- Видимо, эта чаша не минула и тебя?
- Ты прав. Я хоть и старше ее на пять лет, но перед ее красотой не устоял. Да и как было устоять?! Представь себе высокую, жгучую брюнетку с черными глазами. Эти глаза не просто смотрят на тебя, а манят в неведомые дали, да так, что ты забываешь все на свете. В голове твоей все огнем горит. Перед глазами только ее плывущая, как по волнам легкая походка. Ее тонкая, изящная фигура, словно выточенная на станке неведомым художником, не может оставить мужчину равнодушным. Естественно, я пытался за ней ухаживать, но получил прямой и ясный отказ. Нет, это не был грубый отказ или обидный. Она вежливо и конкретно объяснила мне, что не сможет меня полюбить. Я понял, что она к тому же умная и порядочная девушка, не смотря на ее бесшабашный характер. Она попросила меня не настаивать, и я вынужден был подчиниться ее желанию. Позже я встречал ее пару раз в городе в компании смазливого паренька. Я хоть и молод еще был, но уже тогда понимал, что этот смазливый молодой человек не пара ей. Встретив ее одну, я пытался ей объяснить ситуацию, но понял, что влюбленную женщину переубедить невозможно. Вот теперь о наших с ней взаимоотношениях все. Скажу одно, я не так часто, как хотелось бы вижусь с ней, но могу с уверенностью отметить, что с годами она стала еще привлекательней, не смотря на то, что родила троих детей, а воспитала восьмерых. Ну об этом, ты надеюсь, узнаешь сам. Теперь слушай дальше.
Пока мы с другом таращили глаза на происходящее, они подошли ближе. Я спросил у друга, откуда незнакомые дети, и причем здесь Гуцулочка.
- Володя, я сам ничего не пойму. Ладно бы жил как ты далеко от деревни, а то ведь ни на день не уезжал. Казалось, что все, что происходит в деревне, мимо меня, как правило, не пролетает. Я как-то видел ее сразу после нового года, она тогда беременной была, но откуда взялись еще дети не могу сказать.
- Ладно, пойду, может, сам что пронюхаю.
- Сомневаюсь, что у Гуцулочки ты что-то выяснишь. Вообще можешь попробовать поговорить с Марьей Васильевной, может она что-то скажет.
То, что Сашка многого не знал, для меня не было удивительным. Он всю свою жизнь работал на буровой, а это сплошные командировки, так что о положении в деревне, скорее всего я мог бы ему рассказать. Я не стал его в этом упрекать, а послушался его совета, решив действовать через Марью Васильевну. Обходя собравшийся народ, я подошел ближе к женщинам. Подойдя, я поздоровался с обеими, потом пожал руки мальчикам.
- Мария Васильевна, Верочка, с праздником вас. И вас молодые люди. Меня зовут дядя Володя, а как вас величать?
Первым ответил Белокурый мальчик:
- Меня зовут Андрейка.
Двое, мальчик и девочка, как-то недоверчиво смотрели на меня, при этом слегка смущаясь, хотя были немного старше Андрейки. Андрейка, видя эту заминку, поспешил им на выручку.
- Это моя сестричка Фатимка и брат Руслан. А еще у нас есть сестренка Наденька. А папа скоро придет, - добавил он с гордостью.
- Очень приятно с вами познакомиться. И откуда вы такие нарядные пришли? - я перевел взгляд с детей на Марью Васильевну в надежде на нечто большее, но она не дала мне и рта открыть.
- Ты, Володя, имеешь хорошую специальность. Твоя работа подразумевает задавать вопросы, но моя вина в том, что я так и не научила тебя не задавать людям банальные вопросы. Это же естественно. Мы живем, можно сказать, вдали от людей. Жизнь на хуторе предполагает к сближению, и естественно то, что мы на праздник пришли вместе одной семьей. Ты ведь тоже пришел не один, а в сопровождении своей семьи, вот и мы пришли своей семьей.
- Мама, смотрите вон наш Жорка бежит, опять поди вымазался.
- Почему ты так считаешь?
- Да вы только посмотрите, как он руки держит.
- Ничего, сейчас сходит в туалет там есть раковина, умоется и все будет в порядке.
Не знаю какими глазами я на них смотрел, но я был в шоке, и это еще мягко сказано. То, что Вера назвала Марью Васильевну мамой, это полностью не соответствовало тому, что я о ней знал. Пока я оторопело смотрел на них, подбежал мужчина высокого роста и крепкого телосложения. На вид ему было около тридцати лет, но я мог и ошибиться. Подбежав к нам, он кивком головы поздоровался со мной и, обращаясь явно к Вере, сказал:
- Простите за опоздание, но на пилораме не все пришли, вот мне пришлось помочь мужикам. Сейчас сбегаю помою руки, и буду весь к вашим услугам, - после этих слов он подал свернутый костюм Фатиме. - Доченька, подержи, пожалуйста, костюм пока я руки помою.