— Мы будем очень внимательны и осторожны, — заверил верный.
С некоторых пор можно было подумать, будто дозорные вообще не спят. Отряд продвигался вперед тихо и для посторонних глаз незаметно, стараясь придерживаться естественных укрытий. Лехтэ и сама, видя напряжение воинов, всегда была наготове — не отвлекаться, не удаляться от мест стоянок. Может, она и не помогала отряду, но уж, по крайней мере, старалась не быть обузой.
Достав свой лук и стрелы, Тэльмиэль тщательно их проверила и повесила за спину, а затем надела поверх кольчуги пояс с метательными ножами. Если однажды дело дойдет до боя, она сделает все возможное, чтобы забрать пару-тройку орочьих жизней. Вдруг это хоть кого-то спасет?
— В сам лес углубляться не будем, — решил Финдекано. — Объедем по краю.
— Хорошо, — кивнул Острад. — Я согласен.
Полоса деревьев впереди становилась все длиннее и толще, и нолдиэ гадала, сколь много опасностей им еще предстоит одолеть. На стоянках, во время кратких мгновений отдыха, рука сама тянулась к сумке с палантиром, но каждый раз останавливалась. Вызовет она мужа, и что скажет? Что создала ему своим появлением много дополнительных проблем? Как будто у него там и без нее их мало.
Она со вздохом убирала руку от камня и запрещала себе сообщать любимому.
Все так же реяли по ночам над травой светлячки, взлетали ввысь, в темное небо, искры, и можно было легко поверить, будто и не существовало никогда никаких бед и трудностей, что эта поездка вполне обыденная и мирная. Вот только серьезно всматривающиеся в темноту дозорные никак не вписывались в эту воображаемую картину.
Еще до света они теперь сворачивали лагерь и трогались в путь. Финдекано все больше мрачнел. Напряжение можно было почти что потрогать руками. В какой-то момент Лехтэ вдруг поняла, что давно уже не слышала пения птиц. И в тот же миг до ее ушей донеслись торопливые слова одного из разведчиков, спешно прискакавшего с докладом к командиру:
— Мой лорд, орки.
— Сколько? — резко спросил Финдекано, сдерживая коня.
Тэльмиэль напряглась и прислушалась. В лицо ударил упругий порыв почти ледяного ветра, и она поневоле поежилась, плотнее запахнувшись в плащ.
Разведчик был бледен.
— Много, — ответил он. — Около сотни.
Отряд Финдарато продвигался среди скал и камней. Кони, которым приглянулись нолдор, следовали за ними, стараясь осторожно ступать по земле, избегая острых осколков. Внутренний голос, раскатами волн Ульмо звучавший в голове, вел Артафиндэ к назначенному ему месту. У входа в одну небольшую, как показалось сначала, пещеру он остановился, объявив привал. Странные чувства одолевали Финрода — с одной стороны он был уверен, что достиг цели, с другой — жить под землей подобно странному народу, о котором говорила сестра, Арафинвион не желал. Кровь матери звала его к воде, к широкому Нарогу, к морю, которого он давно не видел, но чью песню волн ему уже было не забыть никогда. Нолдорское любопытство и упрямство заставляли самому построить подземный город, чья красота и величие затмили бы Менегрот Элу, возведенный умелыми руками детей Аулэ (во всяком случае именно так называла их Нервен). Ваниа же требовал незамедлительно достать арфу и воспеть сей момент, восславив свет Анара, чьи блики играли на водах Нарога, создавая удивительные картины, подобные искуснейшей мозаике.
Противиться слову Ульмо Финдарато не хотел, а потому, обустроив временный лагерь, эльдар принялись расчищать прилегающие территории, готовясь к долгой и нелегкой стройке, тем более что место действительно было удачное. Рудознатцы изучали минералы, определяя и рассчитывая возможности скал удержать вес пород, когда к естественным полостям внутри массива, добавятся еще и рукотворные. Охотники промышляли дичь в лесах, ученики Йаванны подготавливали места для посадок, желая, чтобы вокруг вскоре зацвели сады, укрытые от посторонних глаз лесами.
Что именно разбудило в ту ночь Финрода, он сказать не мог, словно привычную мелодию деревьев и камня попытался разбить грубый и злой мотив ненависти и желания убивать все живое.
Дозорные не трубили тревогу, вокруг шатров было тихо и спокойно, однако заснуть Финдарато уже не смог, а на утро выехал с немалым отрядом, желая обследовать лес дальше, чем пролегали тропы разведчиков.
Финдекано шумно выдохнул и коротко, но весьма цветисто высказался себе под нос. Прищурившись, он посмотрел на грозный, негостеприимный лес, и кулак его сам собой сжался.
— Что будем делать? — спросила Лехтэ, подъезжая ближе.
С минуту Нолофинвион молчал, обдумывая. Тарион и Острад не сводили с него глаз.
— Нам следует разделиться, — наконец сказал командир.
— Но нас и так слишком мало! — воскликнул верный.
— Вот именно, — подтвердил Финдекано. — Мы не можем рисковать. Что будет с леди Тэльмиэль, если мы не сумеем отбиться? Вы должны ее увезти.
Тарион хотел было явно что-то сказать, но передумал и, проглотив свои возражения, кивнул:
— Вы правы, лорд. Но как же вы? Мы не можем оставить вас.
— Со мной останется четырнадцать воинов, — ответил он. — Ты возьмешь с собой пятерых, и вместе с фалатрим и леди Тэльмиэль вы поедете вперед. Туда, куда планировалось. Вы должны доставить ее в Химлад во что бы то ни стало. Если я с оставшимися воинами не догоню вас до конца дня — не ждите нас. Мы постараемся тут задержать ирчей подольше.
— Но…
— Вы сумеете отбиться? — прямо спросила у родича Лехтэ.
— Должны, — ответил Фингон.
Она посмотрела на юг, туда, куда теперь лежал их путь, и прислушалась. Как будто все мирно и тихо. Пожалуй, даже слишком тихо.
— Они приближаются! — воскликнул Финдекано. — Я чувствую их. Ветер доносит до меня их шаги. Скорее, не медлите!
Тарион порывался что-то сказать, но командир не дал ему возможности:
— Это приказ!
— Повинуюсь, лорд Финдекано.
— Мы выполним долг, — заверил нолдор Острад.
Лехтэ, осмотрев сумки и убедившись, что все ее вещи при ней, вскинула руку в прощальном жесте и надела плащ невидимой стороной, готовясь при необходимости спрятаться даже на открытой местности.
— Удачи вам! — крикнула она.
— До встречи! — донесся до нее голос Финдекано.
Их сильно уменьшившийся отряд сорвался с места, стремясь как можно скорее покинуть место будущей схватки.
Фингон, бросив прощальный взгляд на жену кузена, огляделся и быстро оценил обстановку — бой придется вести на открытой местности, до гор доскакать они не успеют, а пасть с черной стрелой в спине он не собирался. Верные без страха смотрели то на приближающихся врагов, но на своего командира.
— Не дадим разделить нас! — прокричал Финдекано, перекрывая грохот, идущий от вражеского отряда.
Орки стучали кривыми мечами о щиты, гремели странными металлическими шарами, закрепленными не то на копьях, не то на алебардах. Они орали мерзкими голосами, угрожая жестокой расправой тем, кто не покорится воинам их великого господина.
— В круг! — приказал Фингон, понимая, что это их единственная возможность выстоять. А в следующий миг на них налетели ирчи.
Бой был тяжелым, приходилось отступать под натиском сил тьмы, но не дать врагам разорвать спасительное кольцо, не позволявшее ударить им в спину. Кони бились вместе с нолдор, копытами и зубами круша тварей, не разрешая им скинуть всадников на землю и добить.
Тела орков усеивали поле, но до победы было еще далеко. Неожиданно ирчи расступились и словно бы пригнулись, пропуская над собой черную хищную стаю стрел. Щиты нолдор взметнулись навстречу, но остановить всех они не смогли. Два коня, как подкошенные, рухнули на землю, и лишь отменная реакция их всадников позволила уцелеть, а не быть придавленными тушами животных.
Воспользовавшись некоторым замешательством, орки вновь кинулись в атаку, силясь добраться до их командира, в чьем плече уже сидела черная стрела, быстро обломанная здоровой левой рукой, которая теперь сжимала меч.