Сравнения, почерпнутые Адель из мира пернатых, повергли Маргарет на новый приступ смеха, как бы она не старалась его подавить. На сей раз смех оказался настолько заразителен, что Адель невольно присоединилась к кузине. Выплеснув свою злость и досаду на графа Хантли, она почувствовала себя лучше. Спасибо Маргарет за её оптимизм и рассудительность, если бы не она, Адель просто умерла бы от скуки в Лондоне!
Взяв Адель под руку, кузина увлекла её на широкую аллею и девушки медленно направились в сторону дома.
— Что ж, я думаю, что недостатка в кавалерах у тебя в этом сезоне не будет, — сказала Маргарет. — Так что, об одном красавце можно и позабыть, коль скоро он оказался не так хорош. А что до Эдварда, — добавила она, — если он будет продолжать в том же духе, просто скажи ему в лоб, что пожалуешься брату, и он сразу отстанет. В любом случае, он для тебя не пара: личность он довольно скользкая, замкнутая и трусоватая. К тому же, он вовсе не богат, живет с матушкой вдвоем довольно скромно, лишь на доходы с маленького поместья, оставшегося после смерти его отца.
— Я и не думала рассматривать его в качестве поклонника, а тем более — претендента на мою руку, — презрительно фыркнула Адель. — Он с первого взгляда мне не понравился, есть в нем что-то такое… отталкивающее. Это становится какой-то странной закономерностью, — вздохнув, добавила она. — Неужели я так и не встречу в Лондоне нормального, вежливого и приятного джентльмена?
— Ты забываешь, что сезон только начался, моя дорогая! — ответила Маргарет. — Если я не ошибаюсь, на будущей неделе у тебя расписан каждый день, не так ли? У тебя будет масса шансов встретить своего Ромео. Кстати, — вдруг вспомнила она, — нужно будет подать идею кому-нибудь из знакомых устроить большой маскарадный бал! Тогда-то мы уж точно нарядим тебя Джульеттой. Или Прозерпиной! Тебе очень пойдет греческий хитон. Какая замечательная идея!
Весело смеющиеся и болтающие девушки даже не заметили, что за ними наблюдает пара внимательных глаз Эдварда Картера. Он спрятался за густыми зарослями кустарника и осторожно следил за передвижением кузин, прислушиваясь к разговору.
На самом деле, его интерес к Адель был вполне искренним и довольно просто объяснялся. Маргарет оказалась права — молодой человек был небогат, но очень честолюбив. Он с детства мечтал о достатке, легкой жизни аристократа, не считающего потраченных денег, а Адель была богатой наследницей.
Если бы Эдварду удалось жениться на ней, ему досталось бы не только её приданое, но и часть огромного состояния Ратлендов, на которое он давно обратил свой алчный взор. Увы, ему, как очень дальнему родственнику герцога, нечего было и рассчитывать на долю этого лакомого пирога, в отличие от Адель и Мишеля.
Родные внуки стояли ближе всех к наследству и герцогскому титулу. Михаил должен был унаследовать титул и львиную долю состояния, а Адель — получить свою долю наследства, и довольно весомую.
Да…жаль, что у княжны есть брат. Эдвард сокрушенно вздохнул. Если бы у герцога была лишь одна внучка, титул мог бы унаследовать её муж, особенно, если бы он тоже принадлежал к роду Ратлендов.
Мишель решительно мешал Эдварду в его честолюбивых замыслах. Неужели этому русскому князю мало его титула и наследства? Как было бы замечательно, если бы он вернулся в Россию! Или… вызвал бы кого-нибудь на дуэль и погиб на поединке! Говорят, что русские отличаются вспыльчивым нравом.
Мысль заполучить наследство прочно засела в голове у Эдварда Картера, оставалось только продумать, как её осуществить.
========== Раунд первый ==========
Следующие две недели пролетели очень быстро для Адель, ибо у неё не было ни одной свободной минуты. Каждый вечер, вернувшись с очередного приема, она буквально замертво падала на постель и засыпала сном без сновидений.
Гора карточек обрушилась на особняк князя Вяземского, как и не менее внушительная стопка различных приглашений. Этикет требовал посетить больше половины этих мероприятий, как минимум.
За несколько дней Аделина и Михаил успели побывать в королевском театре Ковент-Гарден и послушать оперу Россини «Севильский цирюльник», посетили ещё несколько балов, званый ужин и один музыкальный вечер, на котором княжне удалось блеснуть, помимо красоты, ещё и своим прекрасным, чистым голосом.
К вечеру пятницы второй недели, когда она переступила порог своей комнаты, Адель почувствовала, что хочет только одного — безмятежно проспать все выходные. Она так устала от бесконечных светских бесед, танцев, новых знакомств, бесчисленного количества имен и титулов, повторяющихся комплиментов и пристального внимания почтенных лондонских матрон, что готова была запереться в комнате на неделю!
Княжна едва не уснула в горячей ванной, которую быстро приготовила Настя, но улегшись, наконец, в постель, всё не могла уснуть и крутилась с боку на бок. Какое-то тягостное чувство мешало. Поскольку сон все равно не грозил ей, девушка принялась анализировать события прошедших дней, пытаясь разобраться в себе.
Странно, она так мечтала блистать в обществе, покорять сердца кавалеров, стать самой красивой, носить роскошные наряды и драгоценности, чтобы её имя было на устах у всего высшего света, а теперь, получив почти всё из вышеперечисленного, она вдруг устала! Многие девушки мечтали оказаться на её месте, но Адель была близка к тому, чтобы разочароваться и в светском сезоне, и в Англии в целом.
Когда она училась в институте благородных девиц, Адель только и мечтала о том, как она получит свободу после его окончания. И не она одна — все воспитанницы об этом мечтали. Все думали лишь о том, как выйдут в свет, будут представлены ко двору (те, чьё положение позволяло это), станут танцевать на балах с бравыми гусарами…
И лишь теперь, получив долгожданную свободу от строгих наставниц и учителей, надоевших учебников по арифметике и географии, бесконечных нотаций, Аделина вдруг осознала, какое же это было счастливое время!
Если бы у неё было чуть больше времени, она написала бы им всем, даже вредной и несносной Софье Куракиной, с которой у Адель были постоянный стычки! Впрочем, она сможет сделать это в субботу или в воскресенье. На следующей неделе она не собирается посещать все приемы, на которые пришли приглашения, так и заболеть недолго от постоянной усталости.
Она вдруг ощутила щемящую тоску по России, по их дому в Петербурге, подругам по Смольному, а особенно — по старой нянюшке Матрёне, которая по воскресеньям баловала княжну пирожками с повидлом и рассказывала старые сказки…
Если бы не служба отца в посольстве, Адель, наверное, уже упросила его отправиться обратно в Россию. Что-то чуждое ей было в этих чопорных англичанах, странное, непонятное. Может быть, всё дело было в том, что она русская? Это общество никогда не примет её, Адель это чувствовала, хотя прошли всего две недели светского сезона.
Конечно, здесь была Маргарет и её присутствие немного смягчало негативное впечатление от англичан, но кузина рано или поздно переключится на свою жизнь и ей станет не до Адель.
Буквально вчера Маргарет призналась Аделине, что она получила предложение руки и сердца от некоего Джорджа Бэртона, второго сына графа, того самого брюнета, с которым кузина танцевала на балу. Адель удивилась поначалу, вспоминая о том, как настороженно относится Маргарет к мужским обещаниям в принципе, но всё же искренне порадовалась за неё.
Судя по блестящим от избытка чувств глазам, Маргарет все-таки не обошла участь полюбить. И это просто чудесно! Каждый должен иметь шанс на любовь, даже такой законченный прагматик, как Маргарет.