Армия Хисиломэ совместно с войском из Ломинорэ теснила тварей Моринготто, постепенно зажимая их в клещи. Все шло по плану, даже Аракано, вняв речам отца, подчинялся приказам и не рвался в одиночку вперед, дабы сразить как можно больше орков и прочих тварей. Финголфин ожидал гораздо больших сил Моргота, однако, судя по всему, основной его удар пришелся не на Барад-Эйтель, как он в свое время предполагал. Победа казалась скорой и легкой, однако Нолофинвэ был предельно внимателен и собран, ожидая какой угодно подлости от врагов.
Орки отступали, но еще не обратились в бегство, а некоторые твари даже предпринимали попытки прорваться вглубь войска нолдор. Большинство было незамедлительно убито, некоторым удавалось продержаться чуть дольше, но в итоге и они оказывались на земле. Никто не придал такому поведению тварей особого значения, ведь бой продолжался, и живых орков оставалось еще много.
Как именно это произошло, не видел никто, а все находившиеся поблизости погибли на месте и не могли рассказать ни королю, ни своему командиру, как по телам тех самых странных ирчей пробежали темные огоньки, а мгновением позже их туши разлетелись на клочки. Вместе с острейшими осколками незнакомого нолдор материала, вероятно, служившего им броней.
Паника, на которую так рассчитывал Моргот, не началась. Нолдор продолжили теснить тварей, пытаясь одновременно вычислить, какие ирчи будут опасны и после смерти, а какие останутся уродливыми телами на поле боя.
Аракано замер, внимательно приглядываясь к оркам.
— Атар, я понял! — прокричал он, пробиваясь к Нолофинвэ. — Метка на груди! Черная с красным!
В этот миг именно такой орк рухнул к ногам Финголфина, пронзенный мечом верного.
— Атто!!!
Крик Аргона и его прыжок заметили многие, двое попытались закрыть собой нолдорана, но не успели, остальные продолжали бой, не давая тварям воспользоваться секундным замешательством. Аракано же, пробежав мимо отца, рухнул на тушу орка, когда странный огонек от знака на груди побежал по темному доспеху.
Сухо щелкнуло, тряхнуло и во рту стало солено от крови. А в следующий миг пришла боль, но она не вырвалась стоном, а улетела вместе с угасшим сознанием. Вместо Аргона закричал его отец. Финголфин бросился к сыну и осторожно перевернул его.
Весь доспех был изрезан острыми темными осколками и залит алой кровью, что толчками продолжала выплескиваться из ран.
— Он жив! — закричал Нолофинвэ, и подоспевшие верные тут же забрали младшего принца, чтобы незамедлительно доставить к целителям, а Финголфину пришлось продолжать бой, оставаясь в неведении о состоянии сына — оставить войско на Финдекано, бившегося далеко и возглавлявшего армию Ломинорэ, он не мог.
Келеборн же, еще до боя поговорив с Фингоном, теперь занимался тем, что умел лучше всего — стрельбой из лука.
Накинув на плечи маскирующий плащ, он пристроился на высоком камне и принялся высматривать тех, что могли быть командирами ирчей.
Когда первые выстрелы нашли цель, синда спрыгнул и тут же сменил позицию. Очередной падавший без дыхания вожак сеял в рядах ближайших к нему тварей панику, однако скоро и у эльдар стало происходить нечто непонятное и тревожное.
Келеборн подошел ближе и прислушался к крикам. Вскоре стало ясно, что тех, что помечен красно-черным знаком, трогать не стоило, во всяком случае, когда они находились близко к нолдор.
Приняв новую информацию к сведению, синда вынул из колчана очередную стрелу и стал высматривать взрывавшихся после смерти тварей еще в рядах ирчей.
====== Глава 35 ======
За воротами надрывно и как-то тревожно пропел рог. Лехтэ вздрогнула и, отбросив в сторону шитье, незамедлительно вскочила. Сквозь распахнутое окно до нее донеслись отрывистые команды стражей, и леди Химлада поняла, что привезли первых раненых.
Тэльмиэль спешно покинула покои и, на ходу заплетая волосы, бросилась в палаты исцеления. Там уже царила суета. Сквозь настежь открытые двери перепачканные кровью, землей, пропахшие гарью воины заносили своих товарищей. Они их клали на подготовленные кровати и сразу уходили. Лехтэ выглянула во двор, чтобы посмотреть, насколько велик обоз, и насчитала несколько переполненных телег.
— Леди! — окликнул ее немного недовольным голосом старший целитель, и та, извинившись, поспешила приступить к делу.
Они промывали и перевязывали раны, вправляли вывихи, накладывали при необходимости швы. Нолдиэ прежде и представить себе не могла, что плоть можно кромсать простыми ножницами, чтобы удалить омертвевшие части, не пожелавшие оживать даже после нужных песен, а потом сшивать обычной ниткой, как кусок холста.
От запаха крови порой делалось дурно. Немного подташнивало и неожиданно хотелось есть, но времени не хватало даже на то, чтобы сделать глоток воды.
Раненые, впав в забытье, начинали стонать. Те, что оставались в сознании, сжимали челюсти, стойко перенося все манипуляции целителей. Осунувшиеся, белые, словно снег, они порой пытались подбадривать не только друг друга, но и помогавших им нолдор. Счастливчики, травмы которых были относительно легкими, получив нужный уход, покидали палаты на своих ногах и шли в крыло верных отдыхать. Остальные же оставались на месте, и руки дев заботливо ухаживали за ними.
Лехтэ вздрогнула, заметив, как на востоке розовеет край неба.
«Уже рассвет? — удивилась она. — Но как?»
Она осмотрелась по сторонам и увидела, что добинтовываются раны последних двух верных.
— Устали, леди? — спросил ее все тот же старший целитель.
Она хотела было уверить, что вовсе нет, однако тут же поняла, что это не правда.
— Да, — кивнула она.
— Неудивительно. Шли бы вы теперь отдыхать. Новых могут привезти в любой момент, а вы вот-вот в обморок упадете, ведь и сами не заметили, как отдали много сил.
— Спасибо вам, — улыбнулась она и, добавив, чтобы ее звали при первой необходимости, вышла за дверь.
Она направилась к верным и попросила у них немного мяса с хлебом, понимая, что просто неспособна приготовить что-либо сама. Те охотно поделились то ли ранним завтраком, то ли поздним ужином, угостив помимо этого еще орехами в меду и горячим травяным напитком. Лехтэ тут же поела и, от души поблагодарив, отправилась в покои. Целитель был прав, она понимала, что теперь ей стоило поспать. Однако, увидев палантир, Лехтэ решила, что если прямо сейчас взглянет на мужа и сына, то уснет гораздо вернее.
Нолдиэ подошла к видящему камню и положила на него руку. Скоро туман внутри рассеялся и показал картинку.
«Огромная уродливая тварь в прыжке напарывается на меч. Хлещет черная кровь, а по оскаленным клыкам стекает вязкая слюна. Курво отталкивает только что убитого ирча, а мгновением позже его клинок находит иную цель».
Лехтэ непроизвольно сжала пальцы, чуть не прервав контакт.
«Значит, враг еще не остановлен. Надо немного поспать и снова отправляться к раненым. Но сначала увидеть сына. Почему камень не показывает мне Тьелпэ? Что с ним?» — волновалась нолдиэ, продолжая смотреть, как сражается муж.
Понимание пришло немного позже. Дело в том, что Тэльмиэль невольно искала взглядом невысокого юного воина, каким привыкла считать сына, и не сразу поняла, что тот всадник, который вел конницу в атаку, преследуя прорвавшиеся в Эстолад отряды орков, и есть Тьелпэ. Твари сминались лошадьми, гибли от мечей и копий нолдор, а те, кто сумел увернуться и выжить, в панике убегал к казавшейся спасительной каменной гряде, где их ожидали воины Келегорма.
Насколько Лехтэ могла судить, и сын, и муж были невредимы, а, значит, стоило отдохнуть. Она убрала ладони с палантира и уже не увидела, как рвущий порождения тьмы Хуан попал под орочий ятаган, а его хозяин, заметив, что пес ранен, пропустил удар шипастой дубины, оглушившей его и сбившей с ног. Окровавленный волкодав собрал силы и прыгнул на орка, чтобы сомкнуть челюсти на его горле.
Воспользовавшись случаем, часть ирчей сумела прорваться на юг, но уже не помышляла о нападении на поселения нолдор, а лишь желала унести ноги подальше от смертельных клинков эльфов.