В конце письма Фингон попросил передать привет бабушке Индис и всем знавшим его эльдар, которые остались в Амане.
Когда он взял второй свиток, было уже поздно. Рука сама вывела первые строки и, не останавливаясь, продолжила.
«Здравствуй, аммэ. Мы все живы: братья, сестра, отец. Так сложились обстоятельства, что атар теперь король нолдор. Нолдор-изгнанников, аммэ, так что его распоряжения не для вас, оставшихся в некогда благом краю. Я не знаю, что тебе будет интересно, что нет, но мы строим крепости и готовимся отомстить. Возможно, после того, как мы низвергнем падшего валу, морской путь вновь будет открыт, поэтому скажу честно, что надеюсь на нашу встречу, а также на то, что твоя жизнь в Тирионе благополучна.
Мы любим тебя, думаем о тебе и никогда не забудем тех радостных дней, когда мы были вместе. Береги себя.
Твой сын Финдекано».
Не перечитывая письмо, Фингон запечатал свиток, погасил свет и, не раздеваясь лег. Звезды заглядывали в окно, убаюкивали, успокаивали, а он все слушал колыбельную матери вместо мелодии Варды.
Телери собирались в обратный путь. Проснулась в тот день Лехтэ еще до света. Тогда, когда восточный край небосвода как раз слегка позолотил поднимающийся Анар. Самые крупные звезды слегка побледнели, а слабых огоньков уже и вовсе не было видно.
Нолдиэ зевнула и потянулась к уже привычным штанам. Сейчас, после стольких дней пути, было почти невозможно представить, что она носила некогда платья и украшения. Последняя мысль заставила ее вспомнить о все еще висящем на шее кулоне. Она поднесла его к глазам, не снимая, и некоторое время с улыбкой рассматривала. Вложенные в него эмоции грели сердце, и страх перед будущим, перед неизбежной встречей с мужем слегка отступил.
Все те случайно вырывавшиеся то и дело из уст фалатрим обороты и эпитеты в его отношении рисовали весьма сурового, даже грозного лорда. Почти такого же мрачного, как упомянутый библиотекарем Эол. Этот образ столь разительно отличался от того Атаринкэ, что она знала в Амане, что она и сама, думая о лорде Химлада, поневоле называла его «Куруфин». Просто для того, чтобы хоть немного отличать от Атаринкэ. Но, странное дело, сам образ, нарисованный обитателями Белерианда, чуждым или пугающим ей отнюдь не казался. Непривычный — да, суровый — да, но от этого еще и заманчиво-интригующий.
— Хм, — произнесла она и сама себе улыбнулась.
Что ж, пора собираться, а то не успеет проводить в обратный путь друзей. Надев рубашку, она привычно заплела волосы в две косы и уложила их вокруг головы. Выйдя в коридор, она постучала в покои Солмиэль и Нгилиона и застала их уже готовыми к отплытию, как и Суриона с Фасси.
— Торопитесь? — понимающе и немного грустно спросила она.
Нгилион улыбнулся:
— Что делать, эльфенок. Наши сердца принадлежат Аману. Мы хотим домой.
— Я понимаю, — вздохнула она. — И все же жаль расставаться.
— Нам тоже, поверь, — отозвалась Солми.
Телери еще раз проверили, все ли захватили, и вместе они направилась к берегу. По пути к ним присоединились Кирдан с женой и серьезный, отчего-то то и дело хмурящийся Фингон.
— Вот, — заговорил он и достал из-за пазухи два конверта. — Письма для матери и для дяди Арафинвэ.
— Если стихии сдержат обещание и пропустят нас, то мы непременно передадим, — пообещал капитан и забрал послания.
Бритомбар постепенно просыпался. Окончательно поднявшийся Анар позолотил крыши. Листва деревьев нежно шелестела, колеблемая ласковым бризом, который весело надувал паруса их кораблика, уже ожидавшего у причала в полной готовности.
— Не забудьте сообщить о своем прибытии через Тара, — попросила их Лехтэ, и Нгилион заверил, что они обязательно дадут ей знать о своем благополучном возвращении.
Телери поднялись на палубу и принялись укладывать сумки, а нолдиэ стояла и смотрела на «Lossambar», который больше ей не принадлежал. В горле стоял тугой комок, а к глазам подступали нежданные слезы. То, что она любила прежде и чем дорожила, окончательно уходило от нее. Аман, родной дом, родительский сад и все годы счастливого детства, юности, замужества…
— Не грусти, — попросила ее Фасси, вновь спустившись на берег. — Уверена, что мы еще встретимся.
Лехтэ обняла сердечно ее и Солми, помахала стоящим на палубе Нгилиону и Суриону, и девы морского народа присоединились к мужьям, чтобы оставить ее один на один с грядущим. Неумолимым, как пророчества Намо.
При мысли о владыке Мандоса она вздрогнула и внезапно поежилась.
— Легкого вам пути, — пожелал отплывающим Кирдан. — Желаю вскоре снова ступить на родной берег.
— Спасибо, владыка, — поблагодарил капитан и громко крикнул, маша обеими руками: — Tenn’ omentielva enta!
— Mára mesta! — прокричала в ответ Тэльмиэль, и маленький кораблик, очнувшись от сна, легко и свободно заскользил по волнам. — Прощай, Аман…
Белоснежные паруса постепенно становились все меньше и меньше, пока наконец не растворились среди золотых лучей и белых барашков волн.
Что-то ее теперь ждет…
====== Глава 20 ======
Собирать в дорогу Лехтэ было, собственно говоря, и нечего. Те немногие вещи, что у нее имелись, она уложила в сумку за несколько минут.
Нолдиэ подошла к окну и посмотрела на виднеющуюся вдалеке стену. Там, за пределами города, начинался путь, который ей предстояло преодолеть. Одной или с чьей-либо помощью, но он уже начат, и обратной дороги для нее не будет. Как бы ее ни принял в конце концов муж, до самого приезда в Химлад свернуть ей уже не удастся. Да и не было у нее подобного намерения. Иначе зачем потребовалось тогда покидать мирный, спокойный Аман?
Украдкой вздохнув, Лехтэ еще раз осмотрела покои и убедилась, что не забыла ничего. Решив, что самое время пойти поужинать и отправляться спать, она уже направилась было к выходу, но в этот самый момент в дверь постучали.
— Входите! — крикнула она.
На пороге показались Кирдан с супругой.
— Мы принесли тебе кое-что, — сказала, улыбнувшись, леди Бренниль, и только тут Лехтэ обратила внимание, что та держит в руках кольчугу и плащ.
— В дороге тебе понадобится защита, — уверенным, твердым голосом заявил Корабел. — Полный доспех чересчур тяжел для леди, а вот кольчуга, я полагаю, будет в самый раз.
— Благодарю вас, — ответила нолдиэ.
Она подошла ближе и бережно, с уважением и возможным почтением приняла дар.
— Этот плащ поможет тебе в случае опасности стать незаметной для врага, — продолжила владычица и стала подробнее описывать его свойства, в конце несколько неожиданно спросив: — Ты точно не хочешь подождать приезда мужа здесь, в Бритомбаре?
Лехтэ уверенно покачала головой:
— Нет. Благодарю за заботу, но завтра я отправлюсь в путь, как было намечено.
— Что ж, ты лучше знаешь, что делать, — согласился Кирдан.
Владыки ушли, а Тэльмиэль, поужинав, уселась на балконе и некоторое время молча смотрела, пытаясь мыслью проникнуть в будущее. Безуспешно. Быть может, от волнения, от тревоги перед грядущим, но ей ничего не удавалось разглядеть в этой мутной пелене, плотно сомкнутой перед ее взором. Тяжело вздохнув, Лехтэ встала и, раздевшись, легла в постель и закрыла глаза. Ей надо было поспать — отъезд планировался ранним утром.
Был один из редких вечеров в Химладе, когда дел совсем не осталось. Хотя Куруфин никогда не любил праздно сидеть, созерцая окрестности или рассматривая в подробностях какой-нибудь причудливый цветок, он стал ценить ставшие редкими моменты, когда появлялась возможность отдохнуть у камина с книгой или же поговорить с сыном или братом. Искусник всегда был в движении: в мастерской, на охоте, на конных и пеших прогулках в далеком теперь Амане, а здесь, в Белерианде, ему приходилось строить, разведывать, ковать, сражаться, вновь возводить укрепления, опять изготавливать оружие и доспехи. Именно поэтому сейчас он решил взять интересную книгу и провести этот вечер за чтением.