Неожиданно Макалаурэ вздрогнул, ощутив злую волю падшего валы, его силу и… самонадеянность. Моргот хохотал, предвкушая скорую победу, а ледяной ветер доносил его мерзкий смех до крепости менестреля, желая напугать нолдор и подавить их волю.
Не желая более скрываться, Макалаурэ запел, стремясь заглушить даже отголоски гадкого звука. Сначала было тяжело. Голос не желал подчиняться менестрелю, срывался, мешая чисто взять нужную ноту. Однако пламя фэа, дремавшее, но не угасшее, вспыхнуло вновь — светло и ярко. И стылое утро наполнилось удивительной мелодией, доброй, ласковой и беспощадной к силам тьмы.
Песнь Канафинвэ долетела до Эред Энгрин, ударила в пики Тангородрима и заставила хозяина северной твердыни в ярости стукнуть кулаком по своему же трону и незамедлительно зашипеть от боли, но не в руке, а в голове. Камни, плененные и скованные заклятой короной, ярко вспыхнули, отзываясь на призыв сына их создателя.
— Недолго тебе петь осталось, — прошипел Моргот. — Скоро встретишься со своим отцом!
Падший вала топнул ногой, вновь скривился от боли, пронзившей его виски, и раздраженно заявил вошедшему Саурону о необходимости увеличить число отрядов для атаки Маглоровых Врат.
— Да, повелитель! Мы изыщем резервы, господин. Как пожелаете, владыка. Этот выскочка-певец скоро замолчит навсегда!
Моринготто кивнул, чуть скривился и глухо приказал наслать холод.
— Заклинание ты помнишь, сил тебе хватит.
Майрон вздрогнул, осознав, что повелитель не желал потрудиться ради их победы. Однако эту мысль он постарался скрыть, почтительно склонившись перед черным троном.
— Это такая честь для меня, владыка! Я не подведу вас!
— Только посмей испоганить мой замысел! — рявкнул Моргот. — И никакой инициативы!
Тем временем, Макалаурэ, убедившись, что мерзкий звук более не беспокоит ни его, ни остальных нолдор, приказал возвращаться в крепость — холодало. Резко и несколько неожиданно вода луж превращалась в лед, делая путь назад более долгим и непростым.
— Я отправляюсь в Барад Эйтель, государь, — сказал Финдекано Кирдану. — Хочу обсудить с отцом предстоящую церемонию помолвки.
В гладких, словно зеркало, водах залива отражались звезды. Огни маяков таинственно мерцали, и можно было подумать, будто они о чем-то хотят рассказать. Ветер доносил острый соленый запах, будораживший воображение.
— Я очень рад за вас, — ответил отец Армидель и посмотрел на собеседника с отеческой улыбкой. — И еще раз от всей души поздравляю.
— Благодарю, Новэ, — произнес Фингон.
Однако Кирдан неуловимо нахмурился и подошел к разложенной на столе карте. Рука его заскользила по очертаниям рек, гор и владений нолдор, и словно внезапно налетевшая тень коснулась кончиком крыла сердца Нолофинвиона. В ушах раздался отчетливо звон оружия, и Корабел, посмотрев на будущего зятя внимательно, кивнул:
— Я тоже чувствую — приближается нечто. То, что закрыто от меня плотной темной пеленой.
Фингон встрепенулся:
— Магия Моринготто?
— Не исключено. Но ты за нас не волнуйся. Мы справимся — это я могу обещать. Что бы ни случилось.
Нолдо покачал головой и печально вздохнул:
— Теперь мне еще тяжелее, чем прежде, оставить вас.
— Однако придется. Мы будем ждать тебя назад с нетерпением.
— И я вернусь.
Как быстро пролетели наполненные счастьем месяцы рядом с мелиссэ! Но, так или иначе, теперь пришла пора покинуть Бритомбар.
Разговор завершился, и Финдекано отправился в свои покои собираться.
В комнатах было темно и тихо. Он подошел к окну и распахнул створки, впуская свежий, пахнущий водорослями и солью ветер. Затем достал дорожные сумки и принялся складывать вещи. Впрочем, много времени это не заняло. Рубашки, штаны, несколько котт, необходимые мелочи. Кое-что из одежды он решил оставить тут, во дворце — теперь он будет в Бритомбаре частым гостем.
Перед внутренним взором Финдекано встало лицо Армидель, и сердце его часто забилось, а фэа словно озарил луч света Лаурелин. Он оглядел комнату и подошел к дубовому столику, стоявшему у изголовья кровати. Тут лежали памятные вещицы, раздобытые за месяцы жизни у фалатрим.
Ветка коралла. Они с Армидель тогда отправились вдвоем на лодке и на одном из крохотных островов у входа в залив провели несколько чудесных часов. Они ныряли, а затем отдыхали на песке, жарили на костре выловленную здесь же рыбу, смеялись, целовались. А ветку коралла Фингон тогда забрал с собой на память о замечательной прогулке.
Рядом на мягкой тряпице лежала горсть жемчужин. В основном мелких, но имелась и парочка уникальных, крупных. Их он раздобыл в другой раз, когда Армидель ему показала место, где водилось много нужных ракушек. Финдекано загорелся идеей понырять, чем тут же и занялся. Часть добытых сокровищ он отдал любимой, а остальные забрал с собой, намереваясь сделать для нее какое-нибудь украшение. Однако до сих пор не решил, что ему следует изготовить.
А рядом лежала кучка самой обыкновенной гальки. Они шли тогда по берегу моря, и Фингон подбирал встречавшиеся камни необычной расцветки.
Теперь стоило решить, брать ли эти памятные вещицы с собой, или же оставить в Бритомбаре. Нолофинвион нахмурился и еще раз внимательно оглядел стол. Путь его лежал теперь не домой, а в земли отца. И эта тьма, о которой говорил Корабел. Кажется, у него не будет времени не только на создание подарка, но и на воспоминания. Тем более, что навсегда утратить дорогие его сердцу вещицы он не желал. После недолгих размышлений Финдекано принял решение оставить их в Бритомбаре до следующего своего приезда. Тогда он и украшение из жемчужин для любимой сделает.
Фингон бережно провел по перламутровым бусинам рукой и ощутил, как они откликнулись ему. И все же того, чем они хотели бы стать, пока не рассказывали, а, значит, еще не пришло их время.
Уезжал отряд на рассвете.
Все было почти так же, как в тот раз, когда они сопровождали Лехтэ. Нолофинвион спустился во двор, где его уже ожидали верные и Кирдан с супругой и дочерью. Он подошел к Армидель и, обняв ее за плечи, несколько долгих секунд смотрел в глаза. Затем, резко выдохнув, наклонился и порывисто, со всей страстью поцеловал, чтобы потом прижать Армидель к груди, вдохнуть с удовольствием медовый запах ее волос и прошептать:
— Я вернусь сразу же, как только это станет возможным.
— Я буду ждать, — ответила она. — Пусть звезды всегда подскажут путь.
— Люблю тебя.
Он еще раз коснулся на прощение губ мелиссэ и вскочил на коня. Ворота распахнулись, и отряд нолдор покинул гостеприимный Бритомбар.
Дорога широкой лентой убегала на север. Сперва они несколько дней ехали вдоль реки, затем обогнули холмы и повернули на восток. Совсем недалеко, за цепью гор, лежал Невраст, однако Финдекано решил не заезжать к брату, а потом письмом сообщить ему о своей помолвке.
Лето закончилось. Здесь, на севере, это ощущалось особенно остро. Чем дальше, тем более яркой и разноцветной становилась листва, а кое-где она уже успела облететь. Отцвел вереск, а после дождей тропы становились мало проходимыми. Однако в последнюю ночь их порядком подморозило, хотя до зимы было еще далеко, и Фингон, почувствовав неладное, приказал торопиться, но при этом быть предельно осторожными.
В один из вечеров разведчики, как всегда ехавшие впереди отряда, вернулись, и с ними пришел нолдо из верных Нолофинвэ. Фингон совершенно точно знал, что перед ним гонец из Барад Эйтель. Тот подошел и, поприветствовав сына своего государя, достал из-за пазухи письмо. Финдекано поблагодарил и распечатал свиток. Пробежав глазами по строчкам, нахмурился.
— Случилось что-то? — с тревогой спросил наблюдавший за происходящим Тарион.
Нолофинвион кивнул:
— Да. Отец просит нас поспешить.
====== Глава 32 ======
Лучи восходящего Анара золотили пики гор и развевающиеся на ветру волосы лорда, стоявшего на склоне. Глорфиндел пристально вглядывался в тучи, клубившиеся далеко на севере, и улыбка, невольно вызванная солнцем, постепенно исчезала с его лица. Конечно, он не раз наблюдал ненастье в это время года, и продолжительные дожди, снегопады или неожиданно налетавшие бури, с громом и молниями не были для эльфа чем-то неизведанным. Однако эти громады, плотно затянувшие небо вдалеке, полнились магией, злой и темной, как и сам их создатель. В том, что за ними стоял Моргот, Глорфиндел даже не сомневался, лишь собственное бездействие тяготило его. Эльда желал присоединиться к Турукано, сражаться рядом с другом и лордом с войском падшего валы, а не прятаться в долине Тумладен. Однако у него был приказ, нарушать который он не собирался. Во всяком случае, пока. Для себя Глорфиндел решил, что покинет тайное место, если получит знаки, что его помощь необходима. Сейчас же великие птицы, что так благоволили ему, были спокойны. Такое поведение орлов удивляло жителей долины, ведь надвигавшееся зло здесь чувствовал каждый, но, видимо, любимцы Манвэ не считали его опасным для себя и своих гнезд. Они часто кружили над постройками эльфов, наблюдая, изучая, но более не призывая следовать за ними. Впрочем никто из отряда и не собирался оставлять еще не полностью обследованные и изученные земли, где с возвращением лорда, как все надеялись, возникнет большое и красивое королевство.