– Лис… – хрипит он мне на ухо, осторожно лаская. Его огромные шершавые ладони гладят меняв разных местах – то коснутся волос, то бедра, то плеча, – Моя хорошая… дрожишь. Не бойся. Я не зайду далеко здесь и сейчас.
Как в бреду. И бархат его голоса ласкает на ровне с руками и губами.
Но, пожалуй, слова о том, что ничего не будет, придали мне немного осознанности. Я вроде и млею, но уже без опаски за внезапный секс. Всё же не те обстоятельства… не тот момент.
Ментальная магия невыносимо энергозатратна, нужно всё внимание, концентрация и все силы. Читать книгу руками – это одно дело, ведь тут ты ничего не взламываешь, а лишь ловишь волну, но когда на пути силы мысли встречается преграда, то голова начинает болеть так, будто ты бьёшься ею о наковальню. Надо сказать, что биться головой о наковальню, когда эта голова кружится от близости человека, с которым хочется забыться, но этого делать категорически нельзя – это апогей апофеоза.
– Господи Иисусе… – вырывается у меня.
От напряжения. Сексуального и магического.
Злорадный тихий смешок Блэквелла заставляет меня мыслями улететь в животный мир, где волки – вот так без труда и с первобытным азартом проглатывают овец целиком, даже не подавившись. А ведь это хамло ещё и бессовестно придавило меня своим весом к кожаному дивану, который (диван) не самым комфортным образом прилип на жаре к моему телу.
С благословения тех богов, которым я бы помолилась, будь у меня стыд, нас прервали, но это был не Ли Ви Хун, а другой мужчина с очень знакомым голосом:
– Тискаетесь? – прозвучал голос Алекса Вуарно, который стоял в дверях кабинета, убрав руки за спину.
Я ошиблась, предположив, что он не кинется на поиск нелегалов.
Он недобро смотрел на нас и щурился. Хозяин прижал меня к своей груди, скрывая от смущения и это было то, что мне нужно: я слышала, как его сердце вырывается, оглушающе пробивая грудную клетку. Вдруг главный компьютер показался мне детской пирамидкой, и я с лёгкостью преодолела защиту, пока действительно непостижимое для меня творение играло в переглядки с моим фиктивным любовником.
Срочно надо уходить, пока дело не дошло до рукоприкладства. Три Примага в одной комнате – не шутки. Мне было неловко в этой странной обстановке, я буквально между двух огней.
– Здравствуй, Алиса, – тихо поздоровался Алекс, – Чудесно выглядишь, если проигнорировать слюни Его Величества на твоей бархатной коже.
Смотрю в его глаза и боюсь сказать хоть слово, потому что на ум приходят одни ругательства. У Алекса с Хозяином вражда давняя, закостенелая и глупая, которая случилась по странным обстоятельствам, имея за собой трагедию семьи Вуарно, но Винсент в этом не виноват.
Алекс. Талантлив, образован, умён… но в погоне за возмездием, причинил зло мне, а потом посягнул на жизнь Артемиса, и поэтому я не собираюсь выбирать слова, когда он вновь открывает рот, чтобы что-то мне сказать:
– Даже не думай, – вполне вежливо говорю ему я, а Лорд Блэквелл касается моей шеи, поглаживая.
Гладит как собаку.
– А где твои китайские болванчики? – спрашиваю я Вуарно.
– Таких гостей я встречаю лично! – он перевёл взгляд на Хозяина, и с его лица исчезло всё дружелюбие, – Враждебная магия первой категории, Блэквелл. В кого метил?
– В неё, – кивнул на меня Хозяин, не сводя глаз с Надзирателя, который сильно удивился.
– Хотел сам урвать кусок Арчера в обмен на её голову? Попросил бы у бывшей, она у тебя всегда была таким безотказным и щедрым сокровищем!
Я, к слову, поняла всё это через слово, в отличии от Винсента. Арчер – замок покойного Стисли, огромное владение на территории Ксенопореи. Какая бывшая? Безотказное и щедрое сокровище – это сарказм?
– Ставки не увеличились?
– На фондовом рынке не выставлялось, поэтому не в курсе. Есть повод?
О чём они!?
– Всегда есть повод, а если нет, то можно найти.
Алекс вдруг снова перевёл на меня взгляд и чуть заметно улыбнулся.
– Он в тебя не попал? Ты можешь заявить о нападении, и я наложу на него официальный арест. Долго я его не продержу, но мы успеем совершить прогулку по морю и даже посмотреть заказ за кружкой чая. Тебе – чай, мне – кофе. А Его Величество пока посидит и подумает о том, как плохо нападать на женщину, тем более на такую удивительную.