Металл ударил о металл, высекая искры, и Саурон заревел, словно раненые зверь. Глаза его под шлемом блеснули злобой, но и сам он, и Туор молчали, сберегая силы, и только оружие их вело вместо них яростный разговор.
Эарендил зашел противнику со спины, и Саурону приходилось теперь отражать удары сразу с двух направлений. Он метался, словно затравленный медведь, и оттуда, где он был ранен во время боя в Ангамандо, капала черная вязкая кровь.
Металл звенел, будто гневался, бегавшие поблизости кони яростно ржали и норовили то и дело ударить противника копытом. Верные, посланные Туором, приближались, и Саурон, увидев их, яростно зашипел.
Сын вновь зашел со спины, обрушив на врага град ударов. Тот обернулся, отражая их, и в этот момент Туор поднял меч и вогнал его острие в незащищенную забралом часть лица.
Саурон закричал, а Эарендил ударил прямо в сочленение доспеха в районе шеи. Оба провернули в ранах мечи, и голова их противника упала с плеч и покатилась по траве.
— Отправляйся к своему создателю, порождение зла! — выкрикнул он идущие из глубины сердца слова. — Единый, прими фэа того, кто носил имена Майрон и Саурон! Пусть ответит он за все причиненное эрухини зло!
Туор устало выдохнул, опустил меч, и тут земля вздрогнула, а воздух словно сгустился, став осязаемо плотным. Небеса вспыхнули золотом, и со всех сторон донесся громкий, но одновременно ласковый голос:
— Я принимаю посланный тобой дар, — проговорил Эру, ибо это и в самом деле был он. — И благодарю. Вы оба не можете себе представить, от каких бедствий избавили Арду, первый сотворенный мною мир. Он особенно дорог мне, поэтому я хочу вас отблагодарить. Тот, кто вернул мне Мелькора, уже получил награду. А чего желаете вы?
Туор и Эарендил потрясенно молчали, с трудом веря в происходящее, и только гулкое биение крови в ушах напоминало им, что они все еще живы. Наконец, казалось вечность спустя, Туор проговорил:
— Единый, ты сам читаешь в наших сердцах и знаешь все движения душ детей твоих.
— Верно, — ответил тот. — И мне ведомо, что обрадует тебя больше всего. Да будет так. Пусть жизнь твоя и твоей возлюбленной супруги Итариллэ отныне станет воистину единой. Я дарую тебе бессмертие эльдар и сужденный им Путь. Те дети, которых вы приведете с ней в будущем, будут принадлежать к перворожденным. А ты, Эарендил, и все твои потомки смогут теперь сами выбирать, чей народ им ближе.
— Благодарю! — ответил горячо тот. — Но сам бы я не хотел, чтобы родители оплакивали мою кончину в отведенный атани срок.
— Пусть будет так, — вновь заговорил Единый. — Ты выбрал бессмертие.
Голос смолк, и вихрь, порожденный его мыслью, приподнял роар отца и сына и закружил. Потрясенные верные увидели, как золотое свечение, разлитое в воздухе, втягивается постепенно в тела Туора и Эарендиля. Они мягко опустились на траву, и все разом прекратилось. Лишь мир как будто окутала густая, звенящая тишина. Туор сел в траве, не понимая, почему видит не так, как прежде, и только спустя десяток ударов сердца вдруг осознал, сколь сильно расширился теперь его горизонт. Все то, что отстояло на много лиг и было прежде скрыто от него, теперь предстало отчетливо и ясно.
Кровь вытекала из обезглавленного тела Саурона, и верные приблизились с отчетливо читаемым потрясением на лицах и проговорили, качая головами:
— Все и вправду кончилось. Поздравляем вас, лорд Туор! И тебя, Эарендил.
Отец и сын от души поблагодарили, и подошедшие кони ткнулись теплыми носами, разделяя радость своих друзей.
Туор закрыл глаза и попытался сделать то, что прежде было ему недоступно — открыться и послать осанвэ жене. Скоро ему почудилось, что он слышит ее ответ, и счастливо воскликнул:
«Мелиссэ!»
====== Часть 9. До самых берегов Эа. Глава 125 ======
Алкариэль вздохнула, запрокинула голову и, загородившись ладонью от ярких лучей Анара, посмотрела на небо. Там, в чистой, ясной вышине, парил, распластав крылья, сокол.
— Неужели мы победили? — задумчиво проговорила она. — И больше нет ни Врага, ни его приспешника?
— Признаться, мне самому с трудом в это верится, танну, — ответил Хастара.
В его зрачках, в тонких, едва заметных морщинках, недавно появившихся в уголках глаз, светились мудрость и понимание. Леди Врат посмотрела на него внимательно и кивнула, соглашаясь с невысказанным.
— Что же вы теперь намерены делать? — не удержалась она от вопроса.
Оростель и стоявшие неподалеку воины глядели заинтересованно, ожидая ответа.
— Мы с Иннарой заберем наш народ и вернемся домой, к пескам пустыни. Я скучаю по ним.
Алкариэль понимающе кивнула:
— Белерианд так и не сумел завоевать вашего сердца?
Вастак уверенно покачал головой:
— Нет. Да и за что его любить? Мудрый Рханна был прав — здесь лето короткое и холодное, земля топкая, и даже женщины некрасивы.
Нолдиэ удивлено подняла брови:
— Вот как?
— Да, — подтвердил Хастара без тени сомнений. — Они бледны, словно река зимой, и такие же прозрачные. Никакого сравнения с жгучими, горячими девами моей родины.
— В таком случае было бы преступлением вас удерживать, князь. Но на прощание примите, пожалуйста, от нас дары. Они уже готовы. Оростель передаст вам, когда прибудем во Врата.
— Благодарю от души, — князь прижал руку к груди и чуть склонил голову.
Нолдор сворачивали лагерь у Железных Врат, воины чистили мечи и кольчуги, мастера разбирали орудия. Ржали лошади, чуя скорое возвращение.
Подъехавший Келеборн склонил голову, приветствуя леди Врат.
— Мне тоже пора, — сообщил он.
— Разумеется, — откликнулась Алкариэль. — Нолдор не забудут помощи синдар в трудный час.
— Туор, — окликнул принц недавно вернувшегося в лагерь приемного сына Финдекано, — как ты смотришь на то, чтобы погостить вместе с Эарендилом у нас в Дориате по пути домой? Переведете дух, я познакомлю вас с женой и дочкой.
— Благодарю, — откликнулся лорд Виньямара, — с удовольствием. Только найду нашего нового нолдорана — мне нужно доложить ему кое о чем.
Разговор прервался, словно оборванная струна. Победители невольно принялись размышлять, что будут делать теперь, после победы и возвращения, как сложатся их судьбы. Думы не затмевали радости, однако взгляды воинов и их предводителей нет-нет да и останавливались на высокой, темноволосой фигуре Тьелпэринвара, о чем-то разговаривавшего с отцом. И в этих взглядах тогда читалась как будто бы необоснованная ничем надежда.
— Владыка, прошу, позволь мне прикоснуться, — Йаванна сделала шаг и протянула руку. Сильмарилл, до этого несколько тускло светивший в руках Манвэ, ярко вспыхнул, заставив сердце валиэ биться чаще.
— Бери, — равнодушно произнес он. — Неужели ты думаешь, что Фэанаро согласится разбить его?
— Я готов поспособствовать этому, — прошелестел Намо.
— Нисколько не сомневаюсь, муж мой, но нет. Не позволю, — строго произнесла Вайрэ, опасаясь, как бы про планы ее супруга не стало известно остальным Стихиям. Становиться новым Врагом ему точно не стоило.
— Этого и не потребуется, — тихо произнесла Кементари.
— Что?
— Как?
— Уверена?
— Возможно, кристалл сам будет готов отдать мне свет, я чувствую нечто похожее. Он словно собирается дать росток, но…
— Что? — на этот раз валар были единодушны в том, какой вопрос задать.
— Мне надо еще раз осмотреть Древа, — ответила Йаванна.
Она спешно удалилась из Круга Судеб, надеясь, что сможет оживить такие дорогие ей создания.