Бэт не спешила отходить от Герцога, который теперь возвышался над ней с серьёзным взглядом необычных глаз, которые на всех действовали гипнотически. Щёки девушки едва заметно налились краской, но она лишь сурово буркнула:
– Эти люди должны вас боготворить, а не сыпать проклятиями вслед! Вы достойны уважения, как никто…
– Мне до звезды их уважение, – очень терпеливо и спокойно донёс свою мысль Герцог, – Главное, чтобы они мне не мешали и выполняли приказы. Собственно, от тебя я требую того же, Бэт. Ты хорошо справляешься, и я очень надеюсь, что ты не предашь меня. Ты же не предашь? – переспросил он и осторожно тронул её подбородок, – Мне не везёт с женщинами. Раньше я думал, что проклятье затрагивает лишь моих любовниц, но с предательством Линды и Сьюзен, я… – он хмыкнул, – …Подкосило настолько, что изливаю тебе душу.
– Я не предам вас, – отрицательно махнула головой девушка, завороженная близостью Блэквелла.
– Но я нравлюсь тебе, – в такой же спокойной манере сказал он, будто это бытовая фраза, но щёки Бэт теперь уже пылали, – Бэтти, не влюбляйся, пожалуйста. Мне будет очень грустно разбивать твоё доброе сердце, понимаешь? Твоя задача – Эндрю, моя – политика. На личном мы не пересечёмся, – он выждал несколько секунд и пронзительно заглянул в её глаза, – Я так решил.
Эндрю тихо засопел на руках у няни, пуская слюни. Блэквелл улыбнулся этому зрелищу, встал с кресла и положил малыша в кроватку, а потом пошёл туда, где его ждали разъярённые члены Совета и часть самых отчаянных лордов, что жаждали выразить своё недовольство:
– Запрет магии? Как вы себе это представляете? – негодовал один из Лордов.
– Не безболезненно конечно, но иначе никак! – вступился Картер, который был явным сторонником Блэквелла почти во всём.
– А может есть способ как-то решить этот вопрос без подобных мер? – поинтересовался Ноксен, – Лорд Вон Райн, почему это происходит? Да и что вообще происходит? Вы же учёный, можете объяснить?
– Происходит это из-за демона, которого недавно уничтожил Герцог, и его инфернов. Несоизмеримо большой объём Некромантии был выпущен в общий поток магии, отчего вызван кризис магии.
– Бред какой!
– Ну это как посмотреть. То, что вы об этом не слышали, не значит, что этого не может быть, отнюдь – очень даже может. Это значит лишь то, что Герцоги Мордвин до этого момента отлично справлялись со своими обязанностями…
– А может ли это быть как-то связанно… – медленно заговорил новый член Совета со стороны бывшей Ксенопореи, – Со скандальной особой Герцогини-Квинтэссенции? Ведь не зря гонение Носящих Свет существовало испокон веков – они причины всех катастроф…
Стук кулака по столу оборвало смелую реплику Советника, а Блэквелл лишь ледяным тоном произнёс:
– Вы можете, дорогой барон, сказать на прямую, а не ходить вокруг да около. Дело ведь не в Квинтэссенции, а во мне – так вы думаете.
– Как верно подметил Граф Вон Райн, раньше Герцоги отменно справлялись с защитой магии, но теперь очевидный кризис, а Герцог – вы. Это значит лишь то, что значит – дело в Герцоге. Даже не в Квинтэссенции, которую никак невозможно было делать Герцогиней Мордвин, а следовало держать в узде и во власти Круга Крови…
– Все решения приняты с согласия магии, закреплены сигилами. Совет Эклекеи был в курсе событий, мои решения привели-таки к окончанию войны и обсуждению не подлежат. А теперь давайте разбираться с тем, что имеем, какие бы причины не привели к этой катастрофе!
– Громко сказано «разбираться». Разбираемся ведь мы только с последствиями на спех принятыми решениями некомпетентного… – Советник не успел договорить, как Герцог уже стоял рядом и излучал опасность по всему залу. В его глазах не было ни черноты, ни всполохов огня, но опасность в них кипел вулканом:
– За подобные изречения в адрес Суверена полагается суровое наказание, но я обойдусь тем, что конфискую половину рабов вашего домена, Ромер. Впредь будьте благоразумней и помните, что я и без магии способен лишать жизни.
Вечер сменился ночью, но всё это время Советники заседали по тысячам важных вопросов. Блэквелл запрокинул голову на кресло и слушал с закрытыми глазами, не вмешиваясь, но вместо него активно участвовали Артемис Риордан и Уолтер, которые часто спорили между собой, отчего Артемис всякий раз нервно вскакивал с места, а Уолтер с присущей ему надменностью и завидным спокойствием криво улыбался, глядя на психоз помощника Герцога.
Это было бы забавным зрелищем, будь у Винсента хоть капля сил, но их не было. Он смотрел на пустое кресло, где обычно очень расслабленно сидела его любимая женщина, заплетая десятки раз и расплетая снова косу из длинных светлых волос. Периодически её скучающий вид сменяла издевательская улыбка и хитрый взгляд с искорками в пасмурных глазах, а Винсент читал в них сарказм, без слов понимая направление мыслей его маленькой бестии. Девушка наполняла зал жизнью и каждый раз приковывала суровый взгляд мужа, за которым на самом деле скрывалась бездна нежности и любви, о которой она узнала слишком поздно.