— Согласна с тобой! — горячо поддержала мужа она. — Я тоже думала недавно об этом и чувствую теперь, что пора. Однако там, в далеком Амане, который мы с тобой не видели, ни твой отец, ни мой дед даже подумать не могли, что у них будут общие внуки.
Гил Галад, должно быть представив себе эту сцену, громко расхохотался, но тут же снова стал серьезным:
— Завтра с рассветом мы отправляемся. Настала наша очередь шагнуть внутрь Эльмен Сарриндэ. Но до тех пор твой атто намерен собрать совет.
— Вот как? — удивилась Индлимирэ. — Что-то случилось?
— Не знаю, — пожал плечами Эрейнион. — Насколько мне известно, нет.
— Что ж, любопытно в таком случае, о чем он хочет объявить.
Закат прогорал, бросая на деревья, травы и лица квенди призрачные сиреневые блики. Листва шелестела над головами, будто прощалась. Муж и жена стояли, глядя друг на друга и слушая биение собственных сердец, и наконец Эрейнион сказал:
— Но это все будет только утром, а до тех пор в нашем распоряжении целая ночь.
Невесомый вздох в ответ сорвался с губ Индилимирэ:
— Да…
Она прильнула к супругу плотнее, тот крепче обнял ее, легко коснулся губами губ, а после подхватил любимую на руки и понес в донжон, в их общие покои.
Ни муж, ни жена в ту ночь не спали. Долго еще горел камин, отбрасывая тени на каменный пол, на опустевшие стены и на две сплетенные в тесных объятиях фигуры. Но громкие стоны, отражаясь от камня кладки, оседали на полу, чтобы после остаться в замке вместо тех, кто должен был вот-вот навсегда уйти. Остаться, чтобы хранить память о жизни.
Гул голосов, подобный бескрайнему, широкому морю, катился вперед. Гасли в небе последние звезды, а на земле затухали многочисленные костры, тут и там разбросанные в полях Химлада. Тени прятались в подлесок, уводя с собой ночных зверей и выпуская птиц.
Широким шагом Майтимо вошел в один из шатров, разбитых у стен Эльмен Сарриндэ, и увидел почти всех родичей из тех, кто покинул однажды много сотен лет назад Аман, а с ними и многих синдар и фалатрим.
— Ясного утра всем, — приветствовал он, обводя внимательным взглядом задумчивые, напряженные лица.
— Привет, дружище, — ответил за всех Финдекано.
Владыка Новэ кивнул, и собравшиеся в столь ранний час квенди вновь застыли в ожидании. Зачем их собрал нолдоран, не знал никто.
Сердце каждого гулко билось, отсчитывая мгновения. Раздававшиеся то и дело шорохи заставляли напряженно вслушиваться в ожидании, однако король, как всегда, не задержался.
Резким движением откинув полог шатра, он вошел и приветствовал друзей и родичей.
— Рад видеть вас всех, — начал он, подходя к стоявшему в центре низкому круглому столу. — Прошу прощения за беспокойство, но я в самом деле должен был вам кое-что сказать. Точнее, подарить. Ибо этот дар предназначен всем нам, каждому квендо. Однако хранить его могут лишь трое.
— Ты что-то сделал? — догадался Майтимо.
— Да, — подтвердил его племянник и, достав из кармана, положил перед собой три мифриловых кольца.
Гил Галад, нежно обняв Индилимирэ, с нескрываемым любопытном подался вперед. По рядам верных, следивших за происходящим издалека, прокатился вздох.
— Что это? — задал волновавший всех вопрос Кирдан.
Тьелпэринквар ответил:
— Три кольца из девятнадцати, что я сделал для Перворожденных. Мой дед Фэанаро обучал меня и создал первые шестнадцать, предназначенные для людей и гномов. Но эти три, предназначенные народу Перворожденных, мой дар вам. Их цель — хранить память об Арде и помогать там, в нашем новом мире, растить деревья, кустарники и травы, похожие на те, что мы любили тут. Березы и мэллорны с их помощью должны прижиться и разрастись в рощи, а пшеница заколоситься.
— Ценный дар, — не стал скрывать восхищения Финдекано. — И кому же они предназначены?
Мгновение Куруфинвион молчал, а после, поглядев в лицо каждому, объявил:
— Пусть кольца сами выберут себе владельца. Воздух, огонь и вода. Кому что ближе.
Секунды стремительно бежали, слагаясь в минуты. Воздух в палатке звенел, словно туго натянутая струна. Майтимо первым потянулся к столу, и одно из колец, с алым камнем огня, вдруг вспыхнуло в ответ изнутри ярким светом, обдав фэа нолдо ласковым теплом.
— Кажется, это мое, — объявил старший Фэанарион.
Его племянник согласно кивнул:
— Вижу, и согласен с выбором.
Маэдрос надел перстень на палец, уступив место кузену Финдекано, и тот, в свою очередь поднеся руку, забрал в конце концов кольцо воздуха.
— Поздравляю, отец! — обрадовался Эрейнион.
— Благодарю, йондо, — улыбнулся тот, отходя в сторону.
Последнее же кольцо воды никак не могло найти себе квендо. Один за другим подходили нолдор, ваниар и синдар, однако голубой камень не откликался. В конце концов, сам владыка Кирдан приблизился к столу, и тогда яркая голубая искра радостно вспыхнула в глубине перстня. Тьелпэринквар вздохнул с облегчением:
— Что ж, последний хранитель найден. От всей души поздравляю вас. И пора собираться.
За то время, что длился совет, Анар уже успел окончательно подняться над деревьями. Тьелпэринквар подошел к воротам Эльмен Сарриндэ и, коснувшись руками обрамлявших вход колонн, запел.
Тенгвы, выбитые на мегалитах, засветились изнутри ласковым голубоватым светом. Внутри, над центральным камнем, заплясали огни, свиваясь в спираль, и тогда первый из воинов, подхватив сумки с вещами, шагнул через распахнувшиеся Врата в новый мир.
Один за другим уходили из Арды Перворожденные, уводя с собой своих жен и детей. Гил Галад, крепко прижав к себе супругу, шагнул одним из первых, затем последовали братья Фэанариони с семьями. Искусник вел за руку уже заметно подросшую дочку, другой же держал ладонь Лехтэ. Сурелайтэ и Элемар с готовностью последовали за своими отцами. Следом двинулись жители окрестных поселений, потом настал черед немногочисленных ваниар.
— Прежде чем мы уйдем, — обратилась Аредэль к стоящему рядом взрослому сыну, — скажи, ты уже выбрал себе короля? Ты теперь обоих хорошо знаешь — и Тьелпэринквара, и Трандуила.
— Да, аммэ, — ответил Мелион и, поглядев по очереди на каждого из владык, объявил: — Я решил принести клятву верности нолдорану Тьелпэринквару. И сделаю это, как только окажемся в новом мире.
— Хорошо, — одобрительно кивнула Ириссэ и следом за мужем и сыном прошла сквозь Врата.
Следом за ними отправились в новый мир Эаредил и его жена Келебриан, потом фалатрим с телери и их владыка Кирдан. Наконец, к Вратам приблизился Эктелион Фонтанный и, крепко прижав к своей груди беременную супругу, спросил:
— Душа моя, ты готова?
— Да, мельдо, — уверенно ответила Нисимэ.
Он наклонился, быстро поцеловал ее, и оба одновременно шагнули в свою новую жизнь.
Еще много недель продолжался Большой Переход. Наконец, когда поля и рощи Белерианда окончательно опустели, последний из еще остававшихся в Арде эльфов, сам нолдоран, шагнул во Врата вслед за своей возлюбленной супругой и вышел на голубовато-зеленую траву под отливающие сиреневым небеса. Портал за его спиной погас. Далеко в Арде потухли тенгвы на камнях Эльмен Сарриндэ.
Для народа Перворожденных началась новая жизнь.
Небо звездное, незнакомое,
Тишина, чуть колкая, ночи.
Улыбаясь новому дому
Мы пришли к нему, Эру-отче.
Обрели землю добрую,
Небеса сиренево-синие.
Начинаем здесь жизнь старо-новую
И труды почти непосильные.
Память прошлого — да в грядущее,
Дела славные не забудутся!
Пламенеют сердца зовущие,
А мечты и желания — сбудутся.
Не боимся трудов-испытаний,
Интересен нам новый мир.
И не ждут нас года скитаний —
Мы приходим под звуки лир.
Мы построим, но не разрушим,
Сохраним былого года.
Новый дом, как и прошлый, нужен.
И он в наших сердцах навсегда.