Отворачивается и уходит. Решительно. К машине. Чужой. К жизни. Новой. Своей. Без неё.
Непонятные постройки. Старые. Заброшенные. Где ты работаешь, Кать? По голове — больно. В глазах темнеет. Мысль одна, последняя — попался, как дурак.
Открывает глаза в камере. Опять?! Катя рядом. Квест. Всего лишь квест. Весело люди развлекаются.
А ведь действительно — весело. Легко и весело, как и всегда с Катей. Отбросить проблемы и дурачиться, как дети. Смеяться, спорить, разгадывать загадки.
Он чувствует себя ребёнком. Настоящим, маленьким. Беззаботным.
Смотрит на экран, как она с новым ребусом возится, и замирает. Сердце удар пропускает. И ещё один. Фигура. Чёрная. Знакомая. С кладбища. К Кате приближается. Как в фильмах ужасов дешёвых. Её что, на его глазах сейчас зарежут?
Игорь кричит. Бьётся. Бьёт. Двери, лестница — наружу. На улице пусто. Никого. Кроме открытки.
Монтенегро.
Блять.
Спрятать, пока Катя не видит. Не до неё вдруг. Мысли скачут. Мыслей нет. Кто это? Кому он дорогу перешёл?! Кто ты, тварь?!
— Что случилось? — Катя выбегает следом. Смотрит весело. Ей всё ещё весело. А вот ему уже не очень.
— На работу пора. — Игорь снимает с себя смирительную рубашку.
Катя ухмыляется. Злится. Не верит.
Игорь протягивает удостоверение. Её удивление можно потрогать. Узнавай получше тех, кого в постель пускаешь.
В глазах Кати азарт. В глазах Кати интерес. Зацепило. Зацепил. Не думал, что будет так легко.
========== 17. Кто из нас честный? ==========
Итак, игра началась. Или ты ещё не заметил, что мы играем?
Игорю весело. Он выиграет. В этот раз точно. План продуман. Чётко. До мелочей. До самой крохотной улыбки.
А потому подпись под очередным кредитным займом — не раздумывая. Он не проиграет. А если проиграет… К чему тогда это всё? К чему ему фирма отца, если он не сможет доказать вину Игнатьева?
Игорю легко. С утра отличное настроение. И машина знакомая у входа в отдел не сбивает с настроя. Он не зря просчитывает ходы. Ты предсказуема, Катя.
— Ты меня потеряла? — В голосе удивление. Тщательно выверенное. Продуманное.
— Я решила проверить, правду ли ты мне сказал. — Катя улыбается вызывающе, пытаясь за бравадой спрятать страх. Боится. Боится быть навязчивой. Боится, что прогонят. Боится, но не отступает. Вся в папу. Тоже готова до победного.
— И как, нашла? — Игорь бросает быстрый взгляд на окно. Замечает мелькнувшую в нём тень. Чувствует. Её как всегда на расстоянии чувствует. И настроение стремительно летит вниз. С трудом удерживает улыбку на лице.
— Покажешь мне, чем занимаешься? — Катя смотрит с любопытством. Расслабилась. Поняла — не прогонит.
— Почему нет? — Игорь пожимает плечами. Надоели эти игры в гляделки. Украдкой из-за шторы. Интересно? Сейчас познакомит. Или она думает, он прятать будет?
По коридору под ручку — образцовая парочка. Посмотрите и умилитесь. Да, и ты, Дань. Познакомься. Может, выдохнешь.
Вика здоровается резко. Слишком резко. Задело? А мне как оно, а, Вик? Смотреть на вас с Даней, ждать приглашения на свадьбу? Мне оно как?!
— Тебе посылка. — Жека кивает на стол.
— От кого? — Настораживает. Кто прислал? Что?
— Впредь не заказывай свои личные посылки сюда. — Голос Вики способен заморозить Сочи.
— Что там? Айфон новый? — Даня, видя, что Вика недовольна, не может позволить себе промолчать.
Игорь пожимает плечами, открывает коробку.
Граната падает на пол с глухим стуком. И времени на раздумье не остаётся. Только её крик всё ещё стоит в ушах, когда он падает сверху, накрывая своим телом гранату. Секунды томительно тянутся, сжимаясь и растягиваясь, а ничего не происходит. Игорь осторожно поднимается. Первым делом на Вику — цела. Даня рассматривает посылку.
— Учебная.
Хлопает дверь. Катя. Догнать. Нельзя мне тебя отпускать сейчас, Катя. Нельзя, хоть иногда и хочется.
— Что ты от меня скрываешь? — Её голос дрожит. Испугалась. — Ты ведь знаешь, от кого посылка.
— Знаю. — Игорь выдыхает. Да, только сейчас отчётливо понял, что знает. Знает кто, знает откуда. Не знает только, как.
Как ты выжил, Стас?
— Придурок один. Из прошлого. Неважно сейчас.
Сейчас как раз это важно. И ты сейчас важна, Кать.
— А она тебя любит. — Катя усмехается. Зло.
Игорь хмурится. Ты о чём, Кать, какая любовь?
— Кто? — Верить в это не хочется. Или хочется. Но уже не получается.
— Капитан Родионова. — Катя смотрит внимательно, надеясь поймать малейшую перемену в выражении его лица. Но он уже взял себя в руки. Пожимает плечами. Молчит.
Это — личное, Кать. Не с тобой обсуждать. Да и обсуждать-то толком нечего.
И всё-таки он устал. Семь месяцев напряжения. Непрерывного. Изнуряющего.
Изматывающего. И игра эта сейчас — ва-банк. Разве может человек в нормальном состоянии пойти на подобное? Это всё нервы. Жизнь, как в мультике. Яркая вспышка. Он снова выгорает. Теряет контроль. Это бесит. Невыразимо бесит. Хочется вцепиться кому-нибудь в глотку. Хочется рвать зубами, чувствуя горячую кровь. Хочется…
Хочется покоя. Тепла. Нежности. Ласки.
Тебя хочется, Вик, а ты теперь далеко. И к лучшему. Не надо нам вместе. Не сейчас. А может, и никогда.
Улицы в снегу. Пролетают мимо, забитые спешащими прохожими. Люди готовятся к праздникам. Суета. Смех. Счастье.
В груди колет. Остро. Неожиданно больно. С кем новый год будешь встречать, Соколовский? С Катей?
Игорь фыркает, качает головой. Какая Катя.
С Викой?
Грустная улыбка. Нет. С Викой нет. Нельзя. Не стоит. Не заслужил.
А что заслужил-то?! Кто вообще решает, чего и кто достоин? Почему он не может сам решить?
«Потому что она не хочет», — с готовностью всплывает в голове. Ты ей не нужен.
Всё-таки это больно.
Игорь смотрит на Жеку, робеющего перед Ниной, и чувствует себя внезапно очень старым. Эдаким дедушкой Морозом, раздающим подарки к Рождеству. Где мой подарок, дедушка?!
Встреча с секретарём Игнатьева проходит по намеченному. Ожидаемо. Леди думает. Леди сомневается. Леди согласится.
Сомнений нет. Он и её изучил. Любовники, родители, предпочтения. Хоть что-то могло бы от него укрыться? Нет. Знание — сила. И он этой силой обладает в полной мере.
И Стас, так внезапно воскреснувший, становится досадной помехой. Что может родить затуманенный наркотой разум?! Там где нет логики — нет предсказуемости. Психи страшны хаосом, что они несут. Стаса надо бояться. Нельзя недооценивать. С ним надо считаться.
Очередное преступление, очередная победа. Почему так легко раскрывать чужое, и невозможно — своё? Со стороны видно лучше?
Игорю пусто. Вот так, просто пусто. Вокруг, внутри. Пустота.
Я соскучился. Очень соскучился, Вик. Как можно так нуждаться в человеке? Откуда в тебе эта власть надо мной? Над моими желаниями? Над настроением? Над сердцем? Отдай назад, раз не нужно. Я, может, применение получше найду.
Хочется опять попытаться. В очередной раз. Попросить. Хотя бы поужинать. Просто кружку кофе выпить. А, Вик? Опять нет. Почему каждая попытка натыкается на глухую стену?
— Ты никогда не бываешь честным до конца.
— Я не бываю честным?! — Он мог бы возмутиться. Кричать. Приводить примеры. Но зачем?! Разве это ей нужно?
— Слушай, нам вместе работать. Давай договоримся — всё, что между нами было — в прошлом.
Ты опять за старое, Вик? Думаешь, так просто можно всё зачеркнуть? Ты перед кем эту комедию пытаешься разыграть? Или думаешь, я не помню, что ты мне говорила? Что шептала, когда в моих руках выгибалась?
Что я тебе говорил…
Я всё помню, Вик.
— Хорошо. Тогда посмотри мне в глаза, и скажи, что тебе всё равно. Вот прямо сейчас скажи. И тогда всё. Я больше не подойду.
Вика смотрит молча, выдыхает рвано. И уходит. Стремительно. Прочь от него. Прочь от чувств своих, что снова путают все мысли. Прочь от Соколовского. От хаоса, что он приносит в её жизнь. Прочь.
— Ну, и кто из нас честен, Вик? — Игорь грустно усмехается. Игры взрослых детей. Зачем? Значит, так надо.