– Конечно! Не удивлюсь, если она в Форте мутит грязные делишки! Хватило же ума у Совета назначить её туда в такой роли!
– Совет не при чём. Это Герцог!
– За какие такие заслуги?
– Больше похоже, что он хочет её публичного унижения. Надеюсь, что это так, иначе он глупый кабель!
– Ну про кобеля в любом случае правда. Только ведь Графиня её со свету сживёт, она не будет разбираться за какие заслуги!
– Хотел бы я на это посмотреть! – смеётся толстяк, – Но и развлечься с такой темпераментной штучкой не отказался бы…
– Ты ведь про Лефрой? Как думаешь, если она провалит дело, Блэквелл продаст мне её по дешёвке?
Дальше я не слушала. Мне было невероятно противно. Артемис не слышал, но видел мою реакцию:
– Ты как? – спросил он.
– Экстаз.
– Ты выглядишь на миллион, малышка. Если бы твои руки не тряслись, то я в жизни не понял бы, что ты волнуешься.
– Спасибо, Арти, ты настоящий друг.
Как же мне повезло иметь такого друга.
Он придал мне уверенности, и я перестала замечать негатив вокруг на время танца. Когда музыка закончилась, ко мне подошёл Лорд Картер, почётный член Совета, которого за глаза называют Зевс из-за внешнего сходства с изображениями древнего греческого Бога.
– Леди Лефрой! – он учтиво поклонился, – Подарите мне танец?
– Конечно, Лорд Картер! – улыбаюсь я ему и приседаю в реверансе.
Мне он нравится уже давно. В смысле просто как человек. Он один из немногих людей, кто относится ко мне с пониманием и добротой. Я помню, как он заступался за меня на Совете, как пытался смягчить наказание, когда меня обвинили в нападении на Джона Сальтерса.
Я протянула руку Лорду Картеру и мельком увидела, как Аннабель Гринден виснет на Хозяине, который стоит с каменным лицом и слушает какого-то очередного Лорда. К нему подходит Николас Ноксен со своей сестрой (к слову, Софи Ноксен очень красива, но выглядит вульгарно). Аннабель куда-то уходит недовольная, но дальше я уже не смотрю, потому что Зевс положил свою руку чуть выше талии, ровно так, как положено, и начал вальсировать.
– Лорд Картер, Вы жертвуете своей репутацией, танцуя со мной, – говорю я ему.
– Моя дорогая Леди, не говорите глупостей, я получаю истинное удовольствие от общения с вами. Без вас такая скука, – хулиганская ухмылка, – Я с таким воодушевлением получаю новости о ваших свершениях, вот не совру! А вот слухи вокруг вашей персоны вызваны лишь вашей выдающейся личностью, не иначе. Поверьте, мне, старику, всё наладится.
Такого «старика» поискать! Подтянут, красив, энергия в нём плещется рекой! Один из тех мужчин, которые с возрастом становятся всё интересней.
– Благодарю, сир. А можно я буду называть вас «Зевс»?
Он улыбается моей наглости:
– Надо мной так часто издеваются!
– Вы воспринимаете это как сарказм, но, на мой взгляд, это… мощно!
Он раскатисто смеётся, на что люди вокруг смотрят осуждающе. Лорд Картер обладает таким смехом, каким наверняка обладал Владыка Олимпа: громоподобным. И с эти пор он нравится мне ещё больше.
– Тогда вам я разрешаю так себя называть! Но только вам!
Музыка снова закончилась и Зевс, поцеловал мою руку, отпуская. С этого момента злых взглядов стало ещё больше, куда бы я не пошла, шёпот становился всё навязчивей, Артемис куда-то пропал, плюс я увидела Хозяина, снова стоящего под руку с Аннабель.
Я слишком туго затянула корсет, потому что грудную клетку сковало. Точнее это было не из-за тугого платья, а из-за моего недуга, обостряющегося моей эмоциональной нестабильностью. Я отошла на террасу, начала дышать ночной прохладой родного Мордвина, но не помогало. Сняв перчатку, я ужаснулась, потому что пальцы оказались не белыми, не голубоватыми и даже не синими, а почти чёрными. Я надела перчатку на кошмарную руку и попыталась расстегнуть колье, но вспомнила, что это невозможно. Колье было прикрытием для утянутой цепочки с медальоном Хозяина, ведь моя удавка не снималась.
Привлечь молнию не могла, потому что тогда меня тут же сожгли бы как ведьму, я и так для всех козёл отпущения. Единственное, что оставалось, это пойти обратно в зал и сквозь зубы отчитывать секунды до окончания весеннего бала, что я и сделала.
Эти люди меня ненавидят, они все гнилые идиоты, зачем провоцировать их? За что меня так наказывать? С этими мыслями я захожу в бальный зал и нос к носу сталкиваюсь с Графиней Гринден:
– А ты что тут делаешь, жалкая плебейка!? – кричит она.
Боже. Этот ультразвук издаёт её рот, и это её голос, к которому я не собираюсь привыкать! Твою же мать! У меня аж в ушах зазвенело, и я видимо проявила свою неприязнь на лице, потому что она продолжила бомбардировать меня, словно Серены корабли путников: