И вот сейчас Дрейк видел восходящего на борт Артемиса Риордана с теперь уже ставшей неотъемлемой частью его образа повязкой на правом глазу. Взятие на борт второго лица Сакраля было для моряков важным событием, поэтому встреча была организована слажено и согласно протоколу. Артемис шёл быстро, хмуро глядя себе под ноги, а на плечах его было накинуто плотное утеплённое пальто, что соответствовало погоде (на Сакраль обрушились резкие заморозки), но никак не вязалось с календарём, ведь на нём был сентябрь.
На лице Артемиса вдруг возникла искренняя улыбка при виде друга, но в целом вид был замученный. Дрейк обнял товарища и спросил:
– Что-то случилось?
– У меня пять дней до возвращения… – задумчиво сказал Артемис и обернулся к Мордвину лицом, тревожно глядя на замок.
– Теперь он и твой Хозяин? Не отпускает?
– Герцог? Отпускает, не в этом дело. Он сдаёт… у него жуткий жар, Маура говорит, что его сердце работает на пределе.
– Ну мы-то с тобой оба знаем, что бывает с этими Архимагами, когда они в депрессии или теряют смысл жить.
В голове Дрейка мелькнули воспоминания: Алиса кидается в безвыигрышный бой, где взрывается, извергая из себя силу. Она была в отчаянии, хотела чувствовать что-то, хотела отвлечься от той силы, что разрывала её сознание. Это был странный способ сублимировать переживания, но ничего не поделаешь, ведь это природа Архимага, природа Верховной силы вообще мало кому понятна. В следующем его воспоминании, Алиса уехала в Форт Браска будучи уже Герцогиней Мордвин, отстранившись от всех, к кому питала хоть какие-то эмоции. Дрейку тогда пришлось не легко, потому что он боялся к ней даже подойти, в опаске пробудить гнев Верховной сущности.
– С магией перебой, – осторожно сказал Артемис и посмотрел на Дрейка, – Вы заметили?
– Да… даже животные реагируют на это. Простые люди пока ничего не заметили, но животные уже выходят из-под контроля. У нас табун лошадей отказывается выходить за пределы пастбища – ты такое видел? Упираются, падают на землю, но ни в какую не подчиняются. Только Ксефорнийцы ещё как-то двигаются, только что толку от трёх лошадей?
– У нас пока до этого не дошло, но я думаю, что это из-за Винсента. Пока он в замке – всё в порядке.
– Тогда надо проследить, чтобы он не покидал надолго Мордвин, ведь замок – это последний козырь.
– Легко сказать! У нас завал по запросам от провинций… везде нужно личное присутствие Герцога, но его на всех не хватит, да и… ещё одна тонкость, – тише заговорил Артемис, – Вон Райны круглыми сутками ошиваются в столице. Защита ослабла, как и Винс.
– Да, в курсе. Бред какой-то… ты объяснишь мне что с магией?
– Я? – Артемис покрутил пальцем у виска, – Дрейк, я ни слова не понимаю, что он бурчит себе под нос. Он сам с собой начал говорить, иногда думает, что я – Она, ждёт ответа, смотрит невидящими глазами, и только спустя несколько мгновений начинает соображать, кто есть кто. Это так жутко, ты бы знал! Я просто хочу, чтобы он пришёл в себя, ведь время идёт.
– Но становится только хуже, да?
– Да. Он погружается всё глубже, будто у него камень на шее.
Дрейк тяжело посмотрел в пасмурное небо:
– Марк переживает. Если серьёзно, он со всей горечью осознаёт, что Блэквеллу путь заказан. Это вопрос времени. Надо лишь успеть подготовиться, иначе снова начнётся война.
Артемис смотрел одним серо-зелёным глазом будто в ступоре, не веря своим ушам:
– Нет. Это… это заговор! Дрейк, не смейте! Только не вы! Это нож в спину…
– Постой, не пыли! Сам подумай, он ведь сдаёт, скоро совсем перестанет соображать! Я понимаю, всё понимаю и до последнего буду служить ему, ведь Али…
– ЗАТКНИСЬ! – срывающимся голосом закричал Артемис, – Даже не смей её имя произносить в этом контексте! Разве ты не помнишь, что она до последнего вздоха, даже когда надежды не было вообще, защищала его интересы? Что она говорила?
Дрейку было больно об этом говорить, больно даже слышать:
– Ещё бы мне не помнить, но это всё переопределено!
– Да ладно!? И что вы напридумывали, ебанные стратеги? После смерти Блэквелла. Что будет дальше!?
– Не пыли, Артемис! Это просто рассмотрение вариантов… если вдруг это случится, то его заместитель – ты. Тебе просто нужно набрать сторонников.
– О! – рассмеялся он, – Как называется такое чувство, когда кажется, что уже переживал определённый момент?
– Дежавю?
– Именно! Ведь это было со мной, только моя роль была другой: я убеждал Алису подтолкнуть Блэквелла к краю, ведь она была его правой рукой, – он проговорил это тихо, но потом набрал в лёгкие воздуха и громко резюмировал, – Я буду служить ему в память об Алисе Блэквелл, – последнее он сказал уже тише, но корабль подпрыгнул на волне и ударился о воду.