– И ещё одно условие, Блэквелл! Было ещё одно! – настойчиво напомнил Роланд, выглядевший помято, – Я должен быть в Совете!
– От меня требовалось лишь чтобы я «впустил Графа в Совет», – процитировал Винсент с улыбкой, – Роланд, я ведь не знал, что речь о тебе, прости, – он обернулся к другому Графу, – Уолтер, добро пожаловать в Совет Единого Сакраля, а вас, господа Алистер и Роланд Вон Райн, прошу покинуть мой дом, прислать все документы и отчётность, всё, что касалось и касается Ксенопореи.
Были крики и громкие заявления, но Винсент не слушал, смотрел лишь за окно. Его беспокоило лишь то, что происходит в небе, которое хмурилось, заливая свинцом сентябрьское небо, но на грозу никак не решалось.
Графы Вон Райн собирались уже уходить, как вдруг Винсент достал сигару из-за пазухи, задумчиво посмотрел на Роланда и заговорил:
– Вы же понимаете, что ничего уже обратно не вернуть?
– В каком это смысле?
– Прежде, чем вы выйдете за пределы столицы, Ксенопорея и Эклекея снова станут одним целым, а я, соответственно, стану Сувереном, коим и рождён быть, – говорил он крайне задумчиво, – Я не могу доказать ваше участие в тех делах, которые вы уже наворотили, но то, чему только суждено случиться будет под моим пристальным наблюдением. Одна осечка и вы лишитесь всего.
Роланд просто стоял и смотрел своими блёклыми глазами на Герцога, источая неприязнь, рука легла на рукоятку кортика, но лезвие не обнажила. Стуча каблуками начищенных до блеска сапог, Роланд стремительно покинул зал переговоров.
– Винс, – позвал Уолтер, кладя руку на плечо Герцога.
Последний повернулся к слепому другу и обнаружил, что Роланд и Алистер уже покинули помещение.
– А? – безжизненно откликнулся Герцог, – Что, Уолтер?
– А помнишь… – грустно улыбнулся Граф, – Двенадцать лет назад мы были в Грикс?
– Конечно.
– Ты сказал, что видишь меня Советником. А ещё… – он нервно хихикнул, – «Может всё небо свалится тысячей горящих камней, а взрывная волна пронесётся через весь Сакраль», а ты сказал: «А может с неба в шпили Мордвина ударил молния…», а я ответил «или я стану бесполезен для своей семьи, потеряв глаза от натуги!», это были три условия, чтобы мы снова стали друзьями, ты помнишь?
Винсент уткнулся лицом в ладони и его плечи дрогнули:
– Мы не ведали, что говорим, но оказались пророками. – с грустью хмыкнул Герцог, – Ещё помню «ты можешь идти, даже когда света нет. Во тьму: вслепую, на ощупь», – и очень тихо прибавил надрывным голосом, – Вопреки.
– Прости… я не думал тогда, что, сотрясая воздух пророчу тебе всё это.
– Ты был не прав, Уолт.
– В чём?
И Винсент поднял на детского друга глаза, полные слёз и вселенской боли:
– Я не могу. НЕ МОГУ!!!
Глава
4
Вдохновило:
Rob Dougan – Furious Angels
Макс Фадеев – Умирай от любви
12 сентября 2013 г
Винсент Блэквелл. Сакраль, Мордвин.
Она сильная. Это провоцирует меня из раза в раз и будет во мне зверя. Моя Алиса… легко терпит любую боль, борется с удовольствием и при этом невероятно вынослива. Во время наших приватных встреч мне сносит крышу… я трахаю её так, чтобы выбить из неё всё упорство, сделать из неё обычную женщину, и тогда она молит о том, чтобы я дал ей кончить. Этот её предобморочный взгляд! Она выскальзывает из-под меня, сопротивляется, пытается перехватить инициативу, но это лишь подогревает мою кровь…
И я вскипаю!
Помню, как это было, каждую секунду. Мы снова спорили, а я взбесился так, что внутри всё взрывалось. Я сжал кулаки и вытянулся в струну: тело требовало выплеска адреналина, но я ведь не мог ударить мою девочку. Эта коротышка смотрела на меня своими огромными глазами снизу-вверх с вызовом, потом медленно села передо мной на колени, а я впал в ступор. Момент ожидания, когда она, смотря мне в глаза, достала мой пенис и погрузила в свой рот, длился вечность, и за этот период времени вся моя кровь прилила к паху.
Минет от Алисы Блэквелл…
Она сама не осознает, как его делает! У меня было много женщин, и моя девочка в этом плане… самая! Дело не в опыте, а в желании, она отдаётся так, как никто, и это делает любое её движение совершенным. Она обожает сосать, её возбуждает это чуть меньше, чем меня. Она самозабвенно играла с моей плотью, а я ликовал.
Ритмично двигала головой, смотря на меня игриво. Ох уже этот её бесстыжий взгляд и наглый рот!
Нет… мне иногда кажется, что я – чудовище. Она вся такая хрупкая, а я долблю её, впиваюсь… всё глубже и глубже. Ощущение, что вот-вот порву.