— Нерданэль. Это ты…
Супруга, вбежавшая вместе с остальными родичами мужа в покои, бережно обняла его, не обращая внимания на радостную суету вокруг Нолофинвэ.
— Сейчас, подожди, мне надо сказать ему пару слов, — Феанор встал и подошел к кровати брата.
— С возвращением, — произнес он и улыбнулся. — Набирайся сил — скоро нам всем предстоит долгий путь.
— Что?
— Когда?
— Зачем?
— Снова Враг?
Голоса родичей и верных неслись со всех сторон.
— Об этом вам объявит нолдоран. Я же… я пока должен еще многое успеть сделать.
— Благодарю, — наконец раздался голос Нолофинвэ. — И ты можешь быть уверен, что последую за тобой.
Феанор резко развернулся и серьезно произнес:
— Ты, как и я, проследуешь за королем, Ноло. А пока что набирайся сил. Брат.
Двери за супругами закрылись, и Мастер устало прислонился к стене:
— Я рад, что ты рядом, мелиссэ.
— Так, значит, ты в самом деле не хочешь ехать? — на всякий случай еще раз уточнил Арафинвэ и устало вздохнул. — И почему я не удивлен…
Последние слова, вырвавшиеся из глубины души, не были вопросом. Скорее, мыслями вслух, или, может быть, констатацией факта. Стоявшая напротив мужа Эарвен молчала, словно воды в рот набрала, и отсутствующим взглядом смотрела в окно. Было видно, что мысли ее блуждают где-то далеко, но где именно, ее супруг не мог предположить.
Золотой луч Анара медленно скользил по комнате. Капли воды в клепсидре падали, неумолимо отсчитывая мгновения. Младший Финвион молчал, потому что не знал, что еще можно сказать в такой ситуации, как убедить. А, может, уже устал пытаться. Взгляд его останавливался то на столе, за которым было написано множество писем, то на кресле, в котором он частенько дремал в Час Смешения Света. За окном простирался Тирион, но уже почти не было слышно голосов нолдор. Только птицы пели пронзительно и звонко.
«Совсем как раньше, до той злополучной гибели Древ», — отрешенно подумал он и встал со стола, на краешке которого до сих пор сидел.
Эарвен не пошевелилась, лишь взгляд ее скользнул вслед за мужем. А тот пересек комнату, взял уже полностью собранную сумку и пошел к двери. Сказать ему было больше нечего.
«Решение принято», — подумал он.
Арафинвэ прислушивался к собственной фэа, спрашивая самого себя, не дрогнет ли что-нибудь в груди, не заболит ли. Но все было спокойно и даже благополучно.
«Значит, все правильно делаю», — решил он и открыл дверь.
Вдруг за спиной раздался голос жены:
— А когда ты вернешься?
Муж замер, потом устало обернулся и проговорил:
— Я не вернусь, пойми это уже наконец. Я отправляюсь в Белерианд навсегда. Мне нечего больше делать в Амане.
И твердым шагом вышел за дверь, покинув дворец через боковой вход. На крыльце он остановился и несколько минут разглядывал сад. В памяти всплывали годы уже далекого детства, когда он так любил гулять здесь с отцом. Рука сама нащупала в кармане заранее приготовленный мешочек с семенами яблонь.
«Нечто бесконечно дорогое я все же заберу с собой», — подумал он, и на душе стало заметно теплее.
Взгляд устремился на восток. Туда, где виднелось ущелье Калакирья. С вечерним приливом корабль телери заберет его и понесет к смертным землям. Следовало поторопиться — времени на разговоры с женой было потрачено слишком много.
Он сделал уже несколько шагов, когда позади послышались голоса.
— Государь, мы с вами! — уверенным тоном заявил один из верных.
Финвион обернулся и увидел десять пар глаз, решительно глядящих на него.
— Нет больше государя, — покачал головой он. — В Белерианде, куда я направляюсь, уже есть один король нолдор, признанный всеми квенди. И двум не бывать.
Верный кивнул, ничуть не смутившись:
— Пусть так, но Арафинвэ Финвион тоже не может ехать один.
Бывший король нолдор Амана тепло улыбнулся и кивнул:
— Благодарю вас, друзья. Раз так, то поспешим.
И они направились в сторону ущелья.
Ольвэ встретил родича приветливо и чуть-чуть печально. Весть, что Эарвен так и не изменила своего решения, заставила его удрученно покачать головой. Он проводил Арафинвэ на ожидавший его корабль, и тот поднял якорь, задорно ловя парусами попутный ветер.
Скоро судно, увозившее в Белерианд младшего Финвиона, растаяло вдали. Ольвэ постоял еще несколько минут и направился во дворец. На сердце его отчего-то было тяжело.
Ласковый, теплый летний ветер едва заметно шевелил прозрачные занавеси. Серебристый невесомый луч Исиля скользил по полу. Музыка, пронзительная и чистая, звучала, казалось, не только в сердце Тьелпэринквара, но в самом мироздании. А, может, так и было.
Поняв, что все равно в эту ночь не сможет уснуть, он неслышно выскользнул из постели и, полюбовавшись несколько долгих мгновений женой, укрыл ее легким пледом.
Фэа звала нолдо куда-то далеко вперед, за горизонт. Или в горние выси. Туда, где только что парила и где слышала зов, так похожий на тот, что искал нолдоран долгими, выматывающими днями. Зов нового мира.
Проворно одевшись в первые попавшиеся штаны и рубаху, Тьелпэ подошел к распахнутому окну и, опершись о раму, долго стоял, глядя в широкое, усыпанное звездами небо. Роа его еще хранило память об объятиях жены, о тепле ее губ, а в груди звучала мелодия.
«И все же, как похожа она на ту самую музыку творения, что я ищу», — вновь до глубины души поразился он и даже тряхнул головой. Однако наваждение не прошло. Наоборот, оно зазвучало победно и звонко, словно радовалось, что ему удалось наконец пробиться к сердцу короля нолдор.
«И если это действительно так…»
Тьелпэринквар не додумал мысль. Развернувшись, он сел в ближайшее мягкое кресло и, расслабившись, закрыл глаза. Позволив фэа раскрыться, он постарался воспроизвести эту музыку, что искала его и в конце концов нашла, и сам устремился мыслью ввысь. Туда, где среди бесконечных мириадов звезд горели зажженные Единым миры. Нолдо звал, искал, уверенный, что вот-вот обнаружит…
И это произошло. Один за другим тянулся Тьелпэринквар к встречавшимся на пути фэа мирам, но все они звучали иначе — один был похож на летнюю грозу, другой на светлую опушку хвойного леса. Пока один из миров, которые повстречал нолдоран, сам не потянулся ему навстречу. Эльф рванулся мыслью к нему, вслушиваясь в знакомую, столь желанную мелодию, ту самую, напоминавшую музыку творения.
— Наконец-то! — воскликнул он, распахнув глаза.
Ненуэль встрепенулась и села на кровати:
— Что-то случилось, мельдо?
— Да! — вновь победно воскликнул муж и, поднявшись, в нетерпении прошелся несколько раз по комнате. — Я нашел то, что искал.
— Наш новый мир? — обрадовалась жена.
Глаза ее горели восторгом от столь долгожданной и желанной вести, а еще неподдельным восхищением. Тьелпэ сел на кровати и, потянувшись к ней, обнял одной рукой и поцеловал. Зарывшись лицом в ее волосы, вдохнул такой родной запах, и ощутил, как смятенная фэа успокаивается, а мысль начинает работать четко и ровно.
За окном занимался яркий золотисто-розовый рассвет. В природе царила такая тишина, что было слышно, как звенят росинки на ветках.
— Я люблю тебя, — прошептал Тьелпэринквар жене.
— Я тоже тебя люблю, — откликнулась Ненуэль. — Но что ты теперь намерен делать?
— Сразу после завтрака сообщу родным, и будем собираться в дорогу. Нам с тобой и с Индилимирэ теперь предстоит объехать все земли квенди.
— Дочка обрадуется, — весело произнесла Ненуэль. — Он давно рвалась путешествовать.
— Теперь ее мечта сбудется, — улыбнулся Тьелпэ.
Поднявшись, он подошел к столу и тщательно записал необходимую для будущего перехода информацию. Душа в нетерпении рвалась вперед, словно несущийся через поля галопом конь. Не в силах усидеть на месте, нолдоран принялся расхаживать по покоям, вслух делясь с женой возникающими мыслями. Ненуэль отвечала, спрашивала подробности, а заодно одевалась и приводила себя в порядок. Тьелпэ любовался ею и почти со страхом думал, сколь бедна и нелепа была бы его жизнь без нее, если бы тогда, стоя на развилке жизни, у самого первого критичного выбора, решил бы отказаться от звучавшего в душе зова грядущей любви и захотел бы жить один.