Скрывшись с глаз девы, Морифинвэ прижался к стене, стараясь выровнять дыхание и осознать, что только что произошло.
Артаресто никак не мог решить, чем ему, как лорду Минас Тирита, стоит заняться. Прежде он никогда не был главным и привык во всем оглядываться на старших братьев или кузенов. Однако и Финрод, и Тургон его покинули, оставив наедине с проблемами, сложностями и Аредэль. Впрочем, она тоже уехала, и, хотя собиралась вернуться со дня на день, вряд ли бы стала объяснять Арафинвиону принципы управления нолдор, разрабатывать и проектировать линии защиты поселений на острове и думать об обороне. Конечно, воды Сириона неплохо могли справиться с данной задачей, но Финдарато, когда еще жил здесь, неодобрительно отнесся к идее брата положиться исключительно на ландшафт. Вздохнув и поставив на стол чашу с ароматным травяным напитком, Ородрет встал и направился в одну из мастерских, где часто трудился Турукано. Найти необходимые свитки не составило особого труда — кузен любил порядок во всем, гораздо сложнее оказалось разобраться в его разработках.
Часы сначала утомительно тянулись, а после, когда он наконец разобрался в написанном, полетели с огромной скоростью, и только верные напоминали ему порой о необходимости отвлечься на более срочные дела.
— Добрый вечер, лорд Артаресто, — вошедший притворил за собой дверь и склонил голову чуть ниже и дольше обычного.
— О, вернулись! — радостно воскликнул Ородрет. — Леди Ириссэ у себя?
Арафинвион отложил свиток Тургона и свои записи, встал и намеревался покинуть кабинет, желая поговорить с кузиной.
— Нет, — ответ верного заставил его замереть и в полушаге от двери. — Она не вернулась. Простите, лорд.
— Что? — резкий разворот, и золотые пряди хлестнули по косяку и по лицу их же хозяина. — Как это случилось? Говори!
— Вы неправильно поняли меня, лорд Артаресто. Леди Ириссэ отказалась повернуть назад и приказала нам оставить ее.
— И вы подчинились? — чуть успокоившись, Ородрет вновь начал заводиться. — Послушали ее, а не меня?!
— Она дочь арана Нолофинвэ. Мы не могли заставить ее подчиниться. Она была вольна в своем выборе, — спокойно пояснил он.
— Тогда почему оставили ее одну? — гневно спросил Артаресто.
— Два приказа, лорд: ваш и леди Аредэль. Она предпочла дальше проследовать без сопровождения.
— Хоть сказала куда?
— Да. Южными землями в Химлад, к лордам Тьелкормо и Куруфинвэ.
— Сбежала! Бросила меня и поскакала развлекаться! — бушевал Арафинвион, однако поймав на себе взгляд верного, взял себя в руки. — Если больше новостей нет, то можешь идти.
Нолдо кивнул и поспешно вышел из кабинета. В стену, рядом с только что закрывшейся дверью полетело что-то тяжелое — Артаресто дал выход эмоциям и обессиленно опустился в кресло.
Отряд продолжал свой путь на север, двигаясь осторожно, но в то же время уверенно. Прятаться от кого-либо в своих землях Куруфин не желал, а потому его верные проверяли каждую подозрительную рощу или же поросшие кустарником валуны. Однако больше ни один орк не посмел осквернить равнину, и постепенно мысли и разговоры стали принимать мирный лад. Нолдор сблизились с фалатрим, делясь опытом и ведя беседы на отвлеченные темы, будь то стихосложение или же постижение замыслов Эру. Дозорные, как и прежде, неизменно охраняли спящих, пристально вглядываясь во тьму и вслушиваясь в шорохи и иные звуки ночного Эстолада.
Тем вечером лучи исчезающего за горизонтом Анара окрасили небо и даже землю в непривычные лиловые тона, затем сменившиеся алым заревом. Вместо полюбившегося нолдор золотого и нежно-розового они наблюдали темные и в то же время очень яркие оттенки. Лехтэ подошла к мужу, закончившему обустраивать место их ночного отдыха, и прижалась к нему.
— Мне страшно, — неожиданно для самой себя призналась она.
— Чего ты боишься, мелиссэ? — Куруфин обнял ее одной рукой, тогда как другая непроизвольно потянулась к мечу.
— Не знаю, Курво, — Лехтэ задумчиво покусала губу и взяла мужа за руку. — Так, показалось. Не обращай внимания.
Поцеловав жену в макушку, он увлек любимую за собой.
— Пойдем, кое-что покажу тебе, — Искусник улыбнулся и, посмотрев на небо, добавил: — Как раз должны успеть.
Супруги немного удалились от лагеря, и Куруфин помог Лехтэ забраться на достаточно высокий камень, находившийся на холме.
— Смотри, — он указал на север, где последние лучи вспыхнули пламенем на далеких башнях крепости. — Наш дом. Скоро уже будем там, где никто не посмеет тебя обидеть или напугать.
И, не дожидаясь ответа любимой, он поцеловал ее, долго и нежно, обнимая ту, которую, казалось, потерял на всегда.
— Атаринкэ, — привычно ласково позвала она мужа, проводя ладонью по его волосам.
Куруфин вздрогнул, словно от неожиданного удара.
— Я больше не зовусь так, — холодно ответил он и ощутимо напрягся.
— Ох, прости, — спешно ответила Лехтэ, ища взгляд супруга. — В Амане ты не возражал, даже наоборот…
— Здесь не Благой край, — резко ответил Куруфин. — И я не отец, маленький или большой. Я — не он! И никто не он!
Искусник замолчал, гневно выдернул руку, а потом горько и тихо произнес:
— А его больше нет…
— Мельдо, — Лехтэ печально вздохнула и прижалась к супругу, желая если не забрать, то разделить его боль.
Закат догорел, оставив только небольшую светлую полоску на западе. В разрывах облаков показались первые звезды, а промозглый и сырой ночной ветер выгнал с равнины остатки дневного тепла. Они так и стояли, вдвоем на камне, возвышаясь над своими землями, что стали новым домом.
— Как аммэ? Ты видела ее? — спросил наконец Куруфин, вновь обнимая любимую и закрывая ее собой от ветра.
— Да, — после короткого молчания несколько неохотно призналась Лехтэ. — Я хотела сообщить ей о своем решении переправиться в Эндорэ, но… она не была готова к разговору.
Искусник молчал, ожидая продолжения, и Тэльмэ пришлось рассказать правду. Она чувствовала, как вздрагивает фэа любимого, сжимаясь от боли, а затем разгораясь незнакомым ей огнем ярости и гнева. Клятва вскипала в крови, заставляя пальцы гневно сжиматься, призывая незамедлительно отомстить за деда, отца и вернуть Камни, хранившие свет.
Лехтэ охнула, когда муж неожиданно больно схватил ее за руку.
— Курво, — тихо произнесла она. — Ты что?
Словно очнувшись, Искусник с недоумением посмотрел на любимую.
— Прости. Я буду лучше контролировать себя, — он ласково погладил руку жены, прося прощения, а затем, резко выдохнув, порывисто прошептал: — Люблю тебя.
Они снова целовались, до головокружения, долго и болезненно-сладко, не желая отпускать друг друга ни на миг. И клятва, недовольно ворча, свернулась, спряталась, ожидая подходящего момента, чтобы вновь напомнить о себе.
Владыка Кирдан, к немалому удивлению дочери, идею о конной прогулке оной не поддержал.
— Понимаешь, дитя, — заговорил он и, подойдя ближе, обнял за плечи и доверительно заглянул в глаза, — наступает осень. Дороги станут трудно проходимыми, и нападения тварей Тьмы, по-видимому, участятся. До Сириона или его притоков путь по суше весьма далек. Но, если есть желание, можно доплыть туда по морю.
Армидель, уже собравшаяся возразить, задумчиво посмотрела на отца.
Свежий ветер, влетавший в распахнутое окно, доносил знакомые с детства соленые запахи, вселявшие в сердце покой и уверенность. Да, вода защитит ее. И моряки их весьма искусны.
На горизонте показался белый парус суденышка, входящего в порт.
«Должно быть, рыбаки вернулись» — предположила она и некоторое время просто наблюдала.
— Пожалуй, я соглашусь с тобой, — произнесла в конце концов дева. — Мы доплывем на корабле, и я узнаю ответы на свои вопросы.
— Надеюсь, они окажутся благоприятными, — пожелал Кирдан и, склонившись, поцеловал дочь в макушку. — Я отдам приказ, к утру судно будет готово.