В истощении и запарке он приходил ночью в спальню, сбрасывал одежду и едва живой падал в кресло, пропуская вспотевшие волосы сквозь пальцы. Голова казалась каменной глыбой.
– Где, черт подери, Алиса? – в очередной раз обшарив глазами комнату, он яростно прошептал в темноте, – Лис!?
– Здесь.
Она обнаружилась на балконе.
– Моя любимая статуя, конечно же. – криво усмехнулся он, – Знаешь, сегодня ломал голову, как ещё себя жгутом скрутить ради мира, который ты сунула мне в руки когда-то. – она чуть дёрнула головой в его сторону и хищно прищурилась, – Не у одной тебя бывают озарения из прошлого. Мы связаны, а ещё я не дурак и… – он тяжело выдохнул, – Лис ты или Квин – это одно и то же, но ты скажи мне: к чему вся эта беспробудная…. – он нахмурился, подбирая высокопарные слова, – …Херня? Алиса! – он настойчиво заслонил горизонт своей рельефной фигурой, тут же вымокая под дождём, – Я требую: смотри на меня.
– А что же не прикажешь?
– А ты подерзи ещё и прикажу! – рыкнул он, сжимая кулаки, – Не беси меня! – сжатый кулак взлетел к её носу и нежно щёлкнул указательным пальцем по кончику, – У меня на твою дурь отчёт в шеститомник, читать страшно! Придёшь в себя, или будем дальше играть в это зловещее дерьмо?
Она наклонила голову в бок и криво улыбнулась:
– И в чем повестка дня, о Великий и Ужасный?
Он недобро приблизился, выискивая в ее глазах признаки былой человечности:
– Забери Искупление.
– Исключено.
– Не исключено, а решено. – поправил, – Я рад, что ты жива, но мои нежные нервы на пределе. Хочешь, чтобы я как твой предок с катушек слетел и взорвал замок?
– Так было уже. – скучающе отозвалась она, – И я действительно не могу принять Искупление.
– Не хочешь? Не можешь? Не можешь, потому что не хочешь?
– Не могу, потому что не могу. – рыкнула, – Не могу нарушить обещание.
И Блэквелл схватился в раздражении за голову, выдавая то ли рык, то ли вой:
– Выкладывай. Как раньше: по делу. Я решу.
– Решишь-решишь. – вяло отозвалась она, – Я пообещала Искупление другому демону.
Винсент недоуменно поднял глаза:
– Дохрена миленько. Весь горю от любопытства.
– История невеселая, но ты уж возьми себя в руки. – она ещё раз вздохнула, – Вся магическая система Ординариса завязана на демоне.
– Быть не может.
– Увы.
– Алиса… это бы значило ощутимый источник Некромантии…
– Этот демон очень брезглив на такие гадости. Ирэн Барко. – Алиса подняла черные глаза на мужа, – И пока ты не взорвался эмоциями, знай, что именно Ирэн спасла меня и нашу дочь. Всё, теперь можешь взрывать мебель.
– А вот и не буду! – произнес он бесцветно.
– Закуришь?
– Закурю.
– Закури. И нам надо в Нотр-Дам. Отдать искупление. Собирайся.
А в Нотр-Дамском соборе обстановка едва не вышла из-под контроля. Алиса стояла тенью, наблюдая за непростой сценой между своим мужем и его бывшей женой.
Изумрудные глаза, переполненные болью, гневом, мольбой, нашли черные и прошептали:
– И ты хочешь отдать свой шанс ей? – он вдруг зажмурился, – Мой шанс! Шанс наших детей! Нашу семью! Чтобы эта зараза прожила то, что слила в унитаз.
– Винсент… – перебила Ирэн.
– Ой заткнись, ой заткнись, Ирэн Барко, я тебя предупредил! – он злобно выставил палец, – Просто рот не открывай, и не смотри на меня овечкой!
Он ждал не её слов, а слов жены, которая молчала. И как же это было больно – до вопля.
– Винсент.
– Что!?
– Мне не нужно это Искупление.
– Вот как! А какое тебе нужно? С перламутровыми пуговичками?
– Мне нужно мое.
– Подробней.
– Оно у меня есть. – она кивнула в его сторону, – Это ты. Я свою душу отдала тогда, когда поставила на тебе метку. Когда ты подарил мне свою, нас связал тоннель между временем и пространством.
– У моих родителей была двусторонняя метка и никаких туннелей в придачу.
– Для тоннеля нужна еще магия земли. А у нас аж две: в тебе и в Селене.
Повисла тягучая пауза, нарушаемая почти звериным фырканьем Герцога:
– Хорошо. Допустим. Я – твоё Искупление. Почему ты тогда ещё в себя не пришла?
– Прихожу. Это непросто. Не быстро. Хочешь сказать, не виден прогресс?
Блэквелл припомнил все причуды жены последнего месяца и по спине прошёл холодок. В её присутствии людям становилось страшно, дети спонтанно затевали истерики, животные бежали прочь. Иногда Алиса забывала как быть живым человеком и могла от приёма пищи до приёма пищи просидеть в столовой. Совершенно негуманно настигла Бэт в коридоре, прижала к стене и насильно прочитала мысли, в которых был компромат на Винсента: