Дело близится к завершению. Он это чувствует. Всю дорогу, пока едут в дальний дачный посёлок. Отдельно. По разным машинам. Его это устраивает. Невыносимо находится рядом. Так близко, что можно коснуться. И не сметь сказать хоть что-то, боясь нарушить хрупкий покой Даниной психики.
Игорь фыркает, качая головой. Она запуталась. Это видно. Видно по тому, как беспомощно прячет глаза, как всячески избегает. Ей не всё равно. Было бы так — сидела бы сейчас рядом. Смотрела бы на снежную дорогу, нервно тарабаня пальцами по коленке. Тихонько вздыхала бы, поправляя выбившийся локон…
Он с трудом возвращается на дорогу. Вот уж кому точно не всё равно. Горькая усмешка — вечный спутник мыслей о Вике.
Снег тонко скрипит под ногами. Мороз, в городе почти незаметный, выстужает горло с каждым новым вздохом. Они бродят вокруг дома, стараясь найти хоть что-то, что наведёт на мысль о верном направлении. Вика окликает. Нашла.
Гордость за неё разливается в груди. Игорь удивлённо замирает. Он гордится ей. Вот так, просто. Отголоски подступающей мудрости? Кто знает.
В отделе просматривают запись, снова и снова прокручивая момент убийства. Так просто. Случай. Ничего лишнего. Убийца — случай.
Почему в его жизни за всем стоят реальные люди? Не стечение обстоятельств. Не случай. Конкретные люди, дергающие за ниточки.
Хотя так легче. Есть, кого винить. Есть, кому мстить. Как бы он чувствовал себя, если бы некого было винить?
Некого, кроме себя?
В больнице остались мелочи. Разговор с несостоявшимся убийцей. Предложение о помощи. И снова это чувство — нужности. Тебя благодарят, Соколовский. Искренне. От души.
Игорь выходит, не оборачиваясь. Смотрит на телефон. Снова Катя. Досадливо морщится.
Совсем я тебя забросил, Кать. Каюсь. Обещаю исправиться. Прямо сейчас. Почему нет? Заскочить на пару минут, разжечь интерес. Через полчаса встреча с Яной. А пока можно подразнить Катю.
Ты ведь примешь меня. Всегда. В любое время. По глазам вижу. Рада. Ждала. Хочешь.
Прости, Кать. Сегодня мне опять не до тебя. Вижу, разочарована. Впрочем, этого и добивался.
Не смей забывать обо мне, Кать. Я — главный в твоих мыслях. Помни об этом.
Жестоко? Ничуть. Раньше надо было думать. Когда в постель тащила. А теперь, прости, но я не могу не воспользоваться.
Телефон в кармане пальто так кстати вибрирует, и Игорь с сожалением вздыхает, так и не успев коснуться её губами. Катя разочарованно выдыхает, не в силах сдержать раздражение. Внутри расцветает улыбка. Всё идёт по плану.
— Прости. Но я нужен этому городу. — Он накидывает пальто на плечи, а на душе лёгкость, будто сбегает с уроков.
— Это из Бэтмена, — в ответ на удивлённый взгляд бросает он, сбегая по лестнице.
Итак, Игнатьев, ты уже у меня в кармане. Ты об этом ещё не знаешь, но вот-вот лишишься всего, что тебе дорого. И пикнуть не успеешь.
Снова звонит телефон — незнакомый номер. Игорь хмурится, снимая трубку. Руки неосознанно вцепляются в руль. Он узнает этот голос из тысячи. Воскресший из мёртвых.
— Что тебе надо? — Злость бьётся в виски. Но он рад. Рад, что игра в «угадай, кто» закончилась. Рад, что он угадал.
Стас шипит в трубку, брызгая ядом. И страх против воли расползается по позвоночнику, стучит о грудную клетку бешено, сильно.
Игорь чувствует, что теряет его. Контроль над ситуацией. Знакомо. Так знакомо. Как и полгода назад, только на этот раз мистер Икс известен. Но от этого не легче.
Яна.
Вспыхивает в мозгу, заставляя вжать педаль в пол. Он ничего ей не сделает. Стас просто хочет позлить. Он псих, но не настолько же… Некстати вспоминается взорванная машина, и Игорю становится по-настоящему страшно.
Он мчится к гостинице, не разбирая дороги, чудом избегая столкновения на перекрестке.
Ну же, Яна, возьми трубку! Возьми трубку, идиотка! Немедленно!
Её голос, слегка раздражённый, вызывает облегчение. Всё будет хорошо.
— Уходи оттуда! Слышишь! Уходи немедленно!
Он кричит в трубку, срывая голос, вполглаза следя за дорогой, на которой так некстати собирается пробка. Визг покрышек, он выскакивает на встречку, объезжая, забыв обо всём.
Яна что-то говорит, о деньгах, о том, что всё достала, о том, что ждёт. А он понимает, что не успевает. Отчаянно не успевает. И глухой хлопок только подтверждает его страхи. Всё кончено.
Игорь выскакивает из машины, едва она успевает затормозить. Бежит к ней, уже зная, что найдёт.
Распластанное тело на мраморной лавочке. Аккуратная дырочка во лбу. И лужа крови под головой.
За что же ты ее?
ЗА ЧТО, СУКА?!
Игорь оглядывается, чувствуя, как ярость захлестывает, почти как тогда, когда увидел папу. В такой же луже. С такой же дырочкой, только в затылке.
К горлу подкатывает тошнота.
Телефон звонит сам, и Игорь хватает его, не глядя, зная, кто звонит.
— Выходи, сука! Выходи, поговорим!
— Успеем ещё, Игорёк. — Голос бывшего друга звенит от счастья. Эта тварь только что испытала оргазм?!
Игорь бессильно скрипит зубами, играя желваками на скулах.
Бесполезно. На этот раз он опоздал. Но больше этого не повторится. Проходили уже. Шлейф из трупов. Ванны крови. Хватит.
Он заставляет себя остановиться. Выдохнуть. Набрать в грудь воздуха, обжигающе-холодного. Отрезвляющего.
Яна умерла. Этого не изменить. Но её информация… Он не успел забрать. Или не захотел. А Игорю она жизненно необходима. Иначе зря. Всё зря.
Он подходит к ней, стараясь не смотреть в распахнутые, полные удивления глаза. Достаёт флешку.
Я отыграюсь, Стас. Будь уверен. За эти полгода я тоже сильно изменился.
========== 19. Весь мир идёт на меня войной… ==========
Она невероятно красива. Алое пальто, чёрные ботфорты, синие перчатки. Огромные глаза распахнуты в удивлении. И уродливая клякса, плавящая снег. Лужа под головой парит на морозном воздухе — кровь пока горячая, ещё почти-живая. Почти.
Ты опять не успел, Соколовский.
Игорь жмёт на газ, обгоняя редкие машины на трассе, а перед глазами всё ещё стоит лицо Яны. И чувство вины обжигает лёгкие, как глоток морозного воздуха там, у гостиницы.
Он стискивает губы в тонкую полоску, пытаясь не думать об этом. Не думать, что ещё одна, молодая, красивая — по его вине.
Особняк, притаившийся в лесу, не виден за высоким забором. Но Игорь точно знает — он отсюда не уйдёт без ответов. Пусть хоть до утра простоит. Ворота с тихим шорохом расползаются, нехотя, как и их хозяйка, пропуская внутрь.
Она ждёт его, холодно глядя исподлобья. Забыли уже, как улыбались мне, как сыну второму? Что, не мил я вам уже, Елена Викторовна?
— Расскажите мне о Стасе. — Большего ему знать не хочется. И о Лере говорить — тоже. Его вина. Только его.
Но теперь… Яна-то за что?!
— Он умер, — голос женщины дрожит от едва сдерживаемого презрения. — Что ты ещё хочешь знать?
— Он час назад убил человека. — Игорь сдерживается. Она не виновата. Родители не несут вины за грехи детей… Хотя… Нет. Наверное, обратной силы эта фраза всё же не имеет. Виноваты. Сами такого воспитали.
Разочаровал…
Игорь горько кривится. Не оправдал сыночек надежд — вот тебе курорт заграничный с врачами заморскими. Они там тебя и подлечат, и на ножки поставят, и опять в мир вытолкнут…
— Он всё ещё в Черногории. — Елена Викторовна растерянно смотрит на Игоря, нервно комкая полы пальто. — Мне шлют отчёты… Фотографии… Он там…
— Значит, вас обманывают. — Игорь уже узнал всё, что нужно.Уходит стремительно, не прощаясь. Ничего к этой женщине не испытывает. Ни сочувствия, ни жалости.
Кто-то выпустил чёртика из табакерки. Кто-то… Но вот кто?! Кому выгоден псих, едва оправившийся от передоза? Кому нужен почти неконтролируемый наркоман, помешавшийся на собственной мести и понятиях о справедливости?