Дрейк классный. Мне нравится его отношение, он будто бы поставлен надо мной, чтобы контролировать моё расписание, он всегда помнит то, что я не помню, тащит за руку если я туплю, несёт стакан воды, когда я ещё об этом не подумала. Если бы у меня был старший брат, то он был бы таким: заботливым, снисходительным, внимательным и очень саркастичным. Артемис ревнует, но уже почти смирился. Ребята вообще-то ладят между собой, но пока ещё только притираются. Они стояли в холле, Артемис одет для приёма, Дрейк только вернулся с обхода:
– Ооо! – ехидно начал Дрейк, увидев друга в парадной одежде, – И куда это мы такие накрахмаленные?
– Отвали! Мы с Али поедем в Мордвин.
– Ух ты! Сумеречный Бал? Надо же, я думал, Леди Лефрой неугодна при дворе.
– Думаю, поэтому она решила меня позвать. Представь, как ей будет там…
– Да задница! Блэквелл на неё вечно зол, Совет терпеть не может, так теперь и Графиня у руля.
– Ты Али давно видел? Думал, она уже готова.
– Ну вообще она должна быть у себя. После обеда её не видел, скорее всего опять зачиталась.
Всё это время я стояла рядом за углом. Не то, чтобы я в буквальном смысле подслушивала, просто не хотела выходить из своего укрытия. Настроение было… как будто я собираюсь не в самое любимое место в двух мирах, а на плаху. Долго не могла подобрать одежду, всё раздражало. Одно платье превращала раз 20 не меньше, и выходило всё не так! Не могла сконцентрироваться на одежде, такое редко со мной бывает. В итоге остановилась на шоколадном довольно пышном платье из парчи с заниженным корсетом, который затянула по максимуму, на плечи одела лёгкую почти невесомую объёмную накидку из тончайшего насборенного хлопка цвета кофе с молоком, маленькие перчатки в цвет платья, объёмное колье на шее, волосы собрала на затылке в объемную и нарочито небрежную причёску. И… теперь мой вид был почти идеален, но отражение в зеркале мне всё равно не нравилось.
И так… я стояла за углом и не хотела никому показываться, но раз уж разговор зашёл обо мне, то надо вылезать из своего укрытия. Я нехотя показалась из-за угла и несколько секунд мои друзья меня разглядывали. Я не выдержала:
– Перебор, да?
– Нет… – ответил Дрейк, – Шикарно. Даже и не догадывался, что коричневый цвет можно использовать на приёмах, обычно это цвет уместен в дороге или в походах.
– Для кого коричневый, а для меня шоколадный, – говорю я и смотрю на своего спутника, который выглядит просто потрясающе.
Артемис очень красив и мне приятно, что меня будет сопровождать такой интересный мужчина. На нём бежевый парадный сюртук с широким английским воротником, шейный платок брусничного цвета.
Я улыбаюсь своему другу:
– Молодец! А Сьюзен ревновать не будет?
– Она знает, что по карьерной лестнице можно продвинуться только через постель, а ты мой шеф, так что… она поймёт! – хихикает он и широко улыбается.
– Ты готов?
– Нет… это страшно?
– Страшно будет на балу среди людей, которые готовы вонзить тебе кинжал в спину, а телепортация интригует! Тем более энергозатраты на мне, можешь выдохнуть.
– Поправка: кинжал в спину не мне, а тебе, малышка!
– Ещё лучше! – криво улыбаюсь я.
Он берёт меня под руку, я делаю глубокий вдох Западного воздуха, и выдыхаю уже на Севере. Артемис начал восторгаться и кричать:
– Юху! Это потрясно, Али!
– Сир, ведите себя подобающе, мы в столице, – сказала я жеманно, чтобы он перестал привлекать внимание.
Мы стояли посреди южного двора Мордвина, где слуги встречали гостей. Мы опоздали на час, потому как я хотела максимально сократить время моей каторги среди сотен ненавидящих меня людей. Нас встретили знакомые мне слуги, и они… они кланялись нам. Меня это удивило, потому как все здесь знают, что я рабыня, что я на таких же по сути правах, что и они.
Слуги вели себя куда проще, чем властимущие господа и дамы. Те встречали меня с брезгливостью, презрением и даже со страхом в глазах. Артемис погладил мою руку, чтобы поддержать хоть как-то, и это очень помогало.
Я сама себе враг. Знала же, что не надо слушать, что обо мне говорят, но зачем-то сосредоточилась на слухе. А уши Примага при должной концентрации творят чудеса:
– Надо же, такой великолепный приём и эта мразь здесь! Как у неё наглости хватило приехать сюда?
– Да совести нет! Решила пробиться в высшее общество! Слышал, как она зарезала асклепа? У той женщины было четверо детей, теперь они сиротки.