Ехать пришлось два дня, и когда мы прибыли в село, где жил Леб, я поняла, в какой глуши мы в действительности жили до этого. Дома здесь были гораздо больше и выше, явно скрывая высокие потолки, улицы шире и чище, люди одеты более опрятно и красиво. Да даже заборы выглядели как заборы, а не покосившиеся убожества. Невольно напрашивался вопрос: что же я увижу в городах? Появилась надежда, что уровень жизни здесь гораздо выше, чем показалось поначалу.
— Вот! Смотрите! — улыбаясь, открыл он перед нами ворота в свой просторный двор.
Меня впечатлило, как хорошо у него все обустроено: чисто, аккуратные сараи по периметру двора, разнообразная живность и большой дом, рассчитанный на большую семью. Мне стало неудобно в своем непритязательном наряде и с тощей котомкой за спиной.
Мы въехали во двор, следом втянулась телега с помощником Леба. Из дома тут же выбежала пожилая тучная женщина в белом платке, украшенном затейливой вышивкой.
Лианем как-то меня просветила, что в деревнях до сих жив обычай украшать платки такой вот специальной вышивкой, а знающие люди могли прочесть по такому платку о семейном положении женщины, сколько у нее детей и даже какого они пола, женаты или замужем и сколько народили своих детей. Такие платки вышивались в течение всей жизни и считались гордостью хозяйки. И мать Леба явно вышла именно в таком.
— Сын! Как дорога? Как прошла торговля? — она засыпала его вопросами, после того как расцеловала.
— Мама, все хорошо! — немного смутился он. — Вот, знакомься, это Аника и ее названная дочь Лея. А это моя мать — госпожа Кавельде.
По заведенному обычаю, мы поклонились женщине, а она, как более старшая и уважаемая, кивнула нам, придирчиво оглядела и чуть скривились. Мы явно не пришлись по душе этой женщине, но нас с Леей разместили в просторной комнате, где я с удовольствием повалилась на самую настоящую кровать! Не на печь, сундук или лавку, а кровать, пусть и с матрасом, набитым сеном! Какое же это удовольствие для уставшего путника! А я еще и заезжать не хотела. Но Леб заявил, что никаких пиратов не боится, да и сбили мы его со следа своими стараниями.
Я скептически отреагировала на это заявление, но мужчина был настроен решительно, и я уступила. У меня теплилась надежда, что отследить нас до этого места Тарак не сможет, а вернее — не захочет...
***
Мы отдыхали у Леба целую неделю. Но он даже не пошевелился, чтобы отправиться в город и разузнать о караванах. И меня не пускал, говоря, что вот-вот освободится и сам туда съездит.
Госпожа Кавельде с каждым днем смотрела на нас с Леей все угрюмее и отвечала резче, хотя я и старалась как можно меньше обременять хозяев и всячески помогала, но ее это раздражало еще больше. А еще я опасалась, что мое интересное положение скоро перестанет быть тайной и, как все обернется в таком случае — большой вопрос.
Когда приехали в дом Леба, я сильно удивилась, что он не женат. Мне почему-то казалось, что у него уже как минимум семеро по лавкам сидят. Я не сомневалась, что даже несмотря на его увечье, желающих выйти замуж за человека с таким крепким хозяйством тьма!
На седьмой день я не выдержала и, перехватив мужчину во дворе, буквально приперла его к стенке:
— Леб, что происходит? — Он сделал непонимающее лицо. — Я тебе безумно благодарна за то, что ты помог нам уехать из деревни, но сидеть у тебя на шее и дальше не могу!
— Аника, ну на какой шее?! Мне ведь это ничего не стоит. — возмутился мужчина.
— Хорошо, пусть так, но ведь нам уже пора и честь знать. И если тебе некогда, то просто скажи, и мы сами съездим в город и все разузнаем! Ты же каждый день твердишь, что вот-вот туда отправишься, что нам нет смысла самим тящиться в такую даль, а на деле ничего не меняется!
— Ну куда вам торопиться? Побудете у меня лишние день-два, какая разница?
На улицу вышла его мать и так зыркнула в нашу сторону, что никаких слов не надо. Я лишь выразительно перевела на мужчину взгляд. Ну, не ябедничать же, право слово, о том, что последние дни госпожа Кавельде делает все, чтобы показать, что мы с Леей нежеланные гости. Да и жаловаться мне не на что, разве объяснишь мужчине нюансы, которые делают жизнь у него малоприятной? Его мать разве что вслух не говорит «Что-то вы у нас загостились», и я могу ее понять. Небось, для любимого сыночка уже давно невеста с хорошим приданым и уважаемыми родителями припасена, а он тут непонятную оборванку с дитем привез и посматривает так, что закрадываются подозрения.