Кисть и перо
Он расположился на газоне, поблизости от тротуара, чтобы его страсть к живописи не мешала редким прохожим. Любовался природой, в которой осень, изгнав лето, царствовала во всей своей красе. Он с нежностью глядел на золото деревьев и на солнечную улыбку в небе. С трепетом в груди наслаждался свежим дыханием ветра.
Улыбнулся сонному коту, лениво идущему по своим пушистым делам, сладко и протяжно зевая. Смешав на палитре багряную краску с капелькой белого цвета, всецело отдался процессу колдовства над новой картиной.
– Точно скрипка ветер плачет,
Ливень листьев вдаль манит,
Грусть упорно дождь нам кличет,
В окон стёкла он стучит, – услышал он позади себя звонкий женский голос. Мгновение, и его обладательница – девушка двадцати пяти лет, с ярко-голубыми глазами и светлыми густыми волосами – появилась перед его взором. Поправив лёгкий берет на голове, она развела руки в сторону и закружилась, смотря ввысь. Засмеялась, но не отрадно, а с горечью полыни. Резко остановилась и, понуро опустив голову, пнула камень. – Бред, – недовольно сказала она.
– Что случилось, София? – поинтересовался он, делая очередной мазок на мольберте.
– У меня ничего не выходит… – она присела на корточки и взяла в руки тоненькую веточку берёзы. Начала ею водить по увядающей траве. – Вспомни, какие раньше я писала стихи! А теперь? Это же… – махнула рукой. – В них нет глубины, чего-то такого, что могло бы если и не учить людей, то хотя бы заставлять о чём-то задуматься… Мир кажется пресным. Мне нужна встряска. А её нигде нет…
– В твоих стихах есть жизнь, а это, дорогая моя подруга, куда важнее.
– Нет, Ренат.
– О, да. Это моя любимая песня, – тёплая полуулыбка.
Между ними воцарилось молчание. Порыв ветра принёс с собой запах дыма. Неподалёку жгли траву и листья.
София встала и, подойдя к мольберту, посмотрела на полотно. Уголки её пунцовых губ чуть дрогнули. Она ласково провела рукой по плечу Рената.
– Вот ты настоящий талант, друг, – нежно. – Тебе всего девятнадцать лет, а ты создаёшь такие потрясающие картины. Верю, что, когда ты сделаешь выставку и люди о тебе узнают, ты снищешь мировую славу! – она задорно подмигнула, хотя в её глазах, напоминающих две манящие лагуны, застыла печаль. – Гляди, не забудь тогда обо мне! – шутливо толкнула Рената в бок.
– Во-первых, Красная Шапочка, – ухмыльнулся он, посмотрев на её рдяный берет, – ты прекрасно знаешь, слава мне не нужна. Это эфемерность бытия. Главное, любовь… – мгновение и вот он проворно коснулся концом кисточки носа Софии, который больше желал поцеловать, но не решался. Тут же рассмеялся, за что получил игриво-сердитый взгляд.
– Ты вымирающий динозавр-романтик, – стерев с носа жёлтый мазок, она открыла висевшую у бедра сумку и достала ручку со старой тетрадью.
– Во-вторых, это просто увлечение, – он принялся наполнять на полотне диск солнца живой теплотой. – Я хочу стать врачом. Нести пользу миру. Кстати, – небольшое замешательство, – у меня сегодня пары, через три часа, – его голос стал тих и неуверен. Он с грустью посмотрел на Софию, что-то увлечённо пишущую в тетради. Про себя он любил её называть маленьким шкодливым, но лиричным котёнком. – Их будет всего две, после мы можем пойти в кино. Сейчас вышел фильм, основанный на реальных событиях, про хирурга, работавшего в горячей точке, на войне в Боснии.
София с яростью кинула в сторону ручку и начала комкать тетрадь.
– Как смотришь на это? – он специально не заметил её эмоций, прекрасно зная, что акцентирование внимания на них ещё больше её расстроит. Он же стремился развеять печали и истерики подруги. Хотя способ выбрал, похоже, неудачно.
– Не знаю. Нет настроения, – в её глазах застыли слёзы.
– Шапочка, ты чего? Хочешь, пойдём на мультфильм о пингвинах? – растерянно, но с нежностью. Ренат поставил палитру на полочку мольберта. Приобнял Софию за плечи.
– Я получила сегодня ответ из редакции. Им понравились некоторые мои стихи, но не хватает одного для сборника! Я должна или дописать, что у меня и не выходит, или же… Они могут в солянке с другими авторами опубликовать, а я так не хочу!
– Почему так строго с количеством стихотворений? – заботливо поглаживая её по голове, он отстранённым взглядом заметил на тротуаре бегущую худощавую девушку в синем спортивном костюме, ковыляющую пожилую женщину в фиолетовом пальто и навстречу к ней, понуро свесив голову, бредущего мальчика.
– Контракт предлагают только такой… Политика главного редактора. А знаешь, – она освободилась из его объятий, – отец прав, нечего марать бумагу. У меня есть отличная работа фотографа и журналиста, лучше в этом буду свои навыки отшлифовывать, – она подошла к урне и выкинула в неё тетрадь.
– Ну зачем же ты так? – Ренат приблизился к Софии. – Не думаю, что… – договорить он не смог. Утреннюю размеренность пронзил грохот, звук разбитого стекла и визг колёс.