Господи, парень, ну какие у тебя шансы перед таким противником? Тебя даже в пищевой цепочке нет… И откуда ты такой несуразный здесь взялся!?
Я достаю сай из сапога и мечу его этому, как его… Ричарду… прямо в лоб. Винсент оборачивается к своему обезвреженному противнику, вытаскивает клинок с рубинамии находит глазами меня.
Делаю реверанс в ожидании праведного гнева за нарушение приказа, но он лишь улыбается. Сердце начинает от этого бешено колотиться, и я спрыгиваю с пятиметрового отвеса и бросаюсь в бой со страстью и нетерпением.
Здесь не страшно, это как экстремальный спорт, дело в адреналине и азарте. Волки показали мне свободу в её первозданности: жажда крови, самозащита – не грех, это природа любого зверя, и глупо спорить, что человек – самый, что ни на есть, хищник.
Я подбираюсь к Блэквеллу через многочисленные трупы врагов и союзников, иду к нему, не сводя с него глаз, а он смотрит на меня. Ускоряю шаг, он раскрывает руки мне навстречу, и я оказываюсь в его объятиях. Именно в этот миг, именно посреди поля боя в разгар битвы я поняла: я на своём месте. Я пришла сюда и сделала правильно, выбрала то, что меня к нему тянет и в эту секунду, наконец, поняла, что не так уж неприкаянна, у меня есть и цель, и привязанность, и нет ничего более настоящего, чем-то, что я сейчас чувствую.
– Я запретил телепортироваться.
– Я прибыла на ортоптере.
– На той списанной торбе? – он лукаво улыбнулся, – Лис, ты не должна быть здесь.
– Должна.
– Иди в замок…
– Я вас не оставлю… приказывайте, сколько влезет, я всё равно не уйду.
– Я дал тебе выбор.
– И я выбрала! Вы ничего не можете с этим поделать.
Он отстранился и посмотрел мне в глаза с какой-то вселенской болью:
– Ты выбрала смерть.
– Нет, я выбрала вашу жизнь.
Я не знаю, откуда берутся слова, что я произношу, но они почему-то наполнены каким-то невероятным смыслом, которого я до конца не понимаю. В изумрудных глазах Винсента Блэквелла сейчас творится что-то невероятное, и это причиняет ему боль намного страшнее, чем раны на его теле, из которых сочится кровь.
Мы сражаемся спина к спине, как часовой механизм дополняя друг друга. Он подбрасывает меня, чтобы я обезвредила какое-то странное жуткое восьмирукое существо-переростка, в то время как сам Хозяин посылает целую вереницу огненных шаров в основных и самых опасных врагов.
Тело многорукого урода падает с копьём в спине.
– Сколько человек ты привела? – слышу хриплый голос.
– Сто пятьдесят три человека.
– Это больше, чем я ожидал.
– Семьдесят восемь воинов остались на дозоре.
– Умница.
Ёкнуло в сердце. Он реально видит меня насквозь? Потому что я слышу то, что очень хочу. Разворачиваюсь к нему лицом, забывая про бой.
– Вы хвалите меня, Милорд?
– Ты застала меня в момент слабости, такого больше не повторится, – он говорит сквозь улыбку, а я поворачиваюсь к нему спиной и включаюсь в битву.
– И всё же, я запомню, что вы однажды были мной довольны без «но»! – смеюсь и запрокидываю голову на его плечо, он делает движение мне навстречу, мы стоим облокотившись друг о друга спинами.
– Я не доволен, Алиса, я горжусь тобой.
Странный момент. Вопреки обстоятельствам, я чувствую себя мороженным, тающим на солнце, или сыром в микроволновке. Мы так близко, мне тепло, комфортно и безопасно, хоть я и на поле боя в разгар битвы.
– Что с защитой? – спрашиваю я.
– Пробита.
– Или снята…
Что это даёт? Это даёт уверенность в том, что предатель – не Матильда, потому что она на Западе. А ещё это подтверждает то, что она замешана, ведь она предусмотрительно покинула Мордвин до атаки. И ещё: в этой связке Сальтерс – не главный.
Он сказал «пробита». Это странно… эту защиту нельзя пробить, только снять изнутри, и кто-то, а Хранитель Цитадели это знает лучше всех, но всё же сказал «пробита». Что за бред?
Мы отвлекаемся друг от друга на оборону.
– Но вы же знали обо всём?
– Если б не знал, то не привёл бы сюда столько подмоги.
Осматриваю поле боя с каким-то удивлением. Подмоги действительно много, но откуда он понабрал этих, не побоюсь этого слова, бомжей? Это ведь не совсем то войско, что защищает столицу, а сборище таких же мародёров, как и от Ксенопореи. Всё это напоминает цирковое представление, но искать в этом смысл сейчас времени абсолютно нет!