========== Глава 1, в которой доказывается, что не все знания бесполезны ==========
- Этот выпускной я точно не забуду, - пробормотала Лиза, старательно пародируя кураторшу.
Лидия Семеновна, преподаватель истории французского языка, была куратором их потока. А еще научным руководителем дипломной работы Елизаветы. Выбор пал не по причине тяги и особой любви девушки к древней версии языка, а по причине хорошего отношения Лидии к выпускнице.
Выслушав слезоточивую речь кураторши, Лиз под аплодисменты одногруппников получила корочку.
Дружно выпили, пофотографировались на память… И начали расходиться. Не все, конечно, были те, кто собирался от души отметить это событие.
Но Елизавета как раз была из тех, кто, помахав всем рукой, ушел из стен родного на пять лет института.
Сейчас, бредя по вечерней аллее города, Лиза думала о том, что как-то все не так у нее, как надо. Вот одногруппники, диплом получили – и напиваются от радости. А она… Ну, а она даже тему диплома выбрала по принципу наименьшего сопротивления.
А вот практического применения этому диплому у нее нет. Впереди лето – время, в течение которого ей надо найти достойную работу. В противном случае – в сентябре надо идти устраиваться учителем в школу. Не садиться же на шею родителям…
- И сдалась мне эта история языка, - поморщилась Лиз в очередной раз. – С кем мне на нем сейчас говорить?
Под ноги девушка уже не смотрела, полностью погрузившись в тяжелые мысли. Поэтому для нее все произошло неожиданно, в считанные мгновения. Каблук новеньких туфель намертво застрял в щели асфальта, по инерции продолжая шаг, Лиз плашмя упала на землю, едва успев выставить вперед себя ладони, пряча лицо.
***
- Смотри, куда идешь! – прикрикнул кто-то.
Лиза, тяжело дыша, чуть приподнялась, садясь на бок. Ей было глубоко наплевать, кто и почему на нее орет. Из глаз непроизвольно бежали слезы, ладони оцарапаны, колени, кажется, она тоже содрала. Господи, ну как ребенок!
- Да поднимайся уже! Чего расселась?! – послышался другой крик.
- Больно мне! – огрызнулась девушка.
Откуда только набежали? Аллея была полупустая, пара мамаш с колясками, да пьянчужки на скамейке…
- Смотри-ка, одета странно и говорит не по-нашему, - третий голос.
- Конечно, не по-вашему…
Лиз поспешно сглотнула слезы. Кажется, она сильно головой долбанулась. Потому что вокруг говорят и в самом деле на ином языке. Том, который она изучала, французском. Одной из тех версий, о которых она диплом писала…
- Сотрясение, наверняка, - пробормотала девушка, вытирая слезы и оглядываясь.
Телега, запряженная гнедой кобылой. Словно из деревни отсюда… Управляет ей, вернее, сейчас сдерживает поводья, какой-то мужчина лет пятидесяти.
Вокруг нее еще несколько человек. Все одеты, будто в историческом кино играют…
- В историческом кино не говорят на старых языках, - вновь пробормотала Лиз. – Так что не оправдывай себя, дорогуша, у тебя галлюцинации от сотрясения.
Люди вокруг вновь принялись обсуждать ее наряд и болтовню, а девушка задумалась, бывают ли от сотрясения галлюцинации. Или ей следует пересмотреть диагноз.
- Да уберите вы ее! – завопил возница.
- А ну-ка повежливей, - донеслось откуда-то позади Лиз. – Объезжай другой дорогой, милейший! Кому посмел дерзить? Что, не в силах отличить госпожу от служанки?!
Девушка оглянулась. Рядом с ней стоял парень, пожалуй, ее лет. Только вот тоже в костюме как из исторического фильма. И тоже говорит на старом французском. Лиз попыталась определить, какого времени. Наверное, если она сможет это сделать, значит, сотрясение не такое сильное, раз помнит что-то…
- Мадмуазель, я могу вам чем-то помочь? – юноша поклонился ей, галантно подавая руку. – Поднимайтесь. Простите этих мужланов.
Лиз вцепилась в его руку изо всех сил. Теплая. И реальная. У галлюцинаций таких точно не бывает.
- Вот так, - удовлетворенно кивнул незнакомец. – Вы можете стоять? А идти? Ой, подождите, ваша туфля!
Девушка оглянулась, будто в тумане. Ну да, ее проклятая обувь, застрявшая каблуком… Между булыжниками мостовой.
Юноша же, вытащив дамский башмачок, несколько секунд с интересом рассматривал его. Словно впервые видит, честное слово!
- Вот, - он поставил туфель перед девушкой и поспешил придержать ее под локоть. – Надевайте. И я провожу вас. Вы говорите по-французски, мадмуазель?
- Да, - коротко отозвалась Лиз.
Говорить на этом языке было боязно. До сих пор она на этом языке в основном писала. Да и вообще, слышать голоса на нем – галлюцинация. А вот отвечать этим галлюцинациям…
Сюрреализм какой-то. Потому что она на это поддалась.
- Прекрасно! – восхитился юноша. – Куда вас проводить? Вы простите меня, сударыня, но я не могу уделить вам много времени. Видите ли, у меня назначена… очень важная встреча. И опоздать на нее – позор для моей чести…
- Сама дойду, - пробормотала Лиз.
Она огляделась, в поисках своих вещей. Клатч, к счастью, оказался рядом. И юноша, уловив ее взгляд, спешно подал предмет. А следом и диплом, обнаруженный на том месте, где упала она, кажется, девушка придавила его собой.
- Благодарю, - коротко бросила Лиза.
Так, пора идти отсюда. Уж точно пора завершить разговор с галлюцинацией. Ощутимой, правда, галлюцинацией, но все же…
Девушка освободила руку и сделала было пару шагов.
Перед глазами немедленно все закружилось. И если бы не галантность все того же юноши-галлюцинации, подхватившего ее вовремя под руку, Лиз уже вновь валялась бы на мостовой.
- Рискую вызвать ваш гнев, мадмуазель, однако должен заметить, что сами вы сейчас никуда не в силах дойти. Этот хам-возница вас серьезно задел.
- Ага, возница телеги, - нервно хихикнула Лиза. – На аллее города. Говорящий на французском…
- Именно так, - подтвердил юноша. – Однако, я опаздываю. Мадмуазель, не согласитесь ли вы отправиться со мной? Я только вынужден настаивать на том, чтобы вы дали слово, что никому не расскажете о том, что увидите.
- О, вы можете на меня положиться, - вновь нервно хихикнула девушка.
Она уже представила, как рассказывает одной из мамаш с коляской, гулявших по аллее, о том, как она отправилась куда-то с осязаемой и говорящей на французском галлюцинации в старинном костюме. Прямая дорога в психбольницу. Так что обещание молчать Лиз дала от всего сердца. Не столько неизвестному юноше, сколько самой себе.
***
По зрелому размышлению версию о галлюцинациях пришлось отбросить. Как и версию, что ей все это чудится.
Колени и ладони болели нещадно – и это было лучшим доказательством того, что все вокруг – реально.
Допустим, думала Лиз, идя под руку с неизвестным, что все ей кажется лишь частично. Ну, например, есть и этот молодой человек, и его помощь ей. Но говорит он на самом деле на ее родном русском. А ей, ударенной головой, кажется, что это французский. Времен… времен… Ну, ладно, старый. Вот, кстати, еще доказательство того, что все это ей чудится – она не может определить эпоху.
Да, и она отвечает ему на русском, но думает, что говорит на том же самом французском. Кстати, говорит коряво, мешая слова разных эпох. Ну и ладно, какая разница, как говорить с глюком? Или полу-глюком…
Лиза осторожно потрогала пальцами материю костюма юноши. Ну, этого пиджачка древности, который ей чудится. Ну, материя и материя. Натуральная, кажется. А больше она определить не в силах.
- Да, совсем не такая, как у вас, - вдруг произнес юноша. – У вас такая необычная ткань. И фасон платья…
- Обычное, выпускное, - отозвалась Лиз.
- Да? – растерянно протянул парень. – А я таких не видел.