— Разумеется, — кивнула Ненуэль. — Но прямо сейчас это вряд ли возможно.
Тьелпэ качнул головой, соглашаясь:
— Конечно. Да это и не нужно — побеседуем завтра. Время еще есть, хотя его и немного.
Он еще раз вздохнул и, усилием воли успокоив мятущуюся фэа, вновь лег в траву и обнял тех, кто был ему дороже всех на свете — жену и дочку.
Ветер дохнул, белокрылым лебедем пролетев над островом, и принес с собой аромат далеких лугов и колокольный перезвон. Два корабля закачались на волнах, будто пробуждаясь после долго сна, и члены их экипажей, телери и фалатрим, зашевелились. Один за другим они сели там, где сморили их неведомые чары, и осмотрелись по сторонам.
В небесах над Тол Эрессэа парили чайки. Впервые после многих и многих лет. Пожухлые травы распрямились, деревья радостно зазвенели листочками, и Тургон, беспробудно спавший вместе со всеми, медленно сел, пытаясь понять, где он очутился и почему так долго был во владениях Ирмо.
В памяти всплыл приход в Ондолиндэ того, кто вскоре стал его зятем, вспомнились и принесенные Туором невероятные и такие радостные вести. Сердце бывшего короля подпрыгнуло, он огляделся по сторонам и увидел наконец ту, которую искал и встречи с которой ждал с такой надеждой.
— Эленвэ! — воскликнул он и ласково дотронулся пальцами до ее щеки.
Жена пошевелилась во сне, пробормотала что-то неразборчивое, провела ладонями по лицу, пробуждаясь… Нолофинвион помог ей сесть и, все еще не веря своему счастью, коснулся губами ее губ. Он бережно перебирал ее волосы, сжимал плечи, вдыхал такой родной запах кожи любимой. Эленвэ потянулась к нему, распахнув глаза, и воскликнула потрясенно, поняв, что на самом деле видит перед собой мужа:
— Мельдо! Это ты?!
— Я, — подтвердил он и жарко обнял жену.
— Наконец-то… снова вместе… мое счастье, — шептал Турукано, покрывая поцелуями шею и ключицы супруги.
— Любимый, — откликалась Эленвэ, прижимаясь всем телом к мужу, лаская и вспоминая давно непознанный восторг от единения с ним.
Некоторое время спустя Тургон, взяв ее за руки, помог подняться и вновь обнял, все еще с трудом веря, что делает это наяву, а не в мечтах. Они стояли, глядя друг другу в глаза, а фалатрим и телери в это время готовили корабли к долгой дороге.
Крабы суетились на берегу, рыбы плавали, сверкая золотыми и серебряными чешуйками.
— Куда мы теперь? — спросила наконец мужа Эленвэ.
— Думаю, стоит навестить Аман, — откликнулся Турукано. — Только там мы сможем попытаться понять, что же произошло. В Белерианде скорее всего никто не знает ответа.
— Хорошо, — кивнула она. — Я согласна с тобой.
Они пошли к кораблям, и Нолофинвион принялся помогать командам, то и дело смотря на жену, словно опасаясь, что она исчезнет, оказавшись сном. Когда же Анар на небосводе миновал треть дневного пути, оба судна отчалили и взяли курс на Альквалондэ.
Нгилион сердился, понимая, как много времени они все потеряли, Сурион же спокойно всматривался вдаль, словно произошедшее его ничуть не касалось.
— Тебя в самом деле это ничуть не волнует? — полюбопытствовала Солмиэль.
Ее собеседник пожал плечами:
— Не вижу смысла переживать, ведь ничего не исправишь. Однако выяснить, что же все-таки случилось, я очень хочу. И тогда приму решение.
— Какое?
— Будет зависеть от того, какие ответы мы получим.
Корабли бодро разрезали волны, плывя на запад. Турукано и Эленвэ стояли на носу, обнявшись, и беседовали о том, что оба они пропустили. Муж рассказывал о жизни в смертных землях, о покинутом граде, о свадьбе дочери и о рождении внука. Жена с грустью вспоминала долгие годы заточения в Мандосе и освобождение, которое не принесло долгожданного облегчения.
— Но теперь мы снова вместе, — откликнулся Нолофинвион, когда она замолчала. — Все позади.
— Да, мельдо, — улыбнулась жена. — Наконец можно забыть о минувших несчастьях.
Перед их глазами постепенно рос Альквалондэ, и возвращавшиеся даже с такого расстояния видели царившую в городе непривычную суету. Они переглянулись, и Нгилион задумчиво проговорил:
— Кажется, причина у всего произошедшего в самом деле есть, это была не случайность. И у нас есть шанс выяснить правду.
Турукано, кивнув ему, крикнул, так чтобы слышно было на обоих кораблях:
— Причаливаем!
И, ненадолго оставив жену, отправился помогать команде.
Малиновый закат окрасил небо, и лучи Анара, спрятавшегося за елями в болоте, более не проникали в окна дома, что стоял на довольно просторной поляне в бору. Старый и немного уже покосившийся, он, как и его хозяева, видел много закатов и рассветов, познал немало радости и счастья.
Двое, что жили в нем, искренне любили друг друга, заботились, оберегали. Так же бережно было и их отношение к нему, давно возведенному срубу. Однако в смертных землях всему рано или поздно приходит конец.
— Лютиэн, — тихо позвал старик, подслеповатыми глазами ища жену.
— Я здесь, — отозвалась та, что некогда была принцессой Дориата.
Ее седые волосы еще хранили память о тех временах, когда они темным покрывалом укутывали влюбленных. Тонкие морщинистые пальцы с нежностью взяли Берена за руку.
— Пора? — вздохнув, спросила она.
— Я ухожу. Чувствую это. Рассвета уже не увижу, — ответил он. — Ты же, наверное, еще можешь передумать и отказаться…
— Нет. Эру не позволит, — начала Лютиэн, — а даже если и так… ради кого мне оставаться? Детей у нас нет, возвращаться в Дориат я не хочу… нет, любимый, вместе и до конца, как решили тогда на поляне, у врат Нарготронда.
— Тогда выйдем последний раз посмотреть на звезды, — произнес Берен и с трудом встал со стула.
— Конечно, любимый, — вновь согласилась она.
Мох был мягким и почти не влажным. Небо уже потемнело, и огни, зажженные много столетий назад Вардой, холодно сияли свысока.
— Я люблю тебя, — тихо проговорила Лютиэн.
Берен повернул голову, и ему показалось, что рядом с ним лежит все та же юная и прекрасная дочь Тингола, какой она предстала перед ним когда-то. Бывшая принцесса немного печально улыбнулась, глядя на ставшего в звездном свете вновь молодым мужа и нежно провела рукой по его щеке.
— Люблю, — тихо прозвучало в ответ.
Они переплели пальцы и, глядя в небо, ступили на пути людей.
====== Глава 126 ======
Комментарий к Глава 126 Соавтор искренне благодарит вдохновителя, чья ночная беседа о цвете волос жен Финвэ и свете Древ помогла увидеть то, что произошло после возвращения одного из сильмариллов в Валинор.
— Ты уверен, что процесс этот необратим? — уточнил Куруфин и, нахмурившись, сел на подоконник и посмотрел вдаль.
На темном, бархатисто-ласковом небе высыпали звезды. Ветер шелестел, играя в кронах деревьях, и казалось почти невозможным представить, что мир, давший однажды жизнь Перворожденным, готов отказаться от них.
— Да, отец, — подтвердил Тьелпэ.
Он поднял забытый Индилимирэ мячик и несколько раз ударил им об пол гостиной, где проходил их импровизированный совет на двоих.
— И сколько у нас лет? — вновь задал вопрос Искусник.
— Пятьдесят, — уверенно ответил сын.
— Не много, но и не мало. Значит, Ненуэль была тогда права.
— Да. Нисси вообще лучше чувствуют такие дела, ты ведь знаешь.
— Разумеется. И что случится, когда минует этот срок?
Он с любопытством посмотрел на Тьелпэ, и тот по знакомому блеску в глазах догадался, что атто уже начал что-то прикидывать в уме.
— Арда начнет ощутимо влиять на фэар квенди, — покачал головой сын. — Станет переделывать их под себя, изменять.
— Не самая радостная перспектива, — признался Искусник.
— И это только начало. В конце концов эльфы истают и превратятся в бесплотные призраки.
— Это началось только что? — уточнил Курво.
— Вовсе нет. Думаю, с восходом светил. Теперь же процесс стал заметен из-за того, что Враг больше не искажает и не влияет на судьбы Арды.
— Значит, в самом деле надо уходить, — Куруфин вновь нахмурился и покусал губу. — Но куда?