— У меня для тебя подарок, — довольным голосом сообщил он.
— Какой? — заинтересовалась Тинтинэ.
Муж достал из кармана котты сверток и вручил, с удовольствием наблюдая, как загораются восторгом глаза жены. Она с нежностью погладила тонко выделанную кожу пояса и пообещала:
— Я скоро обязательно смогу поехать с тобой! Сама жду этого.
Фэанарион наклонился и поцеловал ее, с удовольствием вдыхая родной, ни на что не похожий аромат волос.
Пир пошел своим чередом, а когда сад укрыли сумерки и начались танцы, родители, оглянувшись в очередной раз на колыбель сына, увидели, как ее обвил только что выросший плющ, а на бортик кроватки сел соловей и, прочистив горлышко, запел.
====== Глава 138 ======
Бескрайние поля цветущего вереска, раскинувшиеся от верховий реки Арос почти до самого Келона и северных гор, соревновались в цвете с широким закатным небом. Ветер разносил тягучий, немного горьковатый запах меда и печальное, надрывное пение птиц.
Восточный край горизонта ощетинился густым частоколом елей и пушистых сосен и казался уснувшим, даже почти безжизненным. Однако скоро со стороны главной крепости нолдор Химлада показалась группа всадников, скакавшая на запад, и стала быстро увеличиваться в размерах. Предводительствовала ими высокая статная эллет лет пятидесяти на вид, одетая в платье цвета вереска, с тяжелой копной густых черных волос, свободной волной рассыпавшихся по плечам. Она остановила своего гнедого жеребца и, приложив руку к глазам, всмотрелась в укрытую еще знойным маревом даль. На шее ее блеснул серебряный кулон в виде россыпи незабудок. Наконец, разглядев что-то, она радостно вскрикнула и пустила своего коня в галоп.
— Дедушка Глорфиндель! — приветствовала она, остановившись перед группой всадников, только что, должно быть, перешедших через брод Ароссиах. — Лорд Эктелион! Ясного вечера всем вам.
— Мы тоже рады видеть тебя, дорогая, — улыбнулся бывший лорд Дома Золотого цветка и, склонив в приветствии голову, оглядел внучку. — Какая ты стала! Совсем уже взрослая и такая красивая!
Индилимирэ в ответ тряхнула волосами и привычным движением расправила плечи:
— Благодарю, дедушка.
В серьезном взгляде ее, в самой осанке и горделивой позе сквозило величие, однако без надменности, которую до сих пор можно было встретить иногда в глазах ее родственницы Галадриэль. Напротив, яркий свет в глубине казавшихся бездонными глаз и приветливая улыбка дарили собеседнику ощущение счастья и бесконечной, незамутненной никакими бедами радости.
Она уже сделала движение, намереваясь очевидно что-то сказать, когда из-за спин верных показался еще один всадник, и лицо дочери нолдорана осветилось ярче Древ в Час Смешения Света.
— Эрейнион! — воскликнула она, и сын Финдекано широко улыбнулся.
— Индилимирэ! — позвал он ее в ответ и, остановившись напротив, на расстоянии всего лишь вытянутой руки, несколько долгих мгновений неотрывно смотрел на нее.
Дыхание нолдо было неровным и даже каким-то рваным. На бледном от волнения лице ярко горели двумя факелами глаза. Нис и нэр молчали, не решаясь нарушить словами нечто хрупкое и нежное, что протянулось между ними от одного сердца к другому и повисло, сгустив самый воздух.
— Индилимирэ… — вновь прошептал Эрейнион.
— Да, это я, — подтвердила дева.
— Рад встрече. Сколько же мы не виделись?
— Тридцать один год. Ты не приезжал с самого Эссекармэ{?}[праздник Имянаречения] Элемара.
В словах принцессы не было упрека, и все же Гил Галад виновато опустил глаза:
— Дела не пускали.
— Понимаю, — кивнул дева и перевела взгляд на Глорфинделя. — Атто просил проводить вас прямо в крепость. Сейчас он не может приехать лично, потому что они вместе с дедушкой Атаринкэ и с лордом Фэанаро заканчивают установку устройства перехода. Отлучиться никак невозможно.
— Все хорошо, — успокоил ее родич и первым тронул коня, направившись в сторону крепости. — Мы прибыли немного раньше намеченного срока и теперь намереваемся основательно отдохнуть. А ты сейчас куда?
— Отправлюсь посмотреть на установку, — ответила охотно Индилимирэ. — Очень интересно.
— Позволишь поехать с тобой? — поинтересовался, поравнявшись с девой, Эрейнион.
— С удовольствием, — ответила та. — Это здесь, неподалеку.
И она махнула рукой в сторону северных гор.
Анар тем временем опускался все ниже, и скоро на небосводе начали зажигаться первые звезды. Лошади, проведшие в пути не один день, громко ржали, предчувствуя долгожданный отдых. Дозорные на стенах протрубили, приветствуя гостей, и начали открывать ворота.
— Теперь я покину вас, — сообщила Индилимирэ и весело улыбнулась. — Хорошей вам ночи, лорды.
— И тебе приятной поездки, — откликнулся Глорфиндель.
— Благодарю!
С этими словами она развернула коня и пустила его рысью в сторону ущелья Аглона. Впрочем, не доезжая гор, Индилимирэ и Эрейнион свернули и направились параллельно им. Туда, где на горизонте возвышалась густая, казавшаяся непроходимой в столь поздний час роща. Четверо верных следовали за ними. Скоро дева углубилась в подлесок, однако через четверть часа вновь выехала на равнину. Остановившись на возвышении, она сделал знак своему спутнику и, задержав дыхание, прошептала:
— Вот он. Эльмен Сарриндэ.
Глаза ее сверкнули восторгом, и сын Финдекано, преодолев разделявшее их расстояние, глянул вниз.
— Это просто невероятно! — воскликнул он, не скрывая охватившего фэа восхищения.
Там, на широком поле, поросшем все тем же вереском, возвышались установленные в круг гигантские мегалиты.
— Один, два, три, четыре… — начал считать Эрейнион.
— Пятьдесят шесть, — охотно пояснила Индилимирэ. — В центре камень, ступив на который, квенди будут переправляться в новый мир. Ближайшая к нам арка — вход, а на противоположной стороне — то, с помощью чего устройство будет приводиться в действие.
— Ты знаешь, что там сейчас происходит? — полюбопытствовал Эрейнион и выжидающе поглядел на спутницу. Глаза его горели азартом исследователя, и юная нолдиэ ощутила, как фэа ее живо откликается на него, а огонь в зрачках спутника разжигает в собственной ее груди пожар.
— Разумеется, — ответила она и, подавшись вперед, указала на крохотные фигуры родичей. — Утром они установили последний мегалит, а сейчас закончили наносить руны. Видишь, атто входит внутрь и становится под северную арку?
— Да, конечно, — кивнул Эрейнион.
— Сейчас он будет настраивать Эльмен Сарриндэ. Только он может сделать это и никто более. Стандартная предосторожность от непрошеных гостей. Все Песни, все руны были составлены и нанесены так, что запустить устройство и открыть врата в новый мир может только нолдоран Тьелпэринквар и больше никто. Лишь он один. Поэтому потом, когда настанет время, он последним пройдет через Врата. И тогда они погаснут.
— Навсегда, — прошептал Гил Галад, не открывая от развертывающегося действа взгляда.
Индилимирэ кивнула и, подъехав еще ближе к спутнику, остановилась от него на расстоянии ладони. Сын Финдекано протянул руку и, когда принцесса вложила пальцы, бережно, но крепко сжал их.
А там, внизу, на равнине, мастера уже заканчивали сворачивать более ненужные лебедки. Озаренные светом Итиля руны на камнях поблескивали серебром. Куруфинвэ Атаринкэ вместе со своим отцом, стоя чуть в стороне и не спуская глаз, напряженно следили за Тьелпэринкваром, готовые в случае необходимости прийти на помощь.
А нолдоран, встав в конце концов под арку, вытянул руки, коснувшись пальцами боковых колонн, и закрыл глаза, обратив лицо к небу.
Дыхание Эрейниона и Индилимирэ перехватило, в груди часто и гулко забилось волнение.
Тьелпэринквар приоткрыл губы и, вдохнув глубоко, запел. Роа его окутало густое серебряное свечение. Руны на камнях вспыхнули яркими, идущими словно из глубины, огнями. Эти два потока потянулись друг к другу, и голос нолдорана зазвучал сильнее и громче.
— Если вдруг с отцом что-то случится, — вновь вполголоса заговорила Индилимирэ, — то всю работу по созданию Эльмен Сарриндэ придется начинать с самого начала, с нуля. Прежние наработки не годятся для других нолдор.