
— Хорошо, лорд, — ответил командир отряда.
Кони фыркали, сознавая важность возложенной на них миссии, и серьезно вглядывались в далекие горы, тонкой ниточкой протянувшиеся впереди.
— Среди скал Саурон может затеряться, — заметил Эарендил.
— Верно, — согласился с сыном Туор. — Потому мы и спешим. Хотя я хорошо знаю горы Хисиломэ, однако не стоит рисковать.
— Тогда поторопимся! — горячо воскликнул Эарендил и первым вскочил на коня.
Туор скомандовал отправление, и небольшой отряд вновь полетел на запад, обгоняя ветер. Однако, сколько ни вглядывался сын Финдекано в подернутую знойной дымкой даль, все равно не мог преодолеть недостатка человеческого зрения. Он вслушивался в шепот ветра, как научила его в далеком детстве матушка Армидель, и по тому, что тот шептал ему на ухо, о чем пел и на что жаловался, понимал, правильно ли они все держат путь.
— Я чувствую скверну, — сообщил в конце концов Эарендил, догнав отца. — Как будто невидимые темные сгустки, подобные кляксам, разбросаны по земле. Наш враг все еще не залечил свои раны и теряет силы.
— Добрая весть, — согласился Туор. — Ты чувствуешь, куда он направляется?
— Да, атто. Мы едем правильно.
Погоня возобновилась с новой силой, и скоро дозорные, высланные вперед, доложили:
— Лорд, мы видели его. Он на расстоянии полулиги.
— Нельзя позволить ему достичь гор, — ответил решительно Туор и обратился к верным: — Окружите его.
— Сделаем, — пообещали те и скрылись среди высоких трав.
Туор же с сыном продолжили путь уже вдвоем.
Шумел в отдалении Сирион. Орлы парили в небе, высматривая добычу. Кони, поддерживаемые магией эльдар, грозно фыркали, рвались в бой, и скоро Эарендил воскликнул, указывая вперед:
— Вон он, отец!
Аманские кони, потомки тех, что когда-то давно подарил Тьелпэринквар Финдекано и Армидель на свадьбу, не подвели. Туор и сам вскоре увидел, что тот, кого они преследовали все эти долгие дни и жаждали покарать за все преступления, не может обогнать их, как ни силится. Он заметно хромал, и все же лорд Виньямара опасался, что падший майя может убить лошадей. Проворно спешившись, Туор отослал жестом своего коня, и Эарендил последовал примеру отца. Закованная в черные доспехи фигура падшего майя с каждым мгновением неумолимо приближалась, и Туор вытащил из ножен меч.