— Мы на самом севере владений моего отца и дяди, лордов нолдор. Мы можем отступить на юг и держать оборону там, где стоят сторожевые башни Аглона. Но эта земля будет осквернена, а у воинов Химлада останется меньше времени на то, чтобы подготовиться к встречи с врагом, — Куруфинвион замолчал, собираясь завершить речь. — Я останусь здесь, среди только что созданных укреплений и ловушек, и буду сдерживать наступление ирчей, сколько потребуется или сколько смогу. Что решите вы, друзья?
— Надо быстро продумать, как лучше расположиться, — начал один.
— Я подсчитаю запас стрел, — отозвался другой.
— Мы зарядим камнями метатели и подготовим еще припасы, — чуть ли не хором отозвались два брата, друзья Келегорма по Аману.
— Кто вернется в крепость? — прямо спросил Тьелпэринквар.
— Зачем? — последовал ответ. — Гонец отправлен, вместе дольше продержимся.
— Благодарю вас, — тихо произнес Куруфинвион, но его услышали все. — Окажем тварям горячий нолдорский прием!
====== Глава 33 ======
— Ну что, малыш? — спросил Линто и ласково погладил коня по черной шелковистой морде. — Отправляемся?
Тот в ответ согласно фыркнул и принялся часто перебирать ногами на месте, показывая готовность и даже нетерпение.
В кармане гонца лежали письма, которые предстояло отдать принцу Турукано, а впереди расстилались леса и равнины Хитлума, и их нужно было преодолеть, и быстро.
Ворота крепости распахнулись, и нолдо, вскочив в седло, покинул Барад-Эйтель. Дорогу он за прошедшие годы успел изучить хорошо, поэтому даже в столь скверную погоду не нуждался в указателях и подсказках.
Сначала он ехал шагом, однако потом, покинув населенные территории, пустил коня быстрее. Высокие сосны, упиравшиеся кронами, казалось, в самые небеса, печально шелестели ветками, словно на что-то жаловались, и бросали им под ноги иглы. В другое время Линто охотно остановился бы и прислушался, попытался понять, что происходит и чего хотят от него вековые гиганты, но теперь такой возможности не было. Он всей кожей ощущал, как наступает на пятки тьма. От нее волосы шевелились и словно пробегали мурашки, а растревоженная фэа металась, не находя покоя.
Останавливался он только затем, чтобы дать отдых коню, а после продолжал путь. Серые, мутные дни проходили мимо, послушно ложась под копыта бесконечными лигами троп, незаметно сменяясь беззвездными вечерами. Остался позади Митрим и холмистые равнины. По левую руку расстилался Ломинорэ, владения принца Финдекано, и гонец всерьез подумывал, не оставить ли там, на одной из застав, жеребца, чтобы не мучить его переходом через горы, а самому продолжить путь бегом.
— Что скажешь на это, друг? — спрашивал нолдо на привалах, глядя ему в глаза.
Тот возмущенно храпел в ответ, и Линто вновь и вновь отказывался от своей идеи.
Вскоре на горизонте показался хребет. Он рос, застилая небеса, и Линто начал искать перевал.
Погода все больше портилась. Порывистый северный ветер сек лицо. Нолдо закутался по самые глаза и с печалью в сердце гадал, как обстоят дела у товарищей, оставшихся в Барад Эйтель. Быть может, там уже полыхает война… Вдруг кто-нибудь из нолдор погиб?
Последняя мысль заставила содрогнуться, и Линто непроизвольно прибавил шаг. Следовало спешить, чтобы выполнить поручение и поскорее присоединиться к тем, кого он вынужден был оставить.
Наконец они с конем ступили на земли Невраста. Нолдо вновь вскочил в седло и поехал вдоль извилистого берега моря. Минуло еще несколько дней, и на горизонте показались башни, обнесенные высокой стеной.
— Виньямар, — в восхищении выдохнул Линто и остановился, чтобы немного полюбоваться.
Его заметили.
— Кто такой? — крикнул со стены один из стражников.
— Гонец к принцу Турукано! — ответил тот, и ворота приоткрылись, впуская их внутрь.
Ему выделили сопровождающего и предложили показать дорогу. Линто с благодарностью согласился. Он оставил своего верного спутника на попечение конюхов, а сам пошел дальше, с восхищением оглядываясь по сторонам.
Прибрежный город оделся в камень, на улицах появились нарядные дома, фонтаны и статуи. Нолдор миновали бульвар и несколько переулков и пришли в конце концов на центральную площадь, где стоял дворец.
— Лорду Турукано уже доложили, — сообщил провожатый, и Линто кивнул в ответ. — Быть может, хочешь перекусить?
— Благодарю, сперва вручу послание.
Долго им ждать не пришлось. Гонца провели в одну из нарядных гостиных и предложили присесть. Не прошло и четверти часа, как дверь рывком распахнулась, и высокий черноволосый нолдо в сопровождении двух верных торопливо вошел, спросив прямо с порога:
— От арана Нолофинвэ?
— Да, мой принц. И от вашего брата.
Он сунул руку за пазуху и достал письма. Турукано принял их и, сразу же распечатав, принялся читать, начав с послания отца. Он хмурился, торопливо бегая глазами по строчкам, но уже несколько минут спустя, когда дошла очередь до свитка от Финдекано, на лице его отразилось неподдельное потрясение. Однако сказать что-либо вслух Тургон не успел — дверь вновь отворилась, и в комнату вошла прекрасная золотоволосая нолдиэ. Итариллэ, как догадался Линто. Уже совсем взрослая дева, а не дитя, какой он помнил ее.
— Какие новости, отец?! — поинтересовалась она.
Тот поднял глаза и некоторое время недоуменно смотрел, словно впервые увидел.
Верные с отчетливо читаемым на лицах нетерпением ждали.
— Твой дядя Финдекано женится на твоей подруге Армидель, — наконец сказал он тихо, явно все еще пытаясь преодолеть собственное изумление. — И мы выступаем.
Его спутники тут же подобрались, и Тургон, стряхнув наконец оцепенение, уже совсем другим голосом продолжил:
— Будьте готовы к завтрашнему утру. Нам следует поторопиться, чтобы успеть на помощь Бритомбару. Война с Моринготто началась.
Аракано вернулся ближе к полудню, когда его старший брат уже отбыл в свои земли. Известие о будущей женитьбе Финдекано он воспринял спокойно, куда больше обрадовавшись, что воины Ломинорэ поддержат армию Хисиломэ, и что Турукано постарается помешать Врагу захватить гавани.
— Отец, позволь моему отряду встретить тварей! — с нетерпением произнес он.
— Мы с тобой уже неоднократно говорили — умерь свой пыл! Не первые мгновения решат исход битвы, — спокойно ответил Финголфин.
— Ты не прав! Надо сразу же ошеломить трусливых ирчей, чтобы в ужасе отступили, а потом добить, — постепенно заводился Аргон.
— А если не испугаются? Если ты напрасно подвергнешь риску себя и доверившихся тебе нолдор? Научись уже ценить если не свою, то чужие жизни! — под конец Нолофинвэ все же позволил себе немного повысить голос.
— Значит, я осуществлю задуманное один. Тогда сработало — выйдет и на этот раз! — прокричал Аргон, и направился к двери.
— Запомни, нарушение приказов и неподчинение мне, не отцу, а королю, может привести к гибели нолдор. Надеюсь, этого ты не желаешь, — спокойно и серьезно сказал Нолофинвэ.
— Я хочу того же, что и ты, атар, — развернувшись, ответил Аргон. — Но и ты пойми, что стены Барад-Эйтель не всегда будут надежным убежищем и гарантией мира.
Не желая более продолжать разговор, он закрыл за собой дверь и поднялся на стену. Ветер разметал его волосы, тучи швырнули в лицо мокрого снега, но Аракано упрямо продолжал глядеть на север, где занималось зарево пожара.
Топот копыт разнесся по двору крепости, и уставший взмыленный конь был спешно передан подбежавшему нолдо.
— Тише, тише, хороший мой, — прошептал ему Тьелкормо, шагая, а затем обернулся на его седока. — Что произошло?
— Война началась, лорд, — сипло произнес он. — Лава течет по склонам Железных гор, врата Ангамандо открыты!
— Значит, нам не придется ломать их, когда для Моргота настанет час расплаты! — Келегорм попытался подбодрить верного.
— Как вы можете шутить, когда ваш племянник с небольшим отрядом остался на самом севере Аглона?! — вскричал гонец и качнулся от усталости, тут же споткнувшись.