– Пойдем, – сказал он, протянув ей руку. – Давай, пойдем погреемся у огня, и я поухаживаю за твоей раной.
Она взяла его за руку и встала из-за стола, молча следуя за ним в гостиную. Он уговорил ее сесть на толстую медвежью шкуру возле очага и добавил бревно в огонь, прежде чем присесть рядом с ней. Он смотрел ей в глаза несколько долгих мгновений, пока она не подняла руки и начала расстегивать рубашку. Ему необходим доступ к ее ране, если он собирается лечить ее снова, сказала она себе. Она отодвинула рубашку с плеча, и он посмотрел на царапины выше ее ключицы, слегка касаясь их кончиками пальцев.
– Выглядит хорошо. Я, наверное, должен оставить ее в покое, – сказал он.
– Она по-прежнему болит, – солгала она, наклонив голову, чтобы дать ему доступ.
Он немного поколебался, прежде чем наклониться ближе и лизнуть языком рану. Она вздрогнула, закрыв глаза от блаженства.
– Тебе опять холодно? – спросил он, привлекая ее ближе, чтобы поделиться своим теплом.
– Да, – она снова солгала, задыхаясь, когда его язык вернулся к ее плечу.
– Я причиняю тебе боль? – он с беспокойством поднял голову, чтобы посмотреть на нее.
– Нет, пожалуйста, не останавливайся.
Он снова опустил голову, и она удовлетворенно вздохнула, запустив пальцы в его густые черные волосы. Она на самом деле не намеревалась, но она подтолкнула его голову ниже, и выгнула спину, пока его восхитительный язык ласкал ее грудь выше чашки ее бюстье. Когда он подбородком отодвинул ткань ниже и лизнул языком по набухшей почке на кончике груди, она рухнула, задыхаясь, увлекая его вниз за собой.
– О, – выдохнула она, а он погладил ее ноющий сосок языком. Это было даже лучше, чем она себе представляла. Пульсируя между ног, ее плоть припухла и увлажнилась. Она хотела чего-то. Жаждала чего-то. Нэша.
Ее руки переместились с волос на спину, привлекая его ближе, желая, чтобы нежность его языка продолжалась всегда. Ее глаза плыли по течению открытые, когда она нашла что-то липкое на его затылке. Она подняла руку, чтобы шутливо посмотреть на кончики пальцев. Они были покрыты кровью.
– У тебя кровь, – выдохнула она, и он поднял голову, чтобы посмотреть на нее.
Он, казалось, не поинтересовался раной, которую она нашла.
– Почему ты хочешь, чтобы я лизал тебя здесь? – спросил он, снова проводя языком по ее распухшему соску.
Она невольно вздрогнула и оттолкнула его.
– Я не хочу, – сказала она, сомневаясь, как он мог даже предположить такую вещь.
– Не смущайся. Я не против делать это, и тебе, казалось, нравится. Я просто поинтересовался, почему.
– Я не знаю, – раздраженно сказала она, застегивая рубашку на своей открытой груди и садясь. – Дай, я посмотрю твою спину.
Прежде, чем он мог увернуться от нее, она стащила его свитер вниз, и всмотрелась в четыре отметки прокола на шее. Они были небольшими, но глубокими.
– Что случилось?
– Ничего. Моя мать утром позаботится об этом.
– Я сделаю это, – сказала она и потянула его свитер через голову.
Дорожки засохшей крови стекали к центру спины, но раны еще немного кровоточили.
Идея попробовать его кровь на язык не привлекала, так что она поднялась с ковра и пошла на кухню за полотенцем. Она смочить его небольшим количеством воды, прежде чем вернуться к Нэшу, который все еще сидел на коврике. Он с любопытством смотрел на нее через плечо, когда она смывала засохшую кровь с кожи мокрым полотенцем.
– Это похоже на укус, – сказала она, более близко осмотрев рану. – Один из Волков укусил тебя?
Он смотрел на ковер перед собой. Он не ответил на ее вопрос, но сидел там, как будто исчез в другом мире. Она отложила полотенце в сторону и обняла его за талию, запечатлев нежный поцелуй возле раны.
– Ты в порядке? – спросила она. – Больно?
Он снял ее руки со своей талии и встал.
– Я думаю, у меня есть то, в чем ты можешь сегодня поспать, – сказал он и вышел из комнаты.
Спать? Она не думала об этом. Где бы она спала? В его комнате. На его ложе с ним. Одни? В темноте. Будет ли он спать голым, как она нашла его утром под древними деревьями? Будет ли она возражать, если он так поступит? Когда он вернулся спустя несколько минут, она сидела на коврике с холодными пальцами на своих пылающих щеках.
– Она будет слишком большой и отчасти старой, но чистой, – сказал он, протягивая ей одну из своих рубашек.
– Спасибо, – сказала она спокойно, принимая рубашку и глядя на него с тысячей вопросов проносящихся в голове.
– Иди спать, – сказал он. – У меня есть некоторые вещи, которые мне нужно сделать, прежде чем я вернусь.
– В твою кровать? – спросила она, непривычно писклявым голосом.
– У меня есть только одна кровать, – сказал он, а затем, казалось, поняв, что их культуры снова столкнулись, – Для нас неприемлемо делить кровать?
Ее лицо пылало, и ее сердце билось, но так или иначе она смогла сказать.
– Нет, все нормально.
Он улыбнулся, выглядя успокоенным.
– Спокойной ночи, Марали.
Она поняла, что он ее отпускал.
– Спокойной ночи, – угрюмо ответила она и поднялась на ноги, чтобы найти кровать, которую она разделит с ним.
Он смотрел, как она прошла мимо него и схватил ее за руку.
– Что-то не так? Ты кажешься расстроенной.
Она посмотрела на него; его лицо было едва видно в темной комнате. Прядь волос, которая закрывала глаз, казалась более белой, чем обычно, в резком контрасте с мраком. Она смотрела на нее, напоминающую сияющий полумесяц, а затем перевела взгляд на его золотистые глаза.
– Я в порядке.
– Ты хочешь, чтобы я полизал другую грудь тебе?
Глаза Марали расширились, и вся кровь в ее теле, казалось, сразу бросилась к ее лицу.
– Н-нет, – она отрицала, хотя грудь начала ныть от желания его теплых, влажных ласк.
– Я опять сказал что-то не то? – спросил он. – Ты кажешься смущеной.
– Я не смущена. Почему я смущена? – ее беззаботный смех звучал полностью неубедительно. Если он заметил, то ничего не сказал.
Она вытащила свою руку, освободившись от его легкой хватки и продолжив двигаться в направлении спальни. Марали открыла дверь спальни и нагнулась, чтобы войти в комнату с низким потолком. Часть ее хотела, чтобы он последовал за ней и «полизал другую грудь», как он выразился, но он этого не сделал. Она оставила дверь приоткрытой, так, чтобы небольшое количество света в доме могло проникнуть в абсолютную темноту комнаты, и она могла переодеться. Она сняла свою одежду, аккуратно сложив ее и положив в угол. Она часто оборачивалась через плечо, чтобы увидеть, если Нэш стал бы подсматривать за ней. Он так и не появился.
Она одела его рубашку через голову и зарылась в его мягкой постели. Его аромат поглотил ее. Он остался на постельном белье и рубашке. Каждое тихий звук держал ее в напряжении. Она продолжала ожидать, что Нэш заберется в кровать с ней, но если бы не случайный скрип стула за его столом, она бы подумала, что она одна в доме. Было далеко за полночь, когда сон, наконец, сморил ее.
Глава 8
Нэш смотрел, как Марали исчезла в его комнате, желая следовать за ней. Он слышал, как она раздевается и спрашивал себя, почему мысль о ней обнаженной заставляла его сердце яростно стучать и его человеческий член снова становиться твердым. Нагота была естественным состоянием тела. Он видел каждую женщину своей стае в обнаженном человеческом виде десятки раз. Мысль о Марали без одежды была совершенно иной. Возможно, это было потому, что для нее будет неестественно предстать перед ним без одежды. Несмотря на ее физический интерес к нему он знал, что она была неопытна. Он был так же неопытен в человеческих выражениях физической близости. Она, казалось, возбудилась от очистки ее раны и груди, и все же она не достаточно думала о нем, чтобы очистить его рану должным образом. Она использовала мокрое полотенце, как будто его вкус был неприятным. Он использовал целебные свойства своей слюны на ее ране. Почему она не сделала то же самое для него? Он не понимал ее, но она заинтриговала его.