Марго закашлялась от крепости напитка. Алиса выждала, пока девушка прокашляется, а потом сделала жест, чтобы вновь заиграла музыка с томительными ритмами. Алиса подошла к Марго сзади, взяла за бёдра и сказала:
– А теперь почувствуй их, – Алиса чувственно крутила, поддающиеся на движения, бёдра танцовщицы,– Вот так… с диафрагмой у тебя беда, поэтому не бери тех движений, что тебе не по силам, – голос Алисы гипнотизировал и расслаблял, Марго поддавалась командам и рукам Леди Лефрой будто дрессировщику.
Блэквелл был прикован взглядом к двум женщинам, которые в этот миг будто не замечали присутствия остальных. Алиса подняла глаза на Хозяина и зло прищурилась, будто уличая в чём-то плохом, а потом, всё так же глядя на Блэквелла приблизилась к уху Марго, шепча что-то очень спокойно и так, что Марго расслабленно улыбнулась.
Леди Лефрой отошла в сторону, а танцовщица начала свой танец уже в совершенно другой манере. То был уже действительно цельный и внятный танец красивой девушки, за которым мужчины наблюдали уже с интересом. Майкл Уоррен громко аплодировал, Блэквелл криво улыбнулся. Музыка прервалась по воле Герцога, Марго остановилась и робко посмотрела на Хозяина, который заговорил уже спокойным тоном:
– Это четыре с минусом, намного лучше, чем было. Небо и земля!
– «Четыре»? Да ты спятил, это твёрдая «пять»! – возразил Уоррен, который был в восхищении.
– Это слабая «четыре». Миледи, – обратился он уже к Алисе, – Что скажите?
– Согласна с вашей оценкой. Потенциала ещё на полбалла, поэтому когда-нибудь будет «четыре». – согласилась с Хозяином Алиса и обратилась к танцовщице, – Диафрагма деревянная, Марго! Я же говорила, что не надо тогда вообще её использовать. Смысл в том, что напряжены все мышцы, но выглядеть это должно… не понимаешь, да? Ладно, без разницы…
– Ты ей покажи! – предложил Блэквелл и криво улыбнулся.
Алиса подняла на него вопросительный и в то же время хищный взгляд и переспросила:
– Показать?
– У тебя со слухом плохо?
– Уповаю на глухоту! Правильно ли я понимаю, Герцог, что ещё пару дней назад вашим приказом было утвердиться в роли командующего войсками Форта Браска, что было не сказать, что легко, вчера вы утвердили меня в этой роли перед всей буржуйской верхушкой, а сегодня вы предлагаете мне станцевать танец живота с остальными рабами? Просто я уточню: не для меня важны все эти трапезы, ритуалы, традиции и «правила Блэквеллов», а для вас.
– Ну, раз тебе без разницы, то соизволь показать моей новой наложнице, как надо владеть телом.
Они сверлили друг друга взглядами несколько мучительных для остальных секунд:
– Переоденусь, Милорд, если позволите. Слава небесам, что мне не положен мундир, а то бы запятнала честь армии Эклекеи прихотями Великого и Ужасного.
– Алиса? Что ты там бурчишь?
– Говорю бегу со всех ног, Милорд! Обожаю танцевать всякое блядство похмельным мужикам! – фыркнула Алиса и вышла на несколько минут.
Блэквелл прекрасно расслышал и сдержал болезненную улыбку на эту милую дерзость.
Когда она вернулась, то была одета в пёстрый лиф, расшитый камнями, такой же пояс, лёгкую длинную юбку с разрезом от бедра, на руках были тяжёлые браслеты, на шее мониста, волосы небрежно собраны, лицо закрыто лёгкой полупрозрачной тканью так, что видны только глаза, в которых был гнев.
– Диджей, давай своё музло… – нехотя произнесла она, а музыканты лишь недоуменно захлопали глазами. И тогда она махнула на них рукой, – Играйте.
Алиса встала перед Хозяином, закрыла глаза, вздохнула и начала слушать музыку. Наконец, когда послышался заводной ритм, бёдра девушки оживились, делая объёмную восьмёрку. Блеск камней на смуглой коже пленял взгляды мужчин. Девушка прекрасно знала возможности своего гибкого тела и умела себя подать так, что у противоположного пола текли слюни, а прочие мысли вышибало начисто. В отличие от Марго, которая металась по всему залу в своём амплитудном танце, Алиса двигалась уверенно и лениво в пределах небольшого участка помещения, будто кошка, подкрадываясь ближе к Хозяину. Её тело подчинялась ритму барабанов, выдавая совершенно невозможные движения не напрягаясь.
Творилось какое-то сумашествие: музыканты вошли в раж и играли будто последний раз в жизни, отбивали барабаны с невероятной экспрессией, вдохновившись танцовщицей, а она выдавала настоящее мастерство гипноза и танца, покоряя харизмой и соблазном. От её первоначальной враждебности не осталось и следа, она будто зверь на охоте полностью погрузилась в ощущения.