Несколько недоуменно изучив себя, Куруфин пожал плечами, чуть поморщился и спокойно пояснил.
— Это старое. Забыл поменять повязку, не беспокойся, сейчас все сделаю.
Он встал, намереваясь ненадолго покинуть супругу, но та поднялась следом, потянувшись к его рубашке.
— Я помогу! Пойдем вместе.
— Тебе так не терпится раздеть меня? — ехидно проговорил Искусник, улыбнувшись. — Здесь не лучшее место, но в крепости…
Он выразительно посмотрел в глаза жене. Та немного смутилась, но настояла на своей помощи.
— Как хочешь, — уже серьезно ответил Куруфин. — Но плечо выглядит так себе.
Лехтэ вздохнула, но упрямо оставалась рядом с ним, пока он готовил, чем обработать рану. Она, внимательно выслушав, что нужно сделать, намочила в отваре чистую тряпицу, бережно смыла натекшую кровь, осторожно смазала края и перевязала. И лишь когда Куруфин надел рубашку, порывисто обняла его и быстро поцеловала.
— Все хорошо, родная, не переживай, — тепло ответил он. — Просто царапина.
Неожиданно она вспомнила слова Турукано, сообщившего, что их сын был в серьезной опасности.
— Скажи, Тьелпэ тогда также досталось?
Искусник резко остановился, словно налетел на невидимую преграду.
— Когда? — спросил он.
— Мне сказали, он чуть… чуть не отправился к Намо, — выдохнула она.
Кулаки Куруфина невольно сжались.
— Не волнуйся, сын в крепости, с ним все хорошо, — постарался улыбнуться он. — Отличным мастером стал.
— Что тогда случилось с Тьелпэ? — не унималась Лехтэ.
— Да кто тебе вообще об этом мог сообщить? — вспылил Куруфин.
— Турукано.
— Та-а-ак. Вот, значит, как он отблагодарил за спасение брата, — прошипел он.
— Он тогда сказал, что ты помог Аракано, отдав оставшуюся от лечения Тьелпэ мазь, или что-то еще…
— Нет. Я готовил новый отвар, — глухо произнес он. — Весь предыдущий мне понадобился для сына. Но я не хочу сейчас об этом говорить.
Лехтэ кивнула и ласково взяла мужа за руку.
Весь оставшийся вечер пришлось посвятить делам, обустраиваясь так, чтобы внезапно начавшийся дождь или сильный ветер не помещали отдыху ни эльдар, ни лошадей. Убедившись, что и фалатрим, и верные Финдекано ни в чем не нуждаются, Куруфин велел разбудить его во второй половине ночи, когда наступит его черед выходить в дозор, и направился к приготовленному лежаку.
Лехтэ уже ждала его там.
— Устраивайся поудобнее, с этой стороны, — подсказал Искусник. — И к костру поближе, и я от ветра закрою — дует оттуда.
Она кивнула и легла, напряженно ожидая чего-то. Куруфин расположился рядом и обнял жену, лицом зарываясь в ее волосы.
— Лехтэ, неужели ты мне не снишься, — тихо проговорил он, прижимая любимую к себе.
Она хотела повернуться и что-то ответить, но Искусник не дал ей это сделать, лишь крепче обнимая любимую.
— Спи, мелиссэ.
Лехтэ повозилась, устраиваясь поудобнее, и, прижав к себе руку мужа, улыбнулась.
— Я люблю тебя, — сказала она.
Вместо ответа Куруфин поцеловал ее волосы и, прикрыв глаза, уснул, спокойно и безмятежно.
====== Глава 26 ======
— Есть новости из гаваней? — спросил Финдекано отца, заходя к нему в кабинет.
На Барад-Эйтель опустились сумерки, а потому на столе у Нолдорана стоял светильник. Нолофинвэ повернулся к сыну, и тени заплясали на свитках, разложенных королем.
— Беспокоишься о Турьо? — уточнил Финголфин.
— И это тоже, — кивнул Фингон. — Но еще хотел узнать, все ли в порядке у наших союзников. Ты же понимаешь, это важно.
Нолофинвэ улыбнулся и указал на палантир.
— Ты всегда можешь посмотреть, что происходит в Бритомбаре или Виньямаре. Пусть камень покажет тех, кто дорог тебе, сын.
— Благодарю, атто, но поверь, я беспокоюсь о владыке Кирдане и его семье. Я же докладывал тебе, что фалатрим — не лучшие воины.
— Не переживай, твой брат сможет подготовить их и обеспечить оружием, — уверенно произнес Нолофинвэ.
— Но он-то как раз в Виньямаре… А кто защитит Бритомбар, если на него нападут? — продолжал волноваться Фингон.
Финголфин постучал пальцами по столу и несколько раз поправил одну и ту же прядь волос:
— Не думаю, что на данный момент Враг способен незамеченным атаковать главный город фалатрим.
— И все же, атар, я бы хотел отправиться в свои земли, в Дор-Ломин. Так я смогу быть ближе к брату и… у нолдор появятся еще крепости.
— Хорошо, йондо, не держу тебя. Однако будь готов к тому, что однажды призову тебя, как и остальных лордов, пойти войной на Ангамандо, — строго заметил король.
— Не сомневайся во мне, отец. Я не собираюсь отсиживаться за твоей спиной, — несколько обижено ответил Финдекано. — Могу идти?
Нолофинвэ кивнул, но остановил сына в дверях.
— И напиши Армидель, мой тебе совет.
— Откуда ты… — начал было Фингон, но светлая улыбка отца невольно заставила его замолчать.
— Просто отправь ей письмо. Не жди особого случая.
— Хорошо, атар. Я так и поступлю, — ответил он, чуть склонив голову.
Оставшись один, Финголфин прошелся по комнате и вновь расположился за столом. Ему хотелось ударить по Ангамандо объединенным войском нолдор, но доклады верных однозначно говорили о том, что следует готовиться к зиме, а не к войне. Не все крепости были отстроены, не каждый из лордов имел возможность вывести войско против Моргота, который несомненно наращивал силы. Разведчики все чаще докладывали об орочьих отрядах, что испытывали эльдар, пытаясь найти слабые места в их обороне.
Пока что неприступным оставался только Химринг. Даже в Дортонионе, одним из первых построившем крепость и сторожевые башни, ирчи умудрялись находить лазейки и атаковать поселения нолдор и авари, хотя Арафинвионы усилили дозоры и занялись возведением еще нескольких укреплений.
Внимательно изучив доклады верных, Нолофинвэ принялся составлять план подготовки к зиме, предполагая, что в холодное и темное время нападения тварей участятся.
— Леди, позвольте напомнить, что с нашего отъезда минуло пять дней, — верный подъехал к Ириссэ, неутомимо следовавшей на юг. — Изволите повернуть назад сегодня? Или же завтрашний день станет началом пути домой?
Аредэль резко остановилась и посмотрела в глаза нолдо.
— Вы вольны возвращаться. Я отпускаю вас и намереваюсь ехать дальше, — твердо сказала она.
— Но лорд Артаресто велел…
— Я дочь короля нолдор Нолофинвэ. Ты считаешь, что мое слово менее значимо? — гневно произнесла Ириссэ. — Я желаю продолжать свой путь. Мое присутствие в Минас-Тирит не является обязательным. Крепость не пострадает, если одним охотником станет меньше!
— Но, леди, у нас приказ, — не унимался верный.
— Да, вы, — она умышленно выделила последнее слово, — отправитесь назад. Я же не сверну с намеченного мною пути.
— Позвольте напомнить, что скоро осень, леди Арельдэ.
— И что? Я не нежная ваниэ, — вспыхнула Ириссэ. — И довольно. Разговор исчерпан. Я приказываю вам вернуться к лорду Артаресто и сообщить ему, что южной дорогой я направляюсь к кузенам в Химлад. Там я приму решение, куда поеду дальше.
— Да, леди Ириссэ, — тяжело произнес нолдо. — Я подчинюсь вам, хотя мое сердце и говорит, что дорога, на которую вы вступили, не будет легкой. Берегите себя и доверяйтесь своим чувствам, они вас не обманут.
Верный развернулся и, больше не сказав ни слова, приказал остальным нолдор направляться вдоль Сириона к северу, к крепости, где его ожидал очень непростой разговор с младшим Арафинвионом.
Флейта пела, устало и измученно рассказывая миру о несчастной любви. Она то тихо плакала, то почти кричала, не в силах больше выносить чувства, что раздирало фэа ее хозяина. Тонкие пальцы менестреля нежно держали инструмент, ласково прикасаясь к нему, словно к возлюбленной. Одна мелодия сменялась другой, и Даэрон полностью отдавался музыке, не замечая, что давно уже не один. Две пары глаз издали наблюдали за ним. И если в первых читалось некое довольство и одобрение, то жалость вторых быстро сменилась гневом и истинно нолдорской решительностью. Впрочем, их обладательница вскоре удалилась, подумав, что потом непременно поговорит с менестрелем.