Голова отказывалась думать, всё, что он мог, это отвечать на прямой вопрос с покорностью, совсем ему не свойственной:
– Восемьдесят один день назад.
Аннабель громко рассмеялась, снова переходя на свою обычную писклявую манеру. Её голос прозвучал отрезвляюще, отчего Блэквелл открыл глаза и ужаснулся происходящему:
– Анна, убери руки от меня немедленно, – монотонно, но леденяще произнёс он.
Она не послушалась, лишь улыбнулась и склонила голову над его членом. Он резко взял её за голову и повторил:
– Я сказал: не трогай меня. Уйди и никогда так не делай больше. Никогда.
– Но… что я такого сделала?
– Ещё ничего.
– Но ты ведь хочешь! – обиженно парировала она, показывая на его готовое к продолжению бурной ночи достоинство.
– Я не могу ей изменить! – прорычал он и скинул Графиню с себя, – Аннабель, если тебе дорога жизнь, уходи. Я могу вспылить и тогда убью тебя…
– Изменить??? Винсент, какая измена!? Она мертва! МЕРТВА! Ты – вдовец, она даже своим астральным глазом в мире духов не моргнёт!
Эти слова вмиг изменили лицо Блэквелла. Он буквально долю секунды повторял в голове то, что было только что произнесено и это было последней каплей, сдерживающей его боль. Сущность Архимага среагировала как щит, ограждая Винсента от горя, и глаза его стали чёрными. Аннабель замолкла в оцепенении, зная, что может случиться дальше. Единственное, что пришло ей в голову, она тут же произнесла тихим голосом:
– Я не должна была так говорить, Лорд Блэквелл. Сжальтесь… – её испуганные глаза устремились в пол, но Блэквелла уже было не остановить.
Он ловко очутился рядом, придавливая своим весом Графиню к ковру у камина, и начал изучать её тело, причиняя ей боль. Он целовал её шею, разрывал корсет, пока она не закричала:
– Больно! Мне больно… – вопила она.
– Это ещё начало… тебе не ведома сущность Архимага, глупая девчонка! – сказал он и сам испугался себя. Он резко отстранился и встал к ней спиной, пока она закутывалась в обрывки своего платья. Когда он повернулся, то был уже обычным человеком, только с грузом целого мира на плечах, – Не понимаю, Анна. Ты – красивая, образованная аристократка, которая на счастье многих мужчин не блещет умом. Что тебе мешает быть счастливой, что!?
Она замялась, смотря глазами, полными слёз и ужаса:
– Ты. Ты мешаешь. Я люблю тебя.
И тогда он сел на корточки, заглядывая в её глаза:
– Я мёртв… или умру в ближайшее время. А если не умру, то буду жить другой женщиной, потому что только она для меня – жизнь, только ради неё я делаю следующий вдох, в надежде, что это приблизит меня к ней.
– Ты страдаешь.
– Ты даже не представляешь как, ведь ты не любила, как я люблю.
– Я не любила!?
– Нет, не любила, Аннабель. – он покачал головой отрицательно, а в глазах его было что-то такое неизведанное и печальное, что девушка нахмурилась, пытаясь хоть на сотую часть представить себе чувства, коими был поглощён Герцог, – Ты испытываешь облегчение, когда видишь мои муки. А любовь… любовь не выносит боли любимых.
– Но…
– Уходи, – сухо сказал он и встал, уходя к своему креслу, – Я вызову стражу, если ты не уйдёшь.
Блэквелл тяжело вздохнул, когда Графиня удалилась, закрывая за собой дверь. Он яростно закричал и перевернул свой письменный стол со всем содержимым, но снова послышался стук в дверь:
– Мой Лорд, Риордан прибыл, – оповестил Лорда Блэквелла Франческо. Было уже около трёх часов ночи.
– Живо его ко мне!
Винсент Блэквелл ждал Артемиса Риордана с новостями. Он был как на иголках и совершенно не слышал ничего вокруг. Артемис вошёл и вопросительно оглядел развал в кабинете:
– Тут был ураган? – спросил молодой человек.
– Нет, просто стресс сбрасывал.
– Слушай… даже неловко подумать, что я говорю это именно тебе, ведь ты первый ловелас в Сакрале, но есть способ снять стресс. Она бы поняла…
Винсент закатил глаза:
– Придержи язык. Меня бесит эта тема!
– Ещё бы, ведь ты на сексуальной диете, будучи до этого гиперактивным! Подумай об этом…
– Блядь, закрой рот, в последний раз тебя предупреждаю! – Блэквелл отошёл к стене и отвернулся, потому что очень стеснялся своей слабости, а она была написана у него на лице и даже выступала на лбу потом, который он почти незаметно утёр платком, – Арти, я… – он сделал паузу, а потом уже уверенней спросил, – Советники уже здесь?
– Все, кроме Ноксена, но он прибудет к девяти утра сразу на Совет.
– Хорошо, – кивнул Винсент, глядя отрешённо, – Иди собери всех досрочно. Николасу я потом всё персонально расскажу, чтобы не было обид и теорий заговора.