– Скажи, чем я могу помочь? – спросил он, прижимая руку к животу.
– Держись, – сказала она, не глядя на него, – И слушай меня. Это всё, что ты можешь сделать. У тебя серьёзное ранение, но я тебя вылечу, если ты продержишься хотя бы час.
Он почему-то улыбнулся и сжал её ладонь, услышав в её интонации дрожь.
– Я тебе нужен, – сказал он тихо, – Это не совсем то, чего бы я хотел, но и этого достаточно. Спасибо тебе…
И она посмотрела на него:
– Эван, будь я нормальной, мы бы могли действительно подружиться. Извини, что я не могу проявить к тебе больше теплоты. Я стараюсь, но я – эмоциональный ноль, я даже к ребёнку своему ничего почти не чувствую.
– Вот почему ты так себя ведёшь… чувство вины?
– Я очень хочу чувствовать, – объяснила она, – Но единственное, что я могу сказать в твою пользу, это что я волнуюсь за тебя, что ты мне дорог. Только моя душа больше никак не реагирует на все эти сантименты.
– Не правда, – он отвёл взгляд и серьёзно посмотрел в окно, – Ты реагируешь, когда речь заходит о твоём муже. Признай это.
– Это очень больная тема, – честно сказала она, – Всё, что с ним связанно, заставляет меня чувствовать, но это чувство – боль.
– Почему?
– Я не знаю жив ли он.
– Но ты чувствуешь боль, потому что он тебе не безразличен?
Она хмыкнула и закрыла глаза, будто погружаясь в воспоминания, а когда открыла их, оттуда текли самые настоящие слёзы, но на лице была улыбка. Грустная.
– Не безразличен, – прошептала она, – Так не безразличен, что я рушу грани жизни и смерти только для того, чтобы убедиться, что он жив, и чтобы родить ему ребёнка, о котором он так мечтал. В нашем малыше будет и он и я. Вместе.
Эван смотрел в лицо Алисы, затаив дыхание. Он не ожидал от неё слёз, не знал, что в её словах может быть столько нежности и тоски, ведь она никогда так не говорила. Алиса улыбалась в пустоту так, как никогда он не видел, ведь в эти секунды не было никого более любящего и живого, нежели эта странная девушка.
– Теперь ты чувствуешь? – спросил он, – Как человек?
– Чувствую, – хмыкнула она, – Только вряд ли в душе обычного человека может уместиться то, что у меня внутри. Это целая Вселенная. Дай Бог тебе, Эван, хоть частичку.
Она повернулась к окну и, удостоверившись, что опасности нет, очень осторожно повела за собой мужчину.
– Лезь на пожарную лестницу, – велела она, но Эван открыл окно и подал ей руку.
– Давай сначала ты, а я тебя подстрахую. В магии ты сильна, Алиса, но ты беременна и тебе нужна помощь.
– Не до джентльменства, Эван!
– Слушай, я ведь не идиот. Нельзя обижать или пренебрегать беременной женщиной, пожалуйста, Алиса, лезь сначала ты!
Он говорил очень эмоционально и искренне пытался позаботиться об Алисе, на что она послушалась. Преодолев подоконник и выйдя наружу, она спустилась на одну ступень и обернулась, чтобы сказать Эвану как ему благодарна и уже улыбалась ему, но вдруг увидела в его взгляде замешательство. Его лицо вытянулось в удивлении, а между бровей залегла складка, губы немного приоткрылись, но с них сорвалось лишь дыхание.
Алиса знала такое выражение глаз, она много раз видела зрачки человека, который живёт последние секунды:
– Нет-нет-нет… – молила она, хватая его за плечи, – Так нельзя, это не честно!
А он посмотрел на неё как-то хмуро и вроде даже искал ответы на внезапные вопросы, но не мог спросить вслух, говоря лишь:
– Ты будешь по мне скучать?
– О, Эван! – хныкнула Алиса, держа его обмякающее тело, – Не оставляй меня, пожалуйста! Ты такой замечательный, ты не должен умирать!
– Будешь? – повторил он.
– Буду! Конечно буду… – шептала она, гладя трясущейся рукой его лицо, – Я отомщу за тебя, мой друг, отомщу и никогда тебя не забуду!
Он улыбнулся ей слабой улыбкой и закрыл глаза, обмякая на её руках. В его теле было несколько метательных ножей, которые прилетели откуда-то с коридора, но убийца не спешил показаться на глаза.
Алиса поцеловала в лоб мёртвого друга, погладила его волосы, смотря в последний раз на лицо того, кто был с ней всё это время, помогая безвозмездно и с абсолютной самоотдачей, а потом поправила рюкзак, перекинула через плечо сумку с рвущимся наружу котом и вытащила ножи из спины друга. Всего несколько точных движений и окровавленные ножи уже летели в сторону редких звуков из коридора, и полёт стали завершался сдавленными стонами, знаменовавшими попадание в цель.
Больше не было эмоций, не было всхлипов или слёз. Алиса действовала бесшумно и слажено, разя врага, но при этом осторожничая. Спустившись по лестнице с четвёртого этажа до второго, она вдруг почувствовала воздействие магии: лестница буквально стряхивала её прочь, и девушка схватилась за перила, стараясь удержаться, но это уменьшало её боевую мощь в разы.